Наталия Речка - Выстрел в доме с колоннами. Сборник повестей

Когда Нина приехала, хозяин дома ещё спал, и собрались они все только утром за завтраком. На столе стояла большая тарелка с блинами, банка клубничного варенья и блюдо с творогом, а также только испечённая подругами шарлотка и бутылка белого сухого вина, привезённая Ниной. У всех было хорошее настроение, в окна светило ласковое солнце, раздавался звон столовых приборов, запахи еды возбуждали аппетит. Собравшиеся немного подискутировали на тему политики, покритиковали зарплаты бюджетников. Ниночка поинтересовалась, достаточно ли внимания уделяет муж беременной жене, Борцов рассказал пару анекдотов. Пёс Стёпа вилял хвостом и попрошайничал, то и дело устраивая свою рыжую шерстяную голову Нине на колени. Дина чувствовала себя особенно счастливой: выходной день, муж дома, рядом подруга, с которой не заскучаешь, к тому же в ближайшие две недели у неё будет помощница по кухне. Нина умела и любила готовить, многие рецепты её кулинарных шедевров Дина взяла себе на заметку и нередко баловала Гришу прямо таки ресторанным меню. Борцов, привыкший жить самостоятельно, вполне и сам мог блеснуть поварским талантом, что значительно облегчало жизнь его жене, но в последнее время из-за его загруженности на работе почти все домашние заботы свалились на хрупкие Динины плечи.

Порассуждав с девчонками о том, о сём, Борцов вдруг непонятно зачем задал странный для гостьи вопрос:

– Ниночка, как ты думаешь, за что женщина могла бы убить?

– Да, за что угодно! Я, например, готова убить соседей, которые регулярно прокуривают наш подъезд в Москве, запах просачивается в квартиру, а я аллергик, страдаю!

– А из ревности?

– Гипотетически, да.

– Почему гипотетически? – удивился Борцов.

– Кому охота идти в тюрьму из-за блудливого придурка? – скорчила рожу Нина.

– А, если серьёзно?

– Серьёзно? – Нина задумалась. – Не дай Бог, кто-нибудь Диночку обидит, я бы за неё точно убила мерзавца, она ведь мне как сестра, – с этими словами Нина почему-то погрозила Грише половником, Дина рассмеялась и обняла подругу. Потом Дина стала вспоминать, как они с Ниночкой впервые увидели Борцова, и какое впечатление он на них произвёл, а подруга призналась, что немного тогда завидовала Дине, настолько следователь выглядел крутым парнем. Всё это говорилось, чтобы сделать приятное Борцову. Он это понял и от радости предложил вымыть посуду, хотя знал, что женщины не позволят ему трудиться на кухне.

Собрав грязную посуду в раковину, женщины стали перешёптываться, а Борцов уединился в маленькой комнате, делая записи в блокноте.

«Я бы за неё точно убила мерзавца, она ведь мне как сестра», – звучало у него в голове. Вспомнились также слова Ивана Сушко: «Фома отомщён, я могу теперь спокойно помереть, а в тюрьме и жить можно». Григорий решил, что в понедельник первым делом договорится о встрече с матерью Ирины Медниковой и удивился, почему он с этого не начал. «Старею», – пришло на ум никчёмное объяснение. «И Зайцев последние пару дней никаких идей вслух не высказывает, что так на него непохоже», – не ускользнуло от внимания майора.

Мать Иры Медниковой жила в доме старой постройки с высокими потолками в просторной двухкомнатной квартире вдвоём с полосатой кошкой. Когда хозяйка с гостем уютно расположились в удобных мягких креслах, кошечка устроилась у неё на коленях и приятно заурчала. Борцов огляделся: в серванте фарфоровые сервизы и хрустальные бокалы, на диване подушки, облачённые в голубой шёлк, небрежно разбросанные на таком же шёлковом покрывале. Кукушка в часах прокуковала, кошка зевнула, показав розовый язычок и мелкие острые зубки, хозяйка продолжала с интересом смотреть на следователя, который пока молчал, раздумывая, с чего начать разговор. По спокойному взгляду женщины было заметно, что её горе вероятно притупилось, и напоминать о нём сейчас выглядело бы жестоко. «А что мне остаётся, такая уж работа», – убеждал себя Борцов.

– У Вас очень уютно, Эльвира Викторовна. Вы живёте одна?

– Сейчас да, – лаконично ответила женщина. Борцову показалось, что разговорить её по поводу знакомств погибшей дочери, будет нелегко.

– Я расследую одно запутанное дело, которое, думаю, не имеет к Вам прямого отношения, но мне кажется, Вы могли бы помочь. Вы работаете в ЖЭКе, общаетесь с разными людьми, многих знаете…

– О ком Вы хотели спросить?

– О Валерии Кустовском? – Борцов заметил лишь мимолётное напряжение на лице хозяйки дома, но она быстро взяла себя в руки.

– Вы ведь не случайно спросили меня об этом человеке, и моя работа здесь не причём? – женщина укоризненно посмотрела на следователя.

– Эльвира Викторовна, Вас не обманешь. Поверьте, мне трудно найти слова, чтобы подойти к интересующей следствие теме.

– Он кого-то убил? – спросила Эльвира Викторовна.

– Его убили, – ответил Борцов и посмотрел в глаза Эльвиры. Она аккуратно сняла кошку со своих колен и поставила лапками на пол, нежно оттолкнув её от себя рукой. Кошке это явно не понравилось, она вытянула хвост вертикально вверх, повернулась к хозяйке задом и, что-то по-кошачьи промямлив, гордо удалилась в коридор.

– И чем же я по-Вашему могу помочь?

– Вы были знакомы с убитым?

– Видела его несколько раз. Давно. – Женщина замолчала. Борцов понял, что придётся спрашивать напрямую, времени на вежливые походы вокруг да около у него не было.

– Вы ведь были замужем? У Вас была семья?

– Да, была.

– С мужем давно развелись?

– Как погиб Валера? – неожиданно спросила мать Ирины.

– Судя по всему, страшной смертью.

– Как? – Женщина ждала подробностей, и Борцов решил, что она имеет право знать.

– Его разорвали на куски, сильно изуродовав тело, – ответил Григорий. Эльвира Викторовна закрыла рот рукой и почему-то несколько раз кивнула, потом спросила:

– И кто его так изуродовал? Волки?

– Предполагаем, человек натравил на Кустовского какое-то животное или несколько животных, мы ищем этого человека.

– Какой ужас!

– Эльвира Викторовна, Вы первая, кому я поведал эту секретную информацию. Верите?

– И за что мне такое доверие?

– Надеюсь на взаимное доверие. Я знаю о трагической гибели Вашей дочери. Она тогда отдыхала на море вместе с Кустовским? – осмелился задать вопрос Борцов.

– Да, – тихо произнесла женщина, и слёзы полились по её щекам. Гриша почувствовал себя фашистом из самых страшных фильмов про войну.

– Простите меня, – не нашёл ничего лучшего сказать Борцов.

– Моей девочке было двадцать лет, представляете, двадцать! Если б не эта её любовь, я бы уже растила внуков или даже правнуков.

– Понимаю… Они любили друг друга?

– Ирочка очень его любила, верила, что и он любит её не меньше. Она столько о нём рассказывала. Я, когда произошло… это несчастье, часто вспоминала слова своей бабушки: «Там, где любовь, там смерть…». Бабушка часто мне это говорила, приводя примеры, вроде Анны Карениной, и при этом напутствовала: «Надо искать мужа, который бы тебя боготворил, преклонялся перед тобой, а ты бы его уважала». Но я не слушала её и не воспитывала так доченьку, вот и результат…