Юрий Волошин - Гладиатор

Он даже успел сделать три шага в сторону неизвестного человека, как вдруг офицер бросил телефонную трубку и стал судорожно выдирать пистолет из кобуры. Выхватив его наконец, он вскинул руки и выстрелил, но одновременно с выстрелом человек, почти дошедший до угла дома, резко дернулся вправо, упал и покатился в лужу, успев при этом выстрелить тоже.

- Ой, бля, мужики! - вскрикнул один из мужчин и, схватившись обеими руками за живот, начал оседать.

Когда невольно взглянувший на него Сергей перевел взгляд обратно - туда, где только что катился по луже человек, там уже никого не было. Он с размаху влепил рукояткой пистолета по капоту "девятки" и заорал:

- Всем по домам! Быстро! Сидеть дома и ждать! - Вот ты! Вызовешь "скорую", - ткнул он кого-то кулаком в спину и махнул рукой в сторону раненого. - Этого оставить здесь.

Через минуту двор опустел. У подъезда остались только фээсбэшник Сергей и раненый.

Сергей сел на асфальт у переднего колеса "девятки" и закурил. Машина, как ему показалось, слегка дрожала. Была ли это его собственная дрожь от не нашедшего выхода напряжения, или это вибрировал трясущийся от страха в машине Лещинский, Сергея вовсе не занимало... У него перед глазами стояли пробитая пулей голова Петьки со свежей струйкой крови и разодранная шея застывшего на лоджии Андрея...

***

Полковника Никитина уложили в спецгоспиталь МВД, как минимум, на неделю. Рана, полученная им в квартире Лещинского, оказалась неопасной, но неделю стационара медики ему обещали, причем первые дни вообще не разрешили вставать, даже на костыли.

Поэтому, когда генерал-лейтенант Романовский вошел в его палату, он привел Никитина в немалое беспокойство. Никитин заерзал на своей кровати, не зная, что делать: попытаться все же встать, несмотря на острую боль в простреленной ноге, или воспользоваться привилегией тяжелобольного и разговаривать с генералом лежа...

Если бы ногу ему прострелили при более благоприятных для его карьеры обстоятельствах, он, не задумываясь, пренебрег бы "табелью о рангах". Но киллер, на которого они охотились уже недели две, опять ушел, на этот раз уложив двух человек... Жаль, еще совсем желторотые!.. При этом сам он, Никитин, был ранен, хотя его-то уж никак желторотым не назовешь. К тому же он не мог с уверенностью сказать, что ранение случайное. Скорее, наоборот: то, что он остался жив, - случайность...

В общем, чувствовал он себя крайне неуверенно, оказавшись нос к носу с Романовским, этим, как говаривали между собой коллеги-фээсбэшники, "молодящимся старым пердуном весьма интеллигентной наружности". Романовский был, как всегда, подтянут, тщательно выбрит, благоухал "Богартом" и поблескивал антикварным золотым пенсне...

Про генерала ходили разные сплетни: что он красит не только волосы на голове, но и брови, что он имеет болезненное пристрастие курировать дела по сексуальным меньшинствам и что пенсне свое он приобрел в Екатеринбурге, когда участвовал в работе государственной спецкомиссии, решавшей непростую проблему - являются ли подлинными откопанные там предполагаемые останки членов семьи последнего российского императора...

Насчет крашеных бровей Никитин не верил. А волосы у Романовского, в его шестьдесят пять лет, были действительно не по годам густы и черны. Но это уж природа, а не краска. Так, по крайней мере, думал Никитин.

Намеки на, мягко говоря, не совсем обычную сексуальную ориентацию Романовского Никитин с негодованием отметал просто потому, что ему самому противно было об этом думать...

А вот про пенсне - очень может быть, что генералу оно действительно досталось "по наследству" от покойного императора. Фамилии-то созвучные: Романов - Романовский... Было, было у генерала это тщеславие, на котором играли порой провинциальные подхалимы. И часто - с большой пользой для себя.

"Впрочем, возможно, и это тоже вранье", - подумал Никитин. Он вспомнил неофициальный, иными словами, полный отчет той екатеринбургской комиссии, который ему удалось прочитать, причем в подлиннике. Там, в частности, сообщалось, что, судя по состоянию эксгумированных останков, перед захоронением они были тщательно обобраны - и у императора, и у императрицы отсутствовали не только какие-либо украшения, но и все золотые зубы... Хотя, хер его знает, когда их выломали - перед захоронением или спустя несколько десятков лет после него. Сейчас народ пошел наглый, а в отчетах можно сочинить такую повесть, хоть слезы лей...

...Романовский заявил прямо с порога, заметив неуверенное беспокойство Никитина:

- Лежи, ну тебя на хрен с твоим солдафонским этикетом!

- Есть, товарищ генерал, - решил прикинуться дураком Никитин. И тут же пожалел об этом. Потому что сам Романовский был далеко не дурак.

- Есть - у тебя на жопе шерсть, стрелок долбаный! - мгновенно разозлился тот. - Ты бы еще раком передо мной встал и честь при этом отдал...

...Генерал и не заметил, что его язвительная "шутка" прозвучала двусмысленно. Может быть, такого рода шуточки и дали повод для намеков на его пристрастие к делам о гомосексуалистах?..

- ...Как ты встал раком перед этим мокрушником, - продолжал бушевать генерал. - А он и натянул тебя, как хотел, - по самые яйца!

Никитин только молча хлопал глазами.

Тут Романовский все же взял себя в руки и минуты две молча сопел, сидя у кровати Никитина и куря тонкую коричневую дамскую сигарету с ментолом...

- Долго тебя здесь держать не будут, - сообщил он Никитину после паузы. Я уже распорядился. Отпустят через два дня. Но в течение этих двух дней ни в коем случае не вставай - ты мне нужен в рабочем состоянии, а не таким, как изуродованный в битвах герой, знаменитый на весь свет, но беспомощный, как младенец! Этакий Геракл в доме престарелых...

Романовский сунул окурок в цветочный горшок на окне, достал еще одну сигарету.

- Можешь, кстати, курить открыто, - добавил он и сделал такой жест, словно отмахнулся рукой от кого-то - скорее всего, от медиков.

- Шли бы они в жопу со своими запретами...

Никитин достал из-под матраса мятую пачку "Примы".

Романовский поморщился, но промолчал.

Подымили, стряхивая пепел в стоящий на тумбочке стакан с остатками чая.

- Напишешь в рапорте все, что знаешь об этом деле. - Романовский утопил окурок в остатках чая. - Подробно напишешь. Со всеми деталями, источниками информации, ну и прочее...

Помолчав, Романовский как будто еще что-то вспомнил.

- Хозяин интересуется подробностями. Кстати, просил передать от себя лично, - генерал достал из кармана походную фляжку и протянул ее Никитину. Короче, чтобы через два дня отчет был у меня, - закончил разговор генерал и, не прощаясь, вышел.

Никитин вздохнул с облегчением... Взболтнул фляжку. Полная! Открутил крышку, понюхал - и задохнулся от удовольствия: "Ух ты, сука! Неужели Хозяин знает мои вкусы?" Этот запах Никитин ни с чем не мог перепутать...