Андрей Воробьев - Дело о последнем параде

— Хорошо, — согласился Гриня, — подумаю.

— Да, кстати, пусть кто-нибудь, кто посообразительней, посидит в парадной этого агентства, — вдруг вспомнил Борис, — подключится к телефонной линии, да послушает немного. Глядишь, что и получится из этого…

Через некоторое время сообразительный бригадирский браток передал пацанам, что сегодня вечером некий Иванов собирается «забить» на работу и пойти с подругой в Эрмитажный театр. Гриня радостно сообщил Борису, что лучшего случая, чтобы настучать сыскарю по голове не представится. Но, оборвав своего подручного в пиджаке и галстуке, собирающегося лично заняться «телкой», бригадир, вспомнив свою Катю, прошипел: «Гриня, я ведь уже говорил однажды: бабу не трогать. Если они будут вдвоем — ее только придержать. А с сыскарем решить все вопросы. Повторяю: все. Чтобы больше с ним заморочек не было. И безо всяких «иду на вы» — главное сам знаешь».

— Куда-куда мне идти? — Недоуменно хлопая белесыми ресницами переспросил Гриня.

— Это так древние говорили, — уже миролюбиво разъяснил Борис. Значит: готовься, сейчас нападать буду. Учиться в школе надо было. Глядишь, уже сам в бригадиры вышел.

— Гриня снова недоуменно посмотрел на бригадира, но ничего не сказал…

Казалось, он так и остался под палящим средиземноморским солнцем. Еще, когда самолет подлетал к городу, вежливая до приторности стюардесса сообщила пассажирам, что за бортом — минус 30, а в Петербурге — плюс 30 градусов тепла по шкале Цельсия.

Только питерская жара не чета южно-европейской. Влажная духота, повисшая над городом гарь от множества некогда списанных из той же Европы авторазвалюх и от столь же старых шедевров отечественного автомобилестроения, озлобленные и деловитые толпы суетящегося народа, равнодушные к гражданам стражи общественного порядка, обнаглевшие «волчары» — таксисты, требующие чуть ли не по сотне баксов за поездку в центр… Но Нертову повезло: его встретила машина из сыскного агентства.

— Куда поедем? — Спросил шофер, довольно молодой парень, очевидно не так давно окончивший срочную службу в армии. — Я сегодня в вашем полном распоряжении.

— Ну, раз в полном… — Нертов на секунду задумался, а потом, словно вспомнив что-то важное, решил, — тогда домой, на Чайковского. Но, пожалуйста, через центр и не очень быстро — я давно в городе не был.

Водитель, несмотря на предложение «не очень быстро», лихо вырулил со стоянки, выехал на Московское шоссе и, осторожно миновав пост ГАИ, погнал к центру. Как и ожидал Алексей, город практически не изменился за несколько месяцев его отсутствия. Только больше встречалось перекопанных заботами новых властей участков дороги, на которых, казалось, машина обязательно рассыплется. Водила чертыхался, но старательно набирал скорость до отметок, за которыми размеры новых штрафов складывались в многозначные цифры. Машина проскочила Московский проспект, проторчала в нескольких пробках на вечно ремонтируемой набережной Фонтанки и, наконец, выбралась на Невский, рядом со взметнувшимися Клодтовскими конями. Алексей заметил очередного юного туриста (скорее всего из Москвы) залезшего почти под коня и пытавшегося отыскать мифический портрет князя Потемкина на бронзовых гениталиях благородного животного.

Было непонятно, почему водитель выбрал именно этот маршрут, но автомобиль свернул с проспекта за Домом книги и вскоре оказался на Конюшенной площади, неподалеку от наконец-то освобожденного от вечных лесов Спаса-на-Крови. Здесь водитель остановился и, извинившись перед пассажиром, побежал в ближайший ларек, за сигаретами. Из извинения Нертов понял, что ларьков в центре новые власти почти не оставили.

У храма сновали туристы, принимая деревянные позы перед объективами «мыльниц», шла бойкая торговля сувенирами, в общем, все как обычно в жаркий августовский день. Алексей с улыбкой вспомнил, как был удивлен в Ницце людям, разлегшимся на травке около Свято-Николаевского собора. Кто-то из них просто нежился под теплым солнышком, кто-то устроил небольшой пикничок, а одна самая нетерпеливая парочка самозабвенно целовалась под пальмами и уже начала заходить так далеко, что непривычные к французской экзотике экскурсанты старательно отворачивались, делая вид, что им крайне интересно смотреть в другую сторону, на глухую церковную ограду. («Что бы случилось с нашими благообразными старушками, начни кто заниматься прилюдно любовью на территории храма»?)…

Продолжая задумчиво любоваться городской жизнью, Алексей перевел взгляд на расположившееся неподалеку летнее кафе. Именно здесь состоялось первое покушение на Нину незадолго до того, как он пришел в «Транскросс».

— Если бы Даутов тогда не умничал, а сразу же рассказал обо всем — может все было сейчас иначе, — с горечью подумал Нертов, — а так я тыкался словно слепой котенок. И результат, как говорится, налицо…

Через открытое окно машины Алексей услышал какой-то непонятный шум и выкрики. Он оглянулся и заметил, что два крепеньких паренька наседают на его водителя, пытаясь попасть в него здоровенными кулачищами. Водила, достаточно ловко уклоняясь или парируя удары, пятился в сторону, уводя недоброжелателей подальше от машины.

Нертов быстро пробежал глазами по фигурам прохожих. Казалось, что поблизости сочувствующих паренькам не было, хотя еще двое довольно крепких ребят, стоящих у ларька, весело переговаривались, глядя на столь забавное происшествие.

— Что за черт? — Алексей, пересел за руль, благо ключи от машины остались в замке зажигания — Хорошо еще, если эти недоноски просто перебрали. А если это — очередной этап открывшейся охоты на людей из сыскного агентства Арчи?..

«Держись, приятель, прошептал про себя Нертов, поворачивая ключ зажигания. Я сейчас. Иду на вы»! — И, резко развернув машину почти на месте, помчался в сторону дерущихся, устрашающе включив звуковой сигнал. Парни опешили, что позволило бодигарду въехать между ними и водителем.

«Мужики, все путем, — пьяным голосом пробормотал Алексей паренькам, — щас въеду…», — и посильнее нажал на газ. Двигатель взревел на нейтральной скорости, парни непроизвольно попятились с одной стороны перепуганные шумом, а с другой — чисто инстинктивно отходя подальше от пьяного чудака, который и говорить-то членораздельно не в состоянии, не то, что управлять автомобилем.

«Щас точно въедет, братуха, только не во двор, а по нам. Он же, гад, лыка не вяжет, — зло бросил один из парней своему приятелю, — ты что, придурок, не видишь, куда прешь, по башке захотел получить»? — Это уже обращаясь к Алексею. Но тот, слегка покачивая головой, лишь пьяно и непонимающе улыбался.