Андрей Воробьев - Дело рыжего киллера

— Понимаешь, Иван, Асланбек мой давний друг. И сына его, погибшего в армии, я на руках носил. Но почтенный отец никак не может успокоиться: ему все кажется, что сын не виноват был. Прости, но я уже пообещал, что ты поможешь.

Киму ничего не оставалось делать, как согласиться и он отправился в Дивномайск. К счастью выяснилось, что войсковую часть, где служил Керимбаев — младший, нынче обслуживал бывший коллега Кима, с которым у того сохранились хорошие отношения. Коллега, узнав цель визита, согласился помочь со сбором информации, тем более что «до сих пор меня мучают сомнения, не прохлопали ли мы чего-то».

— Видишь ли, слишком большая возня тогда затеялась вокруг этого дела, говорил Киму особист, — помощника военного прокурора, который вел следствие, попросту подставили и, причем, довольно резко. Я такой прыти от вояк не ожидал. Хорошо еще, что парень не дурак оказался — успел нам информацию сбросить, и мы кое-какие меры принять успели…

Бывший коллега назвал фамилию этого помпрокурора и, Ким, рассматривая фотографии, предусмотрительно хранившиеся у особистов, узнал на одной из них начальника СБ из Питера, с которым он сидел за одним столом на Медео. Воистину, как поется в песне, «земля — шарик слишком крошечный, чтоб встретиться не удалось», подумал Иван…

Помаленьку Ким сориентировался в основных событиях. Но они вызвали больше вопросов, чем ответов. Его коллеге удалось договориться с новым прокурором и поучить на время из архива прекращенное уголовное дело Керимбаева. Конечно, оно оказалось достаточно выхолощено, казалось, все свидетели говорят одними и теми же канцелярскими фразами, показания их ни на йоту не расходились, но Кима больше интересовали протоколы осмотров и заключения экспертиз.

Он снял копии с документов и, не будучи стесненным в средствах, договорился с местными экспертами, чтобы они провели неофициальное комплексное исследование. Заключение специалистов заставило Кима еще раз всерьез задуматься, что же произошло на самом деле на территории объекта, когда солдат, якобы, расстрелял своих товарищей, а потом, при задержании, сам трагически погиб.

Эксперты уверенно заявили, что, судя по причиненным телесным повреждениям, стрельба по погибшим разводящему и караульному велась с расстояния более полутора метров, сбоку и несколько сзади. «Но, — думал бывший контрразведчик, — смена караула всегда ходит строем, в затылок друг другу. Поэтому Керимбаеву незачем было, открывая стрельбу, перемещаться в сторону: гораздо проще было открыть огонь именно сзади. Да и, судя, по положению трупов и оружия, погибшие военнослужащие не ожидали нападения. А если бы Керимбаев отошел, начал снимать автомат с плеча, с предохранителя — ребята бы хоть как-то среагировали, по крайней мере, повернулись на клацанье затвора. Странно. А это значит, скорее всего, на территории произошло нечто, заставившее Керимбаева уйти незаметно в сторону или, более вероятно, стрельбу открыл кто-то неизвестный. Неизвестный мне, но хорошо знакомый солдатам. Причем, знакомый так, что они добровольно (!), нарушая все мыслимые запреты, отдали ему автомат караульного Керимбаева. Эти человеком мог быть только кто-то из офицеров, скорее, старших офицеров, на уровне не ниже заместителей командира части или, в худшем случае, собственный ротный»…

Анализируя материалы уголовного дела, Ким решил, что и смерть Керимбаева, скорее всего, была не случайна. Он не мог исключить, что убийца караульных (точно, кто-то из командования части!) приказал прапорщику Тишко при случае застрелить Керимбаева под предлогом того, что этому «негодяю и так вышка светит, а пока следствие пойдет — на часть еще штук пять «палок» понавесят».

Про «палки» было хорошо известно любому, кто сталкивался с военной службой: по недомыслию высшего командования любая войсковая часть считалась благополучной, если там не было официально зарегистрированных преступлений — «палок». В противном случае вся вина сваливалась на «маленьких» командиров, «не обеспечивших поддержания воинской дисциплины». Офицер, выявивший в своем подразделении криминал, вынужден не передавать злодеев военному прокурору для неотвратимого наказания, а, под страхом собственной ответственности, прилагать все силы, дабы показать видимость благополучия, а по сути — потакать правонарушителям, которые бесстрашно могли совершать все новые и новые преступления.

Известно, что силы к укрывательству прилагались немалые: потерпевших солдат прятали не только в гражданских больницах, но и на собственных квартирах, сулили златые горы за молчание, подделывали медицинские документы, пытались споить, задобрить или попросту купить сотрудников военных прокуратур и так далее.

Уголовное дело в отношении Керимбаева было возбуждено по статье 103 Уголовного кодекса (убийство без отягчающих обстоятельств) — Тут все ясно: военный прокурор не стал возбуждать дело по признакам более тяжкого преступления. Иначе сразу надо было доложить в Москву и, соответственно, получить кучу противоречивых начальских указаний, как проводить следствие, да еще и отчитываться об их выполнении.

Очевидно, если бы Керимбаев остался жив, то в конечном итоге его судили бы и за нарушение правил караульной службы, и за убийство с отягчающими обстоятельствами, и за попытку хищения автомата, и Бог знает за что еще, что могло всплыть в ходе следствия. Кроме того, принципиальный прокурор дополнительно мог отдать под суд пару командиров, благодаря попустительству которых Керимбаев начал стрельбу. Такая перспектива не устраивала армейское начальство. А потому бывший особист и не исключал, что Тишко стрелял в солдата по чьему-то приказу специально: смерть все спишет.

Очень не понравилось Киму и история с пропавшей винтовкой — в совпадения он не верил, а то, что Керимбаев охранял именно тот склад, где хранилось оружие, наводило на размышления.

— В общем, надо договариваться с местными руоповцами и чекистами, — решил Ким, — может у них что-нибудь есть интересное. Тем более, по сведениям особого отдела, некие связи вояк с гражданскими бандитами просматривались. Что стоит, к примеру, этот случай с танком на «стрелке»?..

«Территориальники» оказались ребятами толковыми и назвали Киму пару фамилий «быков», по непроверенным сведениям присутствовавшим при безвременной кончине Федота.

— Ты только какую-нибудь «мокруху» на нас не повесь, — напутствовал Кима местный оперативник. — И учти: Бланш этот, который на фотографии щерится, дрянь еще та. Записался в помощники депутата, так теперь чуть что вся его братия начинает верещать о гонениях на демократию. Мы пытались разок выдернуть Бланша побеседовать, так я потом не знал, как в прокуратуре отписаться…