Павел Генералов - Война олигархов

— Кому это известно?

— Следствию известно, — глаза следователя были пусты, как его кошелёк. А до зарплаты ещё — почти неделя.

— Никакого конфликта между нами не было. И вообще лично я встречался с Опекушиным один–единственный раз в жизни.

— Где встречались? Когда? При каких обстоятельствах? — оживился Отрошенко.

— В мае месяце, в сквере около Новодевичьего монастыря. Сидели на скамейке, беседовали.

— Тема беседы?

— Господин Опекушин сообщил, что не имеет к нам никаких претензий по поводу приобретения нами ликёро–водочного завода.

— Ага. И тут же назначил собственного управляющего на ваш, — следователь подчеркнул слово «ваш», — завод.

— Никого он не назначил, просто порекомендовал нам опытного управленца, — пожал плечами Гоша. — Дело обыкновенное.

Гоша тоже чувствовал себя бесконечно усталым. Может, это заразно?

— Но почему–то сразу после смерти, я бы уточнил, убийства Опекушина вы всю верхушку завода тут же сменили, — Отрошенко потёр морщинистую шею и отпил остывшего чая.

— Они не справились с задачей. И это право собственника — менять менеджера в собственном предприятии.

— Как–то у вас всё слишком гладко получается. Однако всё же именно вы были едва ли не самым заинтересованным лицом в смерти Опекушина.

— Это большое преувеличение.

— Возможно, возможно. Но обстоятельства свидетельствуют против вас, господин Сидоров.

— Обстоятельства или доказательства?

— Пока только обстоятельства. Но это только пока.

Следователь, даром что едва шевелился, вынимал из Гоши душу на протяжении часа. Он кружил вокруг да около, провоцировал, переспрашивал одно и то же по несколько раз. Выпил три стакана чая, противно позвякивая ложечкой, но Гоше не предложил даже воды. Но отпустил всё же с миром, и то хлеб.

По всему похоже было, что ничего серьёзного на Гошу у прокуратуры не было, но, тем не менее, ситуация была очень неприятная. С запашком ситуация. Если вдруг начнут копать серьёзно — то всё может повернуться ещё ох как нехорошо. Отрошенко, похоже, личной неприязни и особого служебного рвения не проявлял. Видно было, что просто отрабатывает номер. А вот кто постановщик номера — можно было только догадываться.

Короче, Гоша так и не понял, что ему хотел сказать Отрошенко. Не иначе, как привет с того света обязался передать. Мол, кланяется вам дядя Пекарь, низенько–низенько. А Отрошенко, со своей стороны, и понимать ничего не хотел: он сделал то, что ему было приказано. Сверху. С такой высоты, что даже от думы о ней кружилась голова и потели плечи под шевелящимися погонами.

Домой Гоша приехал, когда уже стемнело — застрял в колоссальной пробке на Варшавке, на самом въезде в Москву.

Нюша не вышла его встречать, хотя была дома.

— Нюш, ты что, спишь? — Гоша зашёл в комнату сестры и зажёг свет.

Она лежала на диване, свернувшись калачиком под ватным одеялом.

— Гош! — тихонько позвала она, постукивая зубами.

— Заболела? Давай, аспирина принесу?

— Гош, — сказала Нюша ещё тише, — вызови «скорую». Я тебя ждала, ждала… А тебя всё нет и нет…

— Что с тобой? — Гоша положил ей ладонь на лоб. Лоб был сухим и горячим.

— Кровотечение, — ответила Нюша и прикрыла глаза. Она была такой маленькой, такой жалкой, как когда–то в пятом классе, когда болела краснухой.

«Скорая» прибыла быстро. Крепкий парень в белом халате, которого Гоша принял за санитара, оказался доктором.

Осмотрев Нюшу, несолидный доктор вышел к напряжённому Гоше, который как тигр вышагивал по коридору уже, наверное, десятый километр.

— Муж? — спросил доктор.

— Брат, — покачал головой Гоша.

— А муж где?

— Мужа нет, — Гоша абсолютно ничего не понимал, и это было страшно. Гораздо хуже, чем в прокуратуре.

— Тогда вы помогите больной собраться, — деловито распорядился парень.

— Куда? — оторопел Гоша.

— В больницу забираем. Где тут у вас позвонить можно?

Гоша показал на телефон:

— Вот здесь. А что с ней?

— Выкидыш, — равнодушно ответил доктор, набирая номер. — Пятая! — заорал он в трубку. — Сейчас в гинекологию привезём… Сидорова… Двадцать три… Чистка… Да, срочно…

Гоша метнулся в комнату — Нюша растерянно стола посреди комнаты, прижимая к груди кулёчек с какими–то тряпками: халатом, ночной рубашкой, шерстяной кофтой, на которой были вышиты неуместно весёленькие ромашки…

— Гош, а тапочки брать? — жалобно спросила она и заплакала.

Белоярск

Рейсовый ИЛ‑86 произвёл посадку в аэропорту города Белоярска и уже через несколько минут подруливал к стоянке. Прямо по лётному полю от служебных ворот встречным курсом к ИЛу неслась кавалькада чёрных «мерсов» самых разных модификаций. Будто эти машины участвовали в своеобразном автопробеге, во время которого стояла задача продемонстрировать публике лучший модельный ряд знаменитого немецкого автопроизводителя.

Подали высокие трапы. Распахнулась дверь салона бизнес–класса. И первым из неё под радостные возгласы высыпавшего из «мерсов» народа вышел Виктор Викторович Боков, председатель совета директоров «Росмета».

Виктор Викторович был человеком скромным и летал не на частном самолёте, а обычными рейсами. Правда, салон бизнес–класса обычно выкупался целиком — для шефа и сопровождающих.

Виктор Боков, в конце концов, мог позволить себе всё, что ему заблагорассудится. И даже более того. Хотя формально он был всего лишь хозяином металлургического завода и главой финансово–промышленной группы «Росмет», на самом деле он практически являлся теневым губернатором области, причём одной из крупнейших в стране. Его бригады контролировали каждый город, каждый район Белоярской области. Мэров и глав районов Боков держал на сытом пайке и коротком поводке. Впрочем, те не особо и дёргались — ведь победу на выборах без поддержки Бокова было не одержать. Определённой независимостью от Бокова пользовались лишь северные нефтяные районы — их контролировали непосредственно из Москвы. И до поры до времени Боков лишь косо и недружелюбно посматривал в их сторону.

Зато народ области прямо–таки боготворил своего лучшего сына Виктора Бокова. Все, конечно же, признавали, что Витя Боков немножко бандит. Однако бандит хороший, бандит справедливый. Нечто вроде Робин Гуда. То есть отбирает лишнее у богатых, чтобы помогать бедным и неимущим. Откуда у самого Бокова солидное состояние, никто не задумывался. Вроде как оно само собой так и должно быть.

Миф о справедливом Бокове исправно подкреплялся как бесплатной раздачей продовольственных пайков пенсионерам и ветеранам, так и историями о справедливом возмездии тех, кто посмел обмануть и обидеть людей. Белоярская пресса, во многом подконтрольная Бокову, искусно раздувала каждую ситуацию. При недостатке же реальных фактов, таковые элементарно придумывались, обрастая уже в устных слухах подробностями.