Павел Генералов - PRосто быть богом: ВВП

Сам скульптор Мухин, теребя бородку, стоял между Ольгой Ильиничной и Заусайловым. Ольга протянула ему микрофон. Скульптор поначалу попытался его отпихнуть, но всё же взял в руки. И сначала в него подул. Народу стало ещё веселей.

— Земляки! Любите искусство. Оно украшает нашу жизнь. Я — всё, — обернулся он к Заусайлову, чтоб избавиться от микрофона, словно обжигавшему ему руки.

Слово взяла представительница общественности — дородная и вполне монументальная директриса школы. Пока она говорила о воспитании подрастающего поколения на примерах, и прочее, прочее, у Ольги Ильиничны зазвонил телефон. Приложив трубку к уху, она, не меняясь в лице, выслушала сообщение. А потом, улыбнувшись самым краешком губ и бросив быстрые взгляды сначала на Сухова, потом на Васю — Царя, склонилась к Заусайлову и что–то зашептала ему в ухо. Тот несколько раз кивнул.

Едва директриса договорила, Заусайлов ласково отобрал у неё микрофон:

— Товарищи, друзья. Только что поступила очень важная информация! — он сделал значительную паузу. — Из городской избирательной комиссии. К настоящему моменту подсчитано практически сто процентов избирательных бюллетеней. Я горд и рад, что первым могу сообщить вам о результатах. Новый мэр города Великоволжска — здесь, с нами! — наэлектризованная публика нервно переводила взгляды с Ольги на Сухова, с Сухова — на Васю — Царя.

— Не тяни, Заусайлов! — раздался из толпы добродушный, но нетерпеливый возглас.

— Мы с вами выбрали очень достойного человека. Которого мы все давно знаем и кому доверяем. Позвольте представить. Новым мэром Великоволжска стал… — Заусайлов позволил себе ещё одну, двухсекундную паузу, — стала Ольга Ильинична Жарская!

— Пчёлы точно не были предусмотрены…

Подмоченный малиновый «лендкрузер» Жарский по дешёвке продал умельцам из автосервиса. Поэтому на вокзал они ехали на Ольгиной красной «ауди». На прощание решили сделать по городу круг — проехаться, так сказать, по местному «золотому кольцу».

— А я тебе, Жора, говорила — цирковые трюки ни к чему, — в который раз втолковывала Ольга мужу. — Съехал бы, как договаривались, в реку с берега. И вышел бы, можно сказать, почти сухим из воды. Всё бы пошло по плану. Никто б ничего и не заподозрил. Ведь правда, Юрий Аркадьевич? — Ольга обернулась за сочувствием к Степанову, расположившемуся на заднем сиденье.

Но тот сочувствие проявлять то ли не торопился, то ли не решался.

— Да я ж хотел, чтоб по–настоящему, по–честному, — настаивал Жарский. — Всё рассчитал. Скорость. Траекторию падения. У меня же — высшее техническое. И сертификат по дайвингу. Вот только пчёлы…

— Очень он тебе пригодился, твой сертификат! — не унималась Ольга. — Если б не тётка Наталья…

Уже проследовали мимо мэрии, миновали музей и выехали на Соборную площадь. Купола Крестовоздвиженского собора розовели в предзакатном свете. На мгновение блеснула Волга с белым теплоходом.

— Да и Васе твоему деньги надо было отдать. Я сам ему обещал…

— И всё же не могу поверить, — подал голос Степанов, — что вы и вправду не знали, что с мужем.

— Это вы — зря! — помотал головой Жарский. — Всё ведь вышло не как предполагали. А дальше — каюсь, моя вина. Хотел сохранить чистоту эксперимента. Только в последний день не выдержал — позвонил. Зато, представляете, с пчёлами помирился, — в голосе Жарского появились прямо–таки ностальгические нотки. Не иначе, как тосковал по утраченному раю. — Тётка Наталья меня за ними присматривать поставила. Жуть как их опасался поначалу. А ведь очень привлекательные твари оказались. Теперь на глазок могу рабочую пчелу от трутня отличить. У них, между прочим, всё почти как у людей. А враг их главный — пчелиный волк. Вроде твоего Сухова. Под своего маскируется! — замечание про Сухова Ольга пропустила мимо ушей.

Возле рынка свернули на Садовую. Справа пробегали старинные купеческие дома, слева мелькала зелень бульвара.

— И как вам эта идея вообще в голову пришла? — разглядывая отмытые дождями деревья, спросил Степанов.

— Додумались, — неопределённо ответил Жарский. Но ясно было, что пальма первенства и в этом случае принадлежала Ольге Ильиничне.

— А это когда мэры по стране один за другим начали сыпаться, — за двоих ответила Ольга. — У нас ведь, если в немилость попадёшь, любого по стенке размажут. Нецелевое расходование средств, например. Ну, или мало что. Сидеть–то никому не хочется. Зато женщин во власти пока вроде не трогали. Не было прецедента. А так — у всех рыльце в пушку.

— Я этого не слышал! — улыбнулся Степанов.

— Ну да… А у Жоры — рейтинг. Грех было не воспользоваться. Вот и получилось — и овцы целы, и волки сыты. Не отдавать же город чужакам…

Уже подъезжали к зданию вокзала. До отправления московского поезда оставалось пятнадцать минут.

Вскоре после выборов в Великоволжске объявился маньяк. В тёмных закоулках и подворотнях он подкарауливал женщин. И дарил им ромашки. По описаниям жертв он был невысокого роста и с несколько расплывшейся фигурой. Ничего более определённого сказать было невозможно: лицо маньяка скрывала спецназовская маска с прорезями для глаз и рта. Мужское население города было взбудоражено. Женщины сами искали с маньяком встречи.

В общем, жизнь входила в обычную колею.

Вступив в должность мэра, Ольга Ильинична готовила непопулярные меры, предварительно — по одиночке — обрабатывая у себя в кабинете членов Городского совета. Реформа ЖКХ в городе давно назрела. И начать её следовало, без сомнения, с повышения тарифов. Насущная необходимость обязывала.

Жарский с головой окунулся в бизнес, решив объединить под своим чутким руководством несколько запущенное в регионе производство и сбыт мёда, вкупе с прочей сопутствующей продукцией. Было составлено соответствующее письмо главному пчеловоду страны Юрию Лужкову — с описанием заслуг Великоволжска в деле традиционного промысла и перспектив его дальнейшего развития. На базе современных технологий. В ответном письме, подписанном лично, московский мэр отечески предостерегал от необдуманных новейших методов и приглашал великоволжцев принять участие в ближайшей медовой ярмарке в Коломенском.

Васе — Царю в ознаменование его «политических заслуг в деле развитии демократии» — так было сформулировано в постановлении мэра — выделили квартиру в новом городском микрорайоне. Оплатил столь щедрый подарок мэрии Пётр Петрович Заусайлов.

Оперативно вселившись в новую двухкомнатную квартиру, Василий Иванович тут же приспособил её под штаб оппозиции, оставив за собой лишь спальню. В гостиной и на кухне бурлила политическая жизнь. Оппозиция готовилась к грядущим выборам в Городской совет. Теперь власть в городе решили брать максимально легитимным путём.