Андрей Воронин - Инструктор над законом

Двигаясь быстро и деловито, он подошел к водителю и вполне приветливо поздоровался, из чего тот, умудренный горьким опытом, немедленно сделал вывод, что полковник этот служит где угодно, но только не в госавтоинспекции. От этого бедняге сделалось еще муторнее, чем было до сих пор.

- Придется осмотреть ваш груз, - сказал полковник. - Есть подозрение, что вы провозите контрабанду.

Водитель ударил себя кулаком в грудь, набрал побольше воздуха, готовясь отстаивать свои конституционные права и полную невиновность, но полковник остановил его, подняв руку в предупреждающем жесте.

- Лично вас пока никто ни в чем не обвиняет, - сказал он, и водителю очень не понравилось это "пока". - Куда вы должны доставить груз?

- В Великие Луки, - честно ответил водитель.

- А в путевке указано, что вы направляетесь в Ригу. Вам не кажется, что тут имеет место какое-то несоответствие?

Водителю именно так и казалось, причем с того самого момента, как начальник парка лично вручил ему путевку и на словах дал подробные инструкции. Он так и сказал полковнику и по просьбе последнего пересказал ему эти инструкции так точно, как только мог. Подумав, он добавил, что не проверил ящики с фурнитурой и что это, по его мнению, не является уголовно наказуемым преступлением.

- Разберемся, - пообещал полковник, безо всякой, впрочем, угрозы в голосе. Водителю даже показалось, что тот чувствует себя словно бы не в своей тарелке. Тут в душу его закралось подозрение, что полковник этот никакой и не полковник, а какой-нибудь ухарь, решивший свистнуть фуру с мебелью и толкнуть потом эту мебель по бросовым ценам, сорвав таким макаром немалую сумму. Собственная судьба мгновенно представилась водителю в самом что ни на есть черном свете: ему привиделась безымянная могилка где-нибудь в лесу под Ржевом, да так ясно, что ноги у него ослабели и перед глазами все поплыло.

Полковник, заметив его состояние, удивленно глянул, высоко заломив левую бровь, что-то сообразил и, хлопнув себя по лбу, предъявил водителю удостоверение личности - как полагается, в развернутом виде.

- Полковник Сорокин, - представился он. - Вы уж извините, совсем замотался. Если хотите, можете подать жалобу.

- И чего будет? - безнадежно поинтересовался водитель, невидящим взглядом скользя по строчкам в удостоверении.

- Выговор будет.

- Кому?

- Мне. Да что это с вами? Вы что, решили, что мне нужен ваш груз?

- Кто вас знает, что вам нужно, - махнув рукой, с горечью сказал водитель. Страх понемногу стал уходить. - Кузов открывать?

- Не здесь, - сказал полковник, и тут из "Волги" высунулся кто-то и с легким раздражением крикнул:

- Сорокин! Ну что ты копаешься, как курица в навозе? Время! - и показал на часы.

- Следуйте за "Волгой", - сказал водителю Сорокин. - Документы ваши пока побудут у меня.

Пребывая в самом мрачном расположении духа, водитель взобрался в успевшую за время вынужденной стоянки раскалиться кабину, с лязгом захлопнул дверцу и выехал на дорогу, держась в кильватере черной "Волги". Посмотрев в зеркальце, он заметил, что по пятам за ним движется хлебный фургон, водитель которого, насколько он мог припомнить, никаких указаний от полковника Сорокина не получал и, значит, был с ним заодно.

Дурные предчувствия снова стали закрадываться в душу водителя. Он нашарил под сиденьем увесистую монтировку, вряд ли до конца сознавая, что делает и, главное, зачем.

На окраине Ржева "Волга" свернула в распахнувшиеся перед ней ворота какого-то склада. Оба грузовика въехали следом, и ворота со скрипом закрылись.

Лязгнув, сомкнулись тяжелые створки, и седой старикан в засаленной фуражечке армейского образца проворно задвинул массивный засов. Несчастный водитель снова, как за спасительную соломинку, ухватился за свою монтировку, но тут задний борт хлебного фургона распахнулся, и оттуда посыпались одетые в камуфляж фигуры. Увидев автоматы и черные трикотажные маски, водитель поспешно затолкал монтировку под сиденье и покорился судьбе.

Впрочем, к нему даже никто не подошел. Работая с фантастической скоростью, люди в масках разгрузили фургон и с натугой выволокли из дальнего угла четыре громоздких ящика, в которых, как говорилось в накладной, была фурнитура - болты, шурупы, пробки и прочая дребедень, которая обычно прилагается к мебели.

Сорокин подошел к кабине и стукнул в дверцу.

Водитель выставил в окошко хмурое испуганное лицо, на котором длинные кавказские усы теперь почему-то казались лишними.

- Это фурнитура? - спросил полковник.

- Ясное дело, - сказал водитель.

- А не многовато ее, вы как считаете?

Водитель посмотрел на четыре громоздких ящика и пожал плечами.

- Не знаю. Я мебель везу, к мебели положена фурнитура. А сколько ее должно быть, не знаю.

Мебель-то вся в упаковках...

- И то верно, - согласился полковник, оглядывая плоские пакеты из оберточной бумаги, сложенные у заднего борта фургона. - Ну, ладно.

Взглянуть на свою "фурнитуру" не хотите?

Без особого желания водитель выбрался из кабины и подошел к ящикам, возле которых уже стоял, поигрывая монтировкой, плечистый крепыш в черной маске.

- Открывайте, - сказал ему полковник, но крепыш почему-то помедлил, оглянувшись на стоявшую поодаль "Волгу".

Сидевший в "Волге" человек, заметив эту заминку, кивнул крепышу головой.

- Открывай, открывай, - сказал он, и тот немедленно вогнал острый конец монтировки в щель между крышкой и стенкой ящика.

Звякнув, отскочила лопнувшая металлическая лента, гвозди завизжали, выходя из плотной древесины, чьи-то руки подхватили и сняли крышку, и водитель увидел множество плотно уложенных брусков невзрачного серого металла, прикрытых сверху все той же оберточной бумагой.

- Это что? - спросил он у полковника, от растерянности позабыв, что вопросы здесь задает вовсе не он.

- Это вольфрам, - ответил полковник. - Это чертовски много вольфрама.

***

В полдень дверь без стука распахнулась, и на пороге возник старый знакомый. Илларион разлепил веки и окинул его взглядом, казавшимся куда более мутным, чем он был на самом деле. Толстая гипсовая повязка на указательном пальце подсказала ему имя - точнее, кличку: Буланчик. Пухлые губы недоросля, носившего это лошадиное прозвище, растянулись в сальной усмешке, когда он увидел на подушке рядом с головой Иллариона еще одну всклокоченную со сна голову.

- Как спалось? - поинтересовался Буланчик.

Илларион нашарил возле кровати тяжелый ботинок и, коротко размахнувшись, запустил им в губастую физиономию. Ботинок с грохотом ударился в дверь в тот самый момент, когда она захлопнулась за выскочившим в коридор Буланчиком.

- Стучаться надо! - рявкнул вслед ему Илларион и сел, спустив с постели босые ноги.