Андрей Воробьев - Дело о продаже Петербурга

— Тебе папа гулять позволил? — рявкнул Алексей. — Сейчас за уши домой отведу!

Однако девчонка была или слишком пьяна, или возбуждена недавним лицезрением кумира. Поэтому, взвизгнула и прыгнула на юриста, целясь ногтями в лицо. До этого Нертову приходилось бить женщин лишь раз в жизни и занятие это не понравилось, однако деваться было некуда. «Рыбка» не успела затормозить и, наткнувшись животиком на указательный палец Алексея, осела на пол.

Оглянувшись по сторонам, юрист понял, что удар не будет последним. Девки завизжали и навалились все разом. К счастью, Женевьева не испытывала предрассудков. От удара ногой в челюсть, ближайшая «рыбка» отлетела метра на три в сторону. В тот же миг француженка нанесла удар правым локтем, и другая девка схватилась за разбитый нос. Перед Женевьевой возникло пустое пространство, и она прыгнула вперед, ухватив за оба уха сразу какую-то растерявшуюся девицу, рванув изо всех сих. Подобный прием достиг цели: своды подвала огласил истошный вопль, заставивший отступить остальных. Лишь единственная вцепилась одной рукой в Юлю, а другой — в Бананова. Журналистка выхватила «Удар» и выстрелила. Получив хорошую дозу аэрозольного перца в сочетании с остатками пороховых газов, «рыбка» отлетела на ближайший стул.

Девки завизжали, готовясь перейти в новое наступление. И тут Алексей вспомнил метод, к которому прибег Илья Муромец, оказавшийся в стане царя Калина. Первая из побежденных им девок только пришла в себя, пытаясь подняться. Он нагнулся, ухватил ее за обе руки, оторвал от пола и стал вращать вокруг себя, как крысу. Девчонка визжала, крутясь, словно на центрифуге, ее подружки разбегались по сторонам, стараясь не попасть под удары мелькающих ног. Кому-то не повезло, и «рыбка» полетела к стене, как сбитая кегля.

— Уходим! — закричал Алексей, руки которого начинали неметь.

Его спутницам такая команда не требовалась. Юля тащила Лелика, движения которого затрудняли спущенные штаны, к выходу. Женевьева шла рядом, отбрасывая точными ударами фанаток. У двери одна все-таки добралась до Юли, но та еще раз применила «Удар».

Скоро Алексей понял, что эвакуация завершена. Тогда он поставил обалдевшую девчонку на ноги, дал отеческого, впрочем, мощного шлепка и бросился наутек. За спиной орали «рыбки».

Все трое выскочили во двор и остановились, ослепленные автомобильными фарами. Во дворе только что затормозила белая «Волга». Рядом стояли двое пассажиров, шофер возился на своем сиденье, а потом и он встал, погасив фары.

В полутьме Алексей все-таки смог разглядеть обоих прибывших. Первый — невысокий парень в костюме, традиционный офисный тип. Зато его спутник, высокий худой юноша с кудрявой по-овечьи головой и неземной рассеянностью во взоре, запоминался надолго. По сторонам он глядел так, как будто хотел спросить окружающих: «Извините, на какую планету мы опустились?» В правой руке он сжимал газету.

Пока юрист разглядывал незнакомцев, Женевьева даром время не теряла. Она стояла возле узкой двери и наносила удар за ударом всем, кто пытался выскочить во двор. При отсутствии сильных противников и небольшом везении, такую позицию можно было оборонять долго.

Между тем Бананов решил поискать себе дополнительных покровителей. Он подскочил к незнакомцам (те посторонились, лишь только увидели его вблизи) и заорал:

— Пожалуйста, увезите меня отсюда. Меня преследуют!

— В чем дело? — спросил шофер, самый спокойный из этой троицы. — Кто преследует?

— Ляди-фанатки! Меня сюда Фадеев заманил, — возопил Лелик.

Взгляд парня стал менее отрешенным.

— А вы не из «Городских новостей»?

— Да! Я ведущий журналист Бананов. Со мной хотят расправиться за правду о подонке-певце!

Взор юноши с овечьей головой стал еще более осмысленным. Он шагнул к Бананову и размахнулся, однако бить не стал. Казалось, ждал, пока за него это сделает кто-нибудь другой.

Шофер и парень в костюме одновременно кинулись к Бананову. Менеджеру пришлось ради этого оттолкнуть Юлю. Последнее не понравилось Нертову: перед ним были здоровые мужики, а не сопливые девчонки!

Шофер рухнул сразу от мощного удара в голову. Менеджер попытался махнуть рукой, но юрист успел ухватить его за ногу и, крутанув, швырнул на капот.

Тотчас же Нертов почувствовал, что его схватили сзади его за шею и даже попытались сделать что-то, похожее на зажим. Экспериментировать Алексей не стал. Классическим приемом он придержал руку соперника и, резко поджав ноги, присел, чуть повернув корпус в сторону. Напавший не удержал равновесия, полетел через голову. Однако опустился не на асфальт, а в ремонтную люльку.

В этот момент Бананов совершил единственное активное действие за последние часы. Он подскочил к лесам и дернул первый попавшийся под руку рычаг на распределительном щитке. Послышался ленивый скрежет, и люлька медленно поползла вверх. Из нее доносились истошные вопли Ангелка. Фадеев понимал, что медленно приближается к крыше, но испугался выпрыгнуть, пока еще не перевалил за первый этаж. После этого его решение остаться в качающейся люльке можно было признать более чем обоснованным.

Алексей оглянулся. Шофер сидел на грязной земле, менеджер скрючился, сползая с капота. Оба глядели в небеса, куда неторопливо поднимался их босс.

Между тем, Женевьеве надоела пассивная оборона, и она отскочила от парадной. Оттуда одна за другой стали выскакивать «рыбки». Несомненно, они хотели продолжать битву и во дворе, но тут их внимание привлекли знакомые, милые сердцу вопли. Одни девчонки таращились наверх, другие, с риском для здоровья, полезли по лесам, чтобы спасти своего кумира.

Юля с Алексеем подхватили Бананова, как уставшего сынка после долгой лесной прогулки, и потащили на улицу. Женевьева прикрывала отход, впрочем, никто и не преследовал…

Лелик, скрючившись на заднем сиденье нертовской машины, дрожал. До него, видимо, только сейчас дошел смысл недавнего происшествия, и он то начинал торопливо благодарить спасителей, то нервно хихикал, то всхлипывал. Пару раз Бананову становилось дурно, но все обходилось.

— Надо снять стресс, — решила Юля. Нертов остановился возле круглосуточного магазина, где купил для себя «Байкал» и бутылку коньяка остальным. Юля отхлебнув, угостила Женевьву, а потом почти насильно раздвинула челюсти Бананову. Тот зачмокал, не отпуская горлышко, пока не высосал половину бутылки.

К всеобщему огорчению, коньяк породил побочный эффект. Истерику Бананов прекратил, однако тут же попытался сесть на асфальт.

По просьбе Юли, пожалевшей коллегу, Лелика пришлось везти домой, на проспект Маршала Жукова, предварительно запихав банановское туловище в машину.