Ромэн Сарду - Никому не уйти

Вот и сегодня, не упомянув о проводимом расследовании, Шеридан включил телевизор на одном из местных каналов. Он знал, что средства массовой информации оказывают сильнейшее воздействие на людей. Если в жизни человека происходило какое-нибудь трагическое событие — или до него просто доходили тревожные слухи, — первым делом он звонил, конечно, в полицию. Ну а затем обязательно включал телевизор или радио — особенно в том случае, когда речь шла о чьем-либо исчезновении. Старушка, которая не вернулась вечером домой, могла быть абсолютно уверена, что на следующий день она будет лицезреть свой портрет на экране телевизора и услышит, что ее разыскивают. Причем тех, кто ее недавно видел, обязательно попросят обратиться туда-то и туда-то. Поэтому Шеридан надеялся услышать сейчас хоть что-то о тех двадцати четырех погибших.

Весь прошедший день он заставлял своих подчиненных звонить в центры приема звонков по всему штату. Однако ни в один из них сигналы об исчезновении людей не поступали — ни от какого-либо родственника, ни от друга, ни от коллеги, ни от соседа. В общем, ни от кого.

Кто ж они такие, эти бедолаги?!

Очевидно, применительно к телевидению требование ФБР об установлении режима строгой конфиденциальности по поводу обнаруженных двадцати четырех трупов выполнялось весьма строго: полковник не услышал по местному каналу ни слова о том, что прошлой ночью в лесу Фартвью Вудс произошла трагедия.

Выключив телевизор, Шеридан пошел вместе с женой и детьми в столовую. Во время ужина они разговаривали о спортивных достижениях старшего сына, о слухах по поводу новых соседей по кварталу и о «страшном горе», охватившем их самого младшего сынишку, — в свои пять лет малыш переживал первую в своей жизни сердечную драму.

Шеридан участвовал в разговоре довольно вяло: его мысли блуждали где-то далеко.

Когда ужин подошел к концу, он заперся в своем кабинете на втором этаже и позвонил Гарднеру и Таджару. Его интересовали секты фанатиков и клубы самоубийц.

Гарднер почти весь прошедший день изучал имеющиеся у него данные относительно оккультных организаций, действующих на территории США, но так и не нашел ни одного комментария относительно событий прошлой ночи. Что же касается варварских родов женщины и странных ожогов у молодого человека, то он вспомнил, что изувечение самих себя — обычное явление в сектах, исповедующих милленаризм [3] Милленаризм — хилиазм, учение о «тысячелетнем царстве», в продолжение которого сатана будет скован, а святые мученики будут царствовать вместе с Христом. . Подобные роды могли быть следствием существующего у них закона, который требует полного возврата к дикой природе и первобытному состоянию.

Таджар, в свою очередь, объяснил, что после совершения того или иного самоубийства «с посторонней помощью» на форумах в Интернете довольно часто появляются сообщения с поздравлениями и призывами последовать примеру самоубийц. Однако в данном случае ни одного подобного сообщения не было.

Шеридан лег спать около полуночи, думая о том, что в его распоряжении остается еще день или два — не больше.

Рано утром его разбудил телефонный звонок.

И снова его беспокоил лейтенант Гарсиа.

— В морг пришло сообщение о том, что личности троих из погибших удалось установить.

— Замечательно! — не удержавшись, воскликнул Шеридан.

Он тут же поднялся с кровати: сонливость как рукой сняло.

— Как сказать… — осторожно возразил лейтенант. — Из этих троих только один труп принадлежит человеку, жившему в нашем штате. Двое других — из Айдахо и Вермонта. Я вот сейчас с вами разговариваю, а ФБР тем временем вовсю прибирает к рукам добытую нами информацию. Лаборатория Кинга опечатана, туда уже подъезжают первые грузовики-рефрижераторы. Фэбээровцы снуют по нашим кабинетам и изымают все документы, касающиеся этого дела. Менее чем через час все исчезнет, шеф.

На следующее утро после первого дня, проведенного Фрэнком Франклином в университете «Деррисдир», возле его дома в восемь часов остановился черный двухместный БМВ: это приехала дочь Эмерсона, которой было поручено познакомить Франклина с территорией университета. Почти весь предыдущий день Фрэнк занимался вопросами доставки своего имущества, а еще съездил в Конкорд, чтобы купить все самое необходимое, в том числе запастись едой. Время от времени к нему в дом заглядывали другие преподаватели — им хотелось познакомиться с новым коллегой, — и Франклину пришлось потратить в общей сложности несколько часов на пустопорожние разговоры и на выслушивание бесконечных советов, без которых он вполне мог бы обойтись. В результате он так и не успел осмотреть помещения, в которых ему предстояло проводить занятия. Однако, увидев дочь ректора, Франклин подумал, что уж чего-чего, а подобной встречи он тут никак не ожидал: девушка показалась ему очаровательной. Высокая, чуть старше двадцати лет, она выглядела весьма привлекательно, одевшись во все белое: пальто «три четверти», шляпку, шарф, перчатки и отороченные мехом ботинки. Ее светлые волосы плавно ниспадали на воротник из искусственного соболиного меха. Косметикой она, видимо, почти не пользовалась, и голубые глаза были, пожалуй, единственным вкраплением другого цвета, выделяющимся на общем белом фоне.

Они поздоровались друг с другом, испытывая некоторое стеснение, и затем Фрэнк сел вместе с девушкой в машину.

Когда они покинули территорию поселка преподавателей, Франклин с удивлением обнаружил, что большие автоматические ворота, к которым они подъехали, выглядят гораздо более современно, чем причудливые ворота с южной стороны. Вместо того чтобы воспользоваться пультом дистанционного управления, как это делал Хиггинс, Мэри нажала кнопку, расположенную чуть выше зеркала заднего вида. Ворота открылись.

Франклин стал разглядывать лес, который в этих местах казался не таким густым. Это был скорее даже не лес, а лесопарк, где среди деревьев открывались обширные лужайки, огибаемые небольшими речками или же прудами, прячущимися под неподвижным туманом. На берегах речек лежали брошенные лодки. Все вокруг было покрыто снегом. Самка оленя, увидев их БМВ, пустилась со своим детенышем наутек, а вслед за ними в панике метнулась прочь и сидевшая на ветвях стая ворон.

Неожиданно посреди этого живописного окружения появился замок — к нему вела великолепная аллея. Замок был громадным, в пять этажей, с высокими остроконечными башнями и каменным фасадом, украшенным неоготическими скульптурами. Здание было построено в духе безалаберного XIX века с характерным для него смешением различных стилей, что послужило основанием утверждать, будто у него тоже есть свой собственный стиль. Франклин ошеломленно взирал на массивный замок, к которому они подъезжали все ближе и ближе.