Андрей Воробьев - Дело о последнем параде

Водила у Нертова был явно понятливей. Не задавая идиотских вопросов вроде «дай порулить», он воспользовавшись моментом, живо вскочил на переднее сидение и машина, на прощание еще раз взревев форсированным двигателем, понеслась мимо Михайловского сада, оставив позади растерявшихся пареньков с одинаковыми короткими прическами.

Убедившись, что сзади нет хвоста, Алексей спросил у водителя, что случилось. Тот рассказал, что ребята, мол, просто нагло подвалили к очереди и спросили у него «на бутылку». Когда же он отказал — один из парней пытался выхватить из его рук бумажник, заявив, что они, дескать, «тамбовцы», а потому рыпаться не следует. Водитель не высказал должного пиетета, услышав данное географическое название и ему пришлось ввязаться в потасовку, из которой его, к счастью, выручил вовремя сориентировавшийся Нертов.

У Алексея тоже было свое представление о географии, о всяких «тамбовцах» вообще и об их делах в частности. Мелкий «гоп-стоп» относится совсем к другой сфере деятельности, — считал Нертов, — хотя чуть ли не всякий начинающий правонарушитель, чуть не навалив от ужаса в штаны как трусливая собачонка, оскаливающая в панике зубы, визжит, что он «тамбовский», «казанский» и тому подобный, а, следовательно, очень страшный и опасный. Мол, выше нас только горы, а круче нас — только вареные яйца. Иногда эти номера проходят более-менее благополучно, отчего преступники наглеют, а по городу расползаются все более устрашающие слухи. Иногда — не проходят. Тогда новоявленного «тамбовца» самого находят где-нибудь с пробитой головой или не менее выразительными следами насилия. И это никакой ни «заказняк», а естественная саморегуляция среды.

На самом деле специалистам доподлинно известно, что хорошо исполненное заказное убийство это не изрешеченное пулями тело в луже крови, щедро засыпанное стреляными гильзами, с неизменным, хладнокровно оставленным на месте происшествия, автоматом Калашникова или пистолетом «ТТ». Скорее это неожиданная, но совершенно объяснимая безвременная кончина «заказанного» лица от сердечного приступа, пищевого отравления, в крайнем случае, для любителей экзотики, в автомобильной катастрофе. Правда, иногда у трупа проступают чуть заметные следы от наручников или удавки, но это, так сказать, мелочи, издержки производства.

Нертов вспомнил, как знакомые оперативники с нескрываемым сарказмом восприняли заявления очередного руководителя ГУВД об объявленной им в конце 1996 года и, по всей видимости, победоносно завершенной в следующем году, войне с «тамбовской» группировкой. (Впрочем, кто из больших начальников не грешен, раздавая повсюду щедрые обещания в первые, же дни после вступления в должность, а еще чаще — при выклянчивании уютного кресла?). Судя по заявлениям очередного специалиста в борьбе с преступностью, непосвященный человек может и вправду подумать, что в Петербурге до последнего времени существовала обнесенная забором «тамбовская» территория. На ней — кварталы «тамбовских» казарм, заселенных «тамбовской» братвой, на «тумбочке» — «тамбовский» браток — дневальный, в штабе — «тамбовский» генерал Умарин, «тамбовский» начальник штаба Лущенко и «тамбовский» зам. по оперативной работе Едовских. Их развалившиеся судебные процессы некогда привлекали широкое внимание, а тома уголовных дел, списанные в архив могли бы символизировать надгробие безвременно почившего в бозе правосудия. На стене, рядом с тумбочкой дневального висел бы рекламный плакат с надписью «Тамбовский волк — тебе, товарищ!» (причем, именно в такой орфографии), с изображением упомянутого зверя, держащего в зубах бакс, на фоне российского триколора. Все «тамбовцы» имели бы удостоверения установленного образца с номером и печатью. В довершение этой всеобъемлющей идиллической картины, после разгрома бандитов, выяснилось бы, что «Тамбовская Преступная Группировка» была зарегистрирована должным образом и аккуратно платила налоги в очень строгую государственную инспекцию.

Для обывателя было бы еще проще и понятней, если бы «тамбовцев» можно было отличать по штампу в паспорте, бородавке на носу или татуировке за ухом. Как было бы здорово: любой участковый инспектор на своей территории строит всех жителей в шеренгу по одному, отгибает каждому ухо, и становится ясно: «тамбовцы» — в одну сторону, «казанцы» с «чеченцами» — в другую. Так можно было бы победить не только «тамбовскую» группировку, но и все остальные тоже, причем сразу.

К сожалению, в жизни все несколько сложнее. Как это ни парадоксально, нет никаких группировок как таковых. Точно так же, как не было в послевоенное время пресловутой «Черной кошки», которую мужественно громили всеми любимые Жеглов с Шараповым. Во второй половине девяностых годов прошлого века в Питере существовали только низовые звенья — узколобые цепастые отморозки с кольцами «гайками» на пальцах, по своей дури считающие себя «тамбовцами» или «малышевцеми». Они, как правило, даже не подозревали, что над ними — богатые, иногда очень богатые люди, как правило занятые серьезной коммерцией и решающие финансовые вопросы внешне вполне легальными способами. В том числе, в случае необходимости, и силовыми, руками упомянутых выше, так называемых «тамбовцев», или любой другой братвы, понимаемой по аналогии с английским языком в двух вариантах: типа Братвы (с неопределенным артиклем) или конкретно, в натуре братвы (с определенным). А среди богатых людей встречаются люди очень влиятельные — преуспевающие бизнесмены, государственные чиновники, сотрудники правоохранительных органов, депутаты Государственной Думы… Называть их «тамбовцами» нельзя, так как невозможно доказать причастность к тому чего нет. «Тамбовская группировка» это, скорее, фольклор, не более того. Правда, иногда и у богатых людей проступают чуть заметные следы от прежних судимостей или лечебных учреждений специального профиля, но это тоже мелочи, своего рода издержки производства.

И покойный Даутов был лишь одним из винтиков этой могущественной системы «беловоротничковых». Но где-то выше, гораздо выше, среди очень честных деятелей бизнеса или политики находился неизвестный пока заказчик покушений на Нину Климову и Николая Иванова — в этом Нертов практически не сомневался.

— А сегодняшнее происшествие у ларьков… — Да забыть про него поскорее. Домой, в ванну и спать. — Думал Алексей, петляя по улицам и очередной раз проверя, нет ли «хвоста».

«Хвоста», действительно, не было. Точнее — уже не было. Первая пара наблюдателей, затерявшаяся среди встречающих в аэропорту, передала по рации, что объект, то есть машина с водителем, в которой ехал Нертов, направился в сторону Московского шоссе. Вторая пара «грузчиков» на неярком, но мощном «вольво» не стала торчать в «пробке» на Фонтанке, а свернула в сторону Адмиралтейства, передав наблюдение за автомобилем сыскного агентства следующей группе.