Павел Генералов - Война олигархов

— Ребята, по шампанскому? — ослепительно улыбнулась Катя телевизионщикам. Те радостно кивнули.

Генералов начал тост:

— Уважаемые господа! Только что начали поступать данные от наших наблюдателей с участков. И по результатам первых шести участков наметился лидер выборов.

— Где данные? — заволновалась Катя, но Генералов жестом успокоил её.

— Должен вам сказать, что Екатерина Германовна Чайкина уверенно лидирует…

— Ура! — крикнула тонким голоском секретарша и испуганно спряталась за компьютер.

— За нового депутата! — провозгласил Генералов.

Катя выпила залпом, почти не ощущая вкуса шампанского. И тут только почувствовала, как ужасно она устала. Взглядом она поискала мужа. Тот сладко спал в кресле. Галстук сбился набок, а обычно причёсанные назад волосы сбились в смешной чубчик. Да, Косте тоже досталось будь здоров. Ничего, зато Катин «Светлый путь» хоть и не выставился списком, но смог провести в Думу целых семь депутатов! А уж там, внутри, она наведёт порядок, и к следующим выборам у неё будет своя партия, с которой пусть попробуют не считаться!

Богатая и знаменитая, богатая и знаменитая, — это не Катя Чайкина так думала. Это стучало шампанское в висках.

Я сделала это! — а это думала уже она, с умилением рассматривая мужа, мирно посапывающего среди общего шума.

— Данные ещё по десяти участкам! — вошла в комнату помощница Генералова Татьяна. — Мы лидируем с а-агромным отрывом! Оставьте коньячку–то труженикам! — возмутилась она и, прихватив бутылку и несколько яблок, скрылась за дверью.

Там дымились от постоянных звонков телефоны, и несколько операторов собирали невиданный урожай: проценты без пяти минут депутата Чайкиной превышали все предварительные прогнозы.

20 декабря 1999 года, ночь–утро,

Москва

Шоколадный лабрадор уткнулся ему в плечо и жалобно заскулил. Гоша хотел успокоить пса и открыл глаза. Было темно и тихо, лишь странные звуки нарушали ночную тишину. Это Зера, примостившись на его плече, тихонько стонала.

— Зера, что, началось? — окончательно проснулся Гоша.

Она посмотрела на него огромными испуганными глазами:

— Кажется, да. Гош, я боюсь! — призналась она.

— Вызвать «скорую»? — Гоша вскочил, лихорадочно натягивая одежду.

— Нет, я сама, здесь же близко, — превозмогая начавшуюся очередную схватку, Зера помогала Гоше натянуть на себя одежду.

В лифте она молчала, только цеплялась за Гошу и смотрела умоляющими глазами, в которых перемешались боль и страх.

И только в машине, когда боль откатилась, готовя силы для новой схватки, она заговорила тихо и быстро, словно боясь, что Гоша не даст ей выговориться:

— Боюсь ужасно! Я, наверное, — она глубоко вдохнула воздух, — умру… Нет–нет, не перебивай. Я знаю, у нас все женщины в роду рано умирают… Мне так не страшно, но за ребёнка страшно… У нас будет девочка, я знаю точно, ты не бросай, Гош, нашу девочку…

— Зера, ты бредишь! — прервал её Гоша и строго приказал. — Не пори ерунды! — он понимал, что надо говорить чётко и уверенно, чтобы выбить из головы жены дурацкие мысли о смерти. — Тысячи женщин рожают, и ты прекрасно родишь.

В приёмной Первой Градской больницы не спали. Прямо перед Зерой привезли ещё двух рожениц, эта ночь выдалась урожайной.

— Так, Сидорова, пройдёмте, — тоном доброго милиционера распорядилась пожилая дежурная.

Зера, испуганно оглядываясь на Гошу, скрылась за белой–белой дверью. Она была такой маленькой — только глаза и живот — и несчастной, что у Гоши защемило сердце. Он потёр грудь и огляделся.

— Коньячку? — предложил мужик лет сорока в лёгкой кожаной куртке. Похоже, выскочил из дома в первом, что попалось под руку. Тут только Гоша понял, что и он привёз Зеру в одном пиджаке. Хорошо, хоть джинсы догадался надеть, — усмехнулся он и протянул руку за флягой с надписью «Боссу от подчинённых».

— Первый? — спросил Босс, делая глоток вслед за Гошей.

— Первый, — согласился Гоша. Приятное тепло от коньяка разлилось по груди, немного заглушило страх, который он так тщательно скрывал от Зеры. «…У нас все женщины в роду рано умирают», — звучало в ушах.

— А у меня — третий! И всё равно никак не привыкну, — Босс удивлённо улыбнулся и снова протянул Гоше флягу.

Новый обжигающий глоток исправно отогнал дурные мысли. Гоша и сам не заметил, как задремал.

…Шоколадный лабрадор смотрел на него умными, почти человеческими глазами. Только глаза те были не ореховые, как у сестрёнки, а тёмные, приподнятые к вискам. И в глазах его плескалась боль.

Зера, всё будет хорошо, — шептал Гоша, и лабрадор согласно кивал, моргая Зериными глазами с длинными тёмными ресничками…

— Сидоров есть? — спросил лабрадор, наваливаясь Гоше на ноги.

— Я есть Сидоров, — согласился Гоша, пытаясь отпихнуть тяжёлого пса. Тот разлёгся прямо на пути к белой двери, за которой скрылась Зера.

— Сидоров есть? — женским и очень официальным голосом повторил лабрадор, и Гоша очнулся.

— Да, я — Сидоров! — он рванулся к вышедшей из белой двери пожилой врачихе и едва не опрокинул пакет с одеждой Зеры, который упал с колен и лежал прямо на полу. — Что? Что–то нужно?

Спросонья ему причудилось, что нужно немедленно бежать куда–то. Понятно куда — к Зере, сдавать кровь, в общем, спасать.

— Что нужно, вы уже сделали, — понимающе усмехнулась врачиха. — У вас дочь, Сидоров. Три сто, пятьдесят сантиметров. Роды прошли успешно, без осложнений. Поздравляю, папаша.

— Дочь? — обалдел Гоша. — У меня — дочь?

И заорал так, что врачиха испуганно замахала на него руками.

— У ме–еня–я д–о–очь! — кричал Гоша, только сейчас начинавший понимать, какое это счастье — рождение нового человека.

Теперь у него было две Зеры. Зера большая и Зера маленькая.

— Дочь! — он гордо посмотрел на сонного Босса, жену которого опередила его отважная Зера.

30 декабря 1999 года

— В общем, договорились? — Гоша с надеждой посмотрел на Нура. — Я тебя на презентацию заброшу, сам скажу пару слов и исчезну. Ты будешь представлять группу спонсоров. А мне сегодня ещё Зеру надо забрать из роддома. Двоих Зер, — гордо добавил он.

Они стояли в пробке на Тверской, ожидая своей очереди свернуть в Камергерский. Именно там, в театральном кафе и началась уже десять минут назад презентация Нюшиного журнала. Поэтому Нюша и перестала звонить, хотя до этого трезвонила каждые три минуты:

— Народ устал ждать! — стыдила она Гошу. — Все напьются до открытия!

В конце концов Гоша не выдержал и отдал распоряжение начинать торжественное открытие без них.

Презентация пилотного номера литературно–художественного, точнее, по Лёвкиному выражению, зашибись–художественного журнала «Горе от ума» была назначена на самое предновогодье. «Чтоб этот номер стала последним литературным событием прошлого века!», — выспренне объясняла Нюша брату, тренируясь на нём перед будущими интервью. Обещались отметиться все программы. И в первую очередь, конечно ВСТ и НРТ.