Вячеслав Школьный - Любовницы по наследству

Я решил рискнуть и уверенным шагом вернулся в подъезд. Прежде чем дверь открылась, звонить пришлось несколько раз. На пороге появилась маленькая сухопарая старушка с небрежной копной кудрявых седых волос на голове. От других женщин ее возраста она отличалась незначительным количеством морщин и чрезмерно любознательными глазами.

— Здравствуйте, — изобразив на лице приветливую улыбку, сказал я, — извините, что потревожил. Мне бы хотелось кое-что узнать у вас о ваших соседях с седьмого этажа, о тех, у которых кухня взорвалась.

— Проходите, — совершенно не испытывая чувства страха при виде незнакомого человека, предложила женщина. Она пропустила меня в прихожую и тщательно заперла за собой дверь. — Вы, наверное, из милиции?

— Нет, нет, — замотал головой я, — не бойтесь, никакой милицией здесь и не пахнет. Я репетитор Вероники Батуриной по иностранному языку. Хожу к ней каждый вторник, провожу занятия. А вот сегодня прямо не знаю, что и делать.

— То-то мне ваше лицо показалось знакомым, молодой человек, — дружелюбно усмехнулась старушка. — А я смотрю — вроде бы и знаю человека, а вроде бы и не знаю. Стара стала, память немного подводит. Я ведь на прошлой неделе вас видела, когда вы в подъезд входили. Еще спросила у Степановны, это соседка Батуриных с седьмого, кто, мол, это такой? А она мне и ответила, что это, мол, новый Вероничкин учитель, готовит ее в институт… Так о чем вы хотели спросить, молодой человек?

— Мне нужно сейчас срочно найти Веронику, — требовательным взглядом посмотрел на нее я. — В милиции мне сказали, что девочка живет у тетки, а адреса ее не дали. Так вот, думаю, может, кто из соседей знает.

— Бедный Николай Федорович, — покачала головой женщина, — такое горе, такое горе. Вторую жену похоронил. А Вероничка то, несчастная, как страдает. Хоть она, Елена, и непутевая немного была, но все равно жалко, живой ведь человек. И тут такое… Знаете, я даже не могу и представить, что вам посоветовать. Вы к Степановне заходили?

— Я не знаю, где она живет.

— Вообще-то это без толку, — старушка недовольно махнула рукой, — Степановна тоже ничего не знает. Николай Федорович с родственниками своей первой супруги Насти в последнее время практически не общался. Елена уж очень ревновала. Поэтому и бывала здесь Настина сестра крайне редко. Вряд ли кто из соседей ее адрес знает, поэтому, извините, но помочь вам ничем не могу.

— Ладно, — пожал плечами я, — простите тогда за вторжение.

— Ничего, ничего. — Лицо женщины снова озарилось дружеской улыбкой. — Мне даже в некоторой степени приятно, что вы зашли. Может, пройдемте на кухню, — я вас чем-нибудь угощу?

— Нет, не стоит, — отрицательно покачал головой я. — Спасибо, но мне нужно спешить. Надо как-то сегодня Веронику все-таки разыскать.

— Знаете, что, — сказала как бы между прочим собеседница, когда я уже открыл дверь и одной ногой был почти на лестничной площадке, — а вы загляните на всякий случай в подвал тридцать седьмого дома. Того, который как раз напротив нашего стоит. Там много подростков по вечерам собирается, даже какой-то свой клуб организовали. Вероничка любила часто туда ходить. Спросите у ребят, может они что и знают.

— Спасибо вам большое. — В моих глазах появилась маленькая искорка надежды.

Я попрощался с гостеприимной старушкой и пулей вылетел на улицу…

Тридцать седьмой дом стоял прямо у меня перед носом. Искать организованный подростками клуб пришлось недолго, — нужно было всего лишь обойти многоэтажное здание с обратной стороны. Вход в подвал в нем был всего один.

Спустившись по ступенькам вниз, я наткнулся на крепкую облупленную деревянную дверь, из-за которой слышались несуразные звуки гитары и чье-то хриплое полудетское — полувзрослое пение, больше напоминающее собачий лай, а не человеческие голоса. Дверь оказалась незапертой, я без труда открыл ее и вошел внутрь.

«Клуб» состоял из одной большой комнаты с грязным деревянным полом, небрежно поштукатуренными стенами и несколькими свисающими на длинных перетянутых изоляционной лентой проводах прямо с пыльного бетонного потолка тускло тлеющими лампочками. По углам помещения располагалось несколько зашторенных самой разнообразной материей «кабинок». Из одной из них слышалось достаточно громкое шевеление. Всю же остальную площадь занимали несколько деревянных кустарно сколоченных топчанов, на которых как воробышки на ветках восседали подростки с остекленевшими то ли от водки, то ли от травки глазами.

Было их не меньше десятка, — все почти одинакового возраста — пятнадцать-шестнадцать лет, но, внимательней приглядевшись, среди них я заметил пару ребятишек и помладше. Один из парней, некрасивый рыжий детина в потертой кожаной куртке, невпопад терзал гитарные струны и во весь голос орал какую-то блатную дворовую песню. Некоторые из присутствующих вяло пытались его поддержать, чем придавали песне еще больше извращения. От одного парня к другому из рук в руки переходили две дымящиеся самокрутки. На маленьком, наспех сколоченном из четырех почти не струганных досок, столике стояла недопитая бутылка «Портвейна».

К моему глубокому удивлению, Вероника находилась здесь. Девушка сидела в накинутой на плечи легкой черной шубке посреди центрального топчана, крепко зажатая с обеих сторон своими сверстниками, обладающими тощими физиономиями и ничего не выражающими взглядами. Как и они, Вероника явно была пьяна. Она как маятник неуклюже шаталась взад-вперед, и только постоянно поддерживающие «соседи» не позволяли ей свалиться на пол.

Как только я вошел, естественно, взгляды всех присутствующих оказались направленными исключительно в мою сторону. Играющий на гитаре резко прекратил свое пение и отставил несчастный инструмент в сторону.

— Дядя, — невнятным голосом промямлил он, — чего тебе здесь надо?

Вероника, в отличии от всех, даже не подняла в мою сторону глаз, — куда был направлен ее взгляд, можно было только догадываться.

— Вот ее, — решительно сказал я, указывая пальцем на девушку.

— Вероника, ты его знаешь? — По интонации сказанного можно было определить, что парень с гитарой наверняка является заводилой в этой компании. Один из сидящих рядом с девушкой грубо поднял за подбородок ее голову.

— О, Андрей Николаевич, — вперемешку со слюной выдавила из себя она, расставляя в стороны руки. — Как я вас долго ждала!

Вероника неуклюже поднялась с топчана и попыталась шагнуть мне навстречу. Это ей не удалось, — при первом же шаге она споткнулась одной ногой за другую и куклой грохнулась на пол. Я спешно подбежал к ней и вместе со вскочившими со своих мест парнями помог ей подняться.

— В общем, так, Вероника, — настойчиво произнес я, — хочешь ты этого или нет, но тебе сейчас придется пойти со мной. Это же надо было так нажраться. Посмотри на себя, — на кого ты похожа?