Андрей Воробьев - Дело о продаже Петербурга

Рэмбо не знал, что его подслушивают, как не знал и того, что сегодня утром бывшая Ленина свекровь должна была взять своего шестилетнего внука и уехать с ним в Краснодарский край к родне. Обратись свекровь с таким предложением в другой раз — Лена бы ни за что не отдала ей ребенка даже на время. И не потому, что бабушка была плохая, напротив, свекровь с малышом ладила. Просто Михайлова считала, что сын должен расти рядом с мамой. Но сейчас ситуация была другая. Поэтому утром скорый поезд увез очередных пассажиров в сторону Анапы, а Лена, которой надоело жить в страхе за себя и за ребенка, отправилась к Алексею. Но безуспешно — его не оказалось дома.

— А тут еще вы выскочили, — Лена шмыгнула носом. — Я-то перепугалась, думала — это от Него кто-то. А он все равно придет сюда. Только поздно, часам к двенадцати. Он вчера обещал…

Рассказ одноклассницы Алексея и буря эмоций, бушевавшая внутри его, были прерваны звонком «трубки». Звонила Мила. Алексей про себя матюгнулся, так как забыл ее предупредить, чтобы не пугалась погрома в квартире. Но Мила, если и волновалась, то совершенно по другому поводу.

— Если можешь — немедленно приезжай, у меня очень важный документ! — Записка от моего отца…

Закончив разговор, Нертов посмотрел на заплаканную Лену:

— Сколько тебе времени надо для сборов к сыну?..

Человек, сидящий в «мерсе», бросил телефонную трубку на соседнее сиденье, и машина, резко газанув, сделала крутой вираж.

— Ушел, гад! Ушел… Леха, мы где-то лопухнулись, — Арчи, опустив бинокль, зло сплюнул.

Перед этим они стояли на темной лестничной клетке дома Михайловой у окна и внимательно рассматривали подходы к дому, ожидая гостей. Михайловой ничего не угрожало — «Стрела» уже уносила ее в сторону Москвы, откуда бывшая одноклассница Нертова должна была пересесть на другой поезд, направляющийся к теплому Краснодарскому краю…

Записка, которую Мила получила, заглянув в почтовый ящик на своей лестнице («Я же говорил тебе — и близко не подходить к собственному дому», — вначале попробовал озлиться Нертов, но потом махнул рукой: все, что не делается — к лучшему) была странной. Набрана она была на компьютере, но внизу стояла подпись Горина — ее Мила сразу же узнала. Послание почему-то было адресовано даже не Миле, а Алексею. В нем говорилось, что отцу Милы по определенным причинам приходится скрываться, но, оказывается, у него есть определенные общие интересы с господином Нертовым. Поэтому, тот должен завтра сесть на определенный поезд, доехать на нем до некой станции, а там, мол, «вас встретят». Естественно, ехать предлагалось одному, иначе «информации о своей жене вы не получите».

У юриста не было ни времени, ни желания разбираться с вопросами, которые ему попытались задать Мила и Арчи — следовало быстрее возвращаться к квартире Михайловой и брать там Рэмбо. Поэтому, прямо от Нертова, отзвонившись в сыскное агентство и запросив подмогу на всякий случай, друзья оставили растерянную Милу одну, а сами помчались назад на Ржевку.

Когда подъехал злополучный «мерседес», из него вышел плечистый мужчина.

— И правда, на Сталлоне похож, — Алексей передал сыщику бинокль.

Но тут мужчина остановился, о чем-то поговорил по трубе и, бросив ее на сиденье автомобиля, быстро скрылся.

— Мы где-то лопухнулись! — в сердцах бросил Николай.

— Да при чем здесь мы? — не согласился Нертов. — Твои ребята в квартире — тихие, как мыши, мы — на пару этажей выше и без света. На улице — никого. Наверняка, какие-нибудь бандитские разборки. Приехал-уехал… Давай, засаду оставим, а утро вечера мудренее: я завтра с отцом Милиным пообщаюсь, ты — безуспешно полдня потеряешь, надеясь с больницей разобраться… Кстати, наверное, ты прав, с утра позвонишь в кадры «Транскросса», спросишь от моего имени данные шофера. Да и пособие какое-нибудь надо бы, наверное, его родственникам выплатить…

— Нет, Леша, ты опять горячишься, — бывший оперативник укоризненно мотнул головой. — Этот Рэмбо (я видел) перед тем, как сесть в свою «тачку», на окна взглянул. Причем, совсем не задумчиво, скорее, испуганно. У меня предчувствие, что он пронюхал о засаде.

Юрист не стал спорить, решив, что «пуганная ворона куста боится», и договорившись с сыщиками о том, что они еще некоторое время покараулят гостей дома у Михайловой, отправился домой, где его ждали запоздалый ужин и Мила, не меньше самого Алексея взволнованная странной запиской отца.

Состряпав необходимую справку, Арчи на следующее утро появился в больнице. Умудренный вчерашним визитом, он сразу попросил, чтобы из приемного покоя позвонили главврачу. Тот появился через несколько минут и, ознакомившись с запросом, удовлетворенно закивал:

— Да-да, конечно, вам все подготовят. Только, извините, я кастеляншу отпустил на час-полтора домой — ей соседи позвонили, говорят, трубу прорвало. Вас не затруднит немного подождать?.. Если хотите, я попрошу, чтобы приготовили кофе.

Бывшему оперативнику не понравилась сегодняшняя суетливость главврача, но Николай отнес это на последствия ознакомления с грозной бумагой, увенчанной сверху российским орлом на фоне щита с мечами. Наверняка главврач корил себя за вчерашний бюрократизм и теперь ожидал неприятностей. Арчи стало противно, так что от кофе он отказался, больничные запахи напоминали больше о бренности жизни, чем располагали к ожиданию. Поэтому Николай сказал, что лучше покурит на улице, а когда придет эта кастелянша — то пусть кто-нибудь из санитаров его позовет. Главврач суетливо закивал головой:

— Да-да, конечно. Я думаю, это недолго и попрошу кастеляншу поторопиться.

Однако на улице сыщику долго прохаживаться не пришлось. Он едва успел выкурить сигарету, как неподалеку остановилась «скорая помощь».

«Ну вот, опять какой-то бедолага попался в лапы к костоправам», — грустно подумал Арчи, выкидывая на газон окурок и смотря на трех дюжих санитаров или фельдшеров, выбирающихся из «скорой». Один из медиков достал из кармана халата незажженную сигарету и, обратясь к Николаю, попросил прикурить.

Арчи полез в карман за зажигалкой и не обратил внимания, что двое других санитаров оказались от него по обе стороны чуть сзади. Последнее, что успел заметить сыщик перед тем, как потерять сознание — вытянутую руку одного из санитаров. С легким шипением из зажатого в руке баллончика вырвалось легкое облачко, в миг накрывшее лицо Николая. Он хотел шагнуть в сторону, но ноги подкосились, и Арчи потерял сознание.

Санитары, подхватив падающее тело, быстро затащили его на носилки, стоявшие в «скорой», плотно закрыли двери машины, а затем сноровисто привязали руки и ноги сыщика к этим носилкам. Меньше, чем через минуту медицинская машина начала выруливать с территории больницы, увозя Арчи в неизвестном направлении.