Юлия Вознесенская - Русалка в бассейне

– Бабушка Нина, позвольте вам представить графиню Елизавету Николаевну Апраксину и ее друга и коллегу инспектора полиции Рудольфа Миллера.

Инспектор галантно поцеловал княгине Нине руку.

– Прошу садиться, инспектор!

Апраксина приблизилась к креслу старушки.

– Я так много слышала о вас прежде, княгиня, что не могла дождаться случая с вами познакомиться. Но мне очень жаль, что представившийся случай поистине трагичен.

– Да уж… Если вы имеете в виду страшную смерть моей невестки Кето. Но если вы говорите об аресте моего внучатого племянника Георгия Бараташвили, то в этом я ничего страшного не вижу. Я давно догадывалась о его аферах с восточными беженцами, так пусть шалопай посидит и подумает о жизни! И позвольте вам представить моих молодых друзей. Эльжбета Маковски, польская актриса. Она замечательно поет под гитару, и вы, может быть, еще сегодня будете иметь удовольствие ее послушать. А это Айно Парве из Эстонии, бывший диссидент и поэт. Но его мы не станем просить читать нам стихи: во-первых, он читает их невыносимо скучно, а во-вторых, все равно никто ничего не поймет, ведь пишет и читает он по-эстонски. Зато он замечательный и верный друг! Ну, а с моей дорогой Анной вы уже знакомы, как мне известно.

Инспектор и Апраксина не стали уточнять, что они знакомы со всеми. Они сели к столу, и Анна принялась разливать чай.

– Ну, так что там с Георгием? Долго придется ему сидеть? – спросила бабушка Нина инспектора.

– Трудно сказать. Дело еще расследуется, княгиня: следствие должно вызвать и допросить более десятка беженцев, с которыми он имел дело. Но зато могу вам совершенно определенно сказать, что в смерти княгини Кето Махарадзе Георгий Бараташвили не подозревается. У него на этот счет есть достоверное и даже проверенное алиби.

– Ну и слава богу! А за беженцев пусть посидит, мерзавец!

– Возможно, он отделается штрафом, княгиня. Но это будет очень крупный штраф!

– Вы с ним увидитесь?

– Несомненно.

– Ну так передайте этому идиоту, что штраф я за него заплачу!

Пока инспектор беседовал с княгиней, Апраксина показала сидевшей рядом Эльжбете фотографии Хорста Шмидта.

– Не этого ли человека вы видели с девушкой в «Парадизе», когда были там с Мишей и княгиней Кето, Эльжбета?

– Я не уверена, что видела именно этого человека, – сказала девушка, внимательно разглядывая фотографии. – Но я и не могу сказать с уверенностью, что это не он. Уж очень заурядное у него лицо.

– Жаль, что вы не можете сказать определенно, – вздохнула княгиня. – Ну нет так нет! – И она положила фотографию на стоявший неподалеку от нее маленький столик – чтобы она была под рукой.

В это время завязался интересный разговор о грядущих переменах в доме Махарадзе. Княгиня Нина рассказала, что у нее есть план попутешествовать этим летом по Германии вместе с Айно и Анной. Для этого она возьмет напрокат хороший большой автомобиль, а может быть, даже и купит его. Они только ждут, когда Айно получит документы на жительство и права: до сих пор он обходился без них, поскольку в округе все полицейские знали княгиню Кето Махарадзе и ее автомобиль. Апраксина поняла, что возвращение бабушки Нины к полноценной жизни идет на самой высокой скорости.

Вечер закончился так же мило: Эльжбета спела под гитару русский романс «Очи черные», обращаясь главным образом к блистающим черным глазам бабушки Нины, потом гости попрощались с хозяйками и на своих машинах отправились в Мюнхен.

– Вы довольны сегодняшним днем, графиня? – спросил Миллер. – Больше вы не будете заниматься самобичеванием?

– Да, в общем, довольна. А вы, инспектор?

– Я тоже. Вот только с этим Хорстом Шмидтом все еще неясно. Но это уже дело техники: завтра оформлю данные для поиска по Германии.

– И в Соединенных Штатах надо его поискать.

– А вот это не получится: у нас недостаточно данных, чтобы задействовать Интерпол.

– Жаль. Я люблю работать с Интерполом, там служат замечательные ребята.

– Ну, они не все сплошь такие уж замечательные детективы, – ревниво возразил инспектор. – Нашей полиции тоже удается раскрыть порой парочку-другую международных преступников. Просто вам нравится американский размах, у вас ведь широкая русская душа.

– А какой же ей еще быть? – пожала плечами Апраксина.

Бывший издатель Хорст Шмидт ни в какие Штаты не вылетал и никуда не пропадал. Инспектор Миллер выяснил это за какие-нибудь полчаса, как только явился утром на службу. Не был он также женат ни на какой русской: его жену звали Ева Шмидт, урожденная Саутер, и работала она медицинской сестрой. Издательство свое он закрыл и выставил на продажу, свою двухкомнатную квартиру в Мюнхене сдал жильцам, а сам отправился жить на покое в собственном доме в городке Варнгау. Инспектор подошел к большой карте Баварии на стене кабинета и увидел, что городок Варнгау находится примерно где-то на середине между Блаукирхеном и Тегернзее. Найти его телефон было делом трех минут, и вот уже густой баритон ответил ему:

– Хорст Шмидт у аппарата!

Инспектор представился и предложил господину Шмидту выбрать удобное время для посещения Мюнхенской криминальной полиции.

– У нас возникло несколько вопросов, связанных с одним трагическим происшествием, случившимся в городе Блаукирхене, и, возможно, вы могли бы оказать полиции помощь в расследовании этого дела.

– Я готов ответить на любые вопросы полиции. Можете назначить мне любое время: я на пенсии и могу прибыть, когда вам будет угодно.

– Благодарю вас, господин Шмидт! В таком случае приезжайте сегодня и желательно до обеда.

– Незамедлительно выезжаю! – ответил законопослушный господин Шмидт и повесил трубку.

Миллер тотчас перезвонил Апраксиной.

– Хорст Шмидт говорил со мной без малейшей тревоги в голосе, как и подобает уверенному в себе и хорошему гражданину при разговоре с полицией.

– Ну-ну, – ответила Апраксина. – В таком случае я выезжаю тоже.

Через полчаса она уже входила в кабинет Миллера.

– Так вы говорите, этот Шмидт не выказал ни малейшего волнения? Интересно… Но я рада, что мы его наконец увидим.

– Нашли чему радоваться, – проворчал инспектор.

– Я просто предвкушаю встречу с издателем-кровопийцей, который так нещадно эксплуатировал нашу Птичку и несчастную Наталью Беляеву. Вы представляете, он даже норму для Марго Перес установил – не меньше десяти страниц в день! Он выпускал в год по пять ее книг! А теперь вдруг закрыл свое издательство и даже не счел нужным предупредить ее! Очень мне любопытно взглянуть на этого типа.

«Этот тип» явился минут через двадцать после Апраксиной и оказался именно таким, как его описал Георгий Бараташвили: высокий представительный, даже скорее полный старик, явно бывший блондин с ничем не примечательным заурядным лицом, в прекрасно сшитом сером костюме с подобающим серьезному визиту скромным черным галстуком.