Инна Тронина - Красный понедельник

Отец Влада бывает здесь каждый понедельник в течение уже длительного времени. Он завёл дружбу с батюшкой и его семьёй, ведёт длинные беседы и чаёвничает. Делает щедрые благотворительные взносы, но скрывает это даже от своей охраны. Никакой выгоды от собственной щедрости Шибаев не получает. В органы власти он, вроде, не баллотируется, и пиаровские акции ему ни к чему. Значит, Роман Александрович действительно испытывает потребность в филантропии. И эта потребность каким-то непостижимым образом связана с личностью её, Эрики, отца.

Такой занятый человек не станет каждую неделю приезжать не кладбище, проводить здесь по два-три часа, не имея веских оснований. Но откуда скрытность, откуда ненависть, если ничего плохого Шибаев не делает, а только помогает людям? И если отец жертвует деньги в память о покойном сынишке Феликсе, то с какого боку здесь их семья? Неизвестно, где похоронили младшего братишку Влада. Наверное, там, где семья жила раньше. Но Шибаев почему-то ездит не туда, а к этому памятнику, под которым лежит другой, такой же маленький ребёнок.

Поёжившись от прохладного майского ветра, Эрика вдруг огляделась и увидела, что разбросанные цветы аккуратно собраны в вазу, а венок укреплён на специальном приспособлении. Все дорожки подметены и даже посыпаны красноватым песочком. Кажется, кто-то протёр и памятник, который Эрика, погнавшись за Шибаевым, оставила запылённым.

Наверное, здесь поработали Дмитрий и Михаил. Пока она топталась около нищих, ребята всё сделали. А ведь Эрика ехала сюда именно для того, чтобы привести надгробие в порядок. Теперь, получается, можно возвращаться домой. Впрочем. Нет, рано. Она ещё не поговорила с отцом. Скорее всего, охранники сейчас всё видят, контролируют любое движение около сетки.

Но мешать они не станут, и потому Эрика может просто посидеть здесь, посмотреть в красивое каменное лицо человека, который сейчас незримо присутствовал рядом. Андрей Ходза сопровождал Эрику и в гимназии, и дома, и на даче, и в гостях. В России и за границей – везде. Поправив цветы в вазе, Эрика опустилась на колени, не замечая, что, кроме телохранителей, за ней наблюдают и другие люди, случайно оказавшиеся на аллее.

– Папочка, если бы ты мог что-то сказать! Откуда здесь Шибаев? За что он нас с мамой так ненавидит? Почему он ходит сюда каждый понедельник и раздаёт милостыню? – Эрика нежно гладила ладошкой холм, засеянный молодой травкой. – Ты ведь всё знаешь, папочка! И слышишь меня сейчас – я это чувствую. Не дай мне сойти с ума! Скажи, что связывает тебя с Романом Александровичем. Кто из вас кого обидел? Я хочу знать! – шептала Эрика, глядя на памятник воспалёнными глазами. – Мне ведь жить с этим! Я не имею права сваливать всю ответственность на маму, «грузить» её сверх меры. Я уже взрослая, скоро получу паспорт. И я – твоя дочь. И потому хочу понять!.. Мне не будет покоя, я не смогу ни о чём другом думать, сдавать экзамены. Меня замучают кошмары, потому что самое страшное – неизвестность. Кто прав – мы или Шибаев? Если он имеет основания враждовать с нашей семьёй, я просто уйду, не стану больше бороться за Влада. Но если виноват Шибаев, я оружие не сложу. Я знаю, пап, что ты никогда не сдавался. Ты не любил вилять, и потому погиб. И мама такая же. И я тоже такая! Помоги мне понять всё, папочка…

Эрика поднялась с колен, растирая затёкшие ноги. Встала на цыпочки и обняла холодную каменную фигуру. Ничего не понимающие женщины, которые сгрудились вокруг, всхлипывали и утирали слёзы. И только одна из них, молодая, высокая и худощавая, в мини-юбке и широкополой шляпе, смотрела на девочку не с жалостью, а с интересом. Стараясь, впрочем, этого интереса не демонстрировать, длинноногая особа в клетчатом пиджаке разглядывала Эрику. Когда в калитку вошёл Дмитрий Минаев, женщина обратила внимание и на него.

– Эра, пойдём!

Диме неприятно было видеть вверенную ему девочку плачущей, да ещё на виду у праздношатающейся публики. Он понимал, что причиной срыва оказался незнакомец в серо-стальном плаще, которого все видели здесь сегодня. Но что именно так сильно расстроило хозяйскую дочку, Минаев не мог сообразить. Эрика с тем мужчиной не перекинулись и словом. Кажется, человек в сером её даже не заметил. А Эрика побежала следом за ушедшим незнакомцем, затем вернулась и разрыдалась.

– Не надо, возьми себя в руки, а то все смотрят на тебя! Я в машине капель тебе накапаю, хочешь? Или укол сделаю. Эра, мне же влетит за то, что ты плачешь!

– Димон, ты же ни в чём не виноват! За что влетит?

Девочка сведёнными пальцами вцепилась в рукав Минаева, но вместо него видела кого-то другого. В мокрых полубезумных глазах девочки металось далёкое пламя.

– И не надо маме ничего говорить, ладно? Я справлюсь. И скажи, что всё было в порядке. Маме во Францию лететь завтра утром. Ей всё это ни к чему. Пусть работает спокойно. Сделаешь?

– Сделаю. – Минаев метнул бешеный взгляд на охающих тёток, осторожно вывел Эрику из-за сетки и запер замок.

Сопровождаемые перешёптываниями и любопытными взглядами, Эрика и Дмитрий пошли к машине. Минаев знал, что Михаил Баранов и его группа осуществляют охрану непрерывно, и потому не обратил внимания на ту самую женщину в мини-юбке. Не удовлетворившись тем, что её лицо маскировала тень от полей шляпы, женщина надела ещё и солнцезащитные очки. Смешавшись с людьми, идущими к выходу, она двинулась следом за Эрикой и Дмитрием. Дождалась, когда они сядут в «мерседес», быстро достала из сумочки ключи, открыла дверцу своей «лады» девяносто девятой модели. «Мерс» выехал на Звенигородское шоссе, проскочил перекрё1сток у станции метро. «Лада» неотступно следовала за ним через центр Москвы до самого дома Эрики. Баранов, обеспечивающий безопасность пассажиров «мерса», решил тотчас же проверить «ладу» и её владелицу. Вполне вероятно, что маршруты автомобилей просто совпали. На слежку, особенно профессиональную, было не похоже. И тем не менее проверка должна быть проведена в течение нескольких минут.

Михаил Баранов счёл нужным обратить внимание Димы Минаева на эту «ладу», потому что она могла потом опять возникнуть рядом. Но сейчас машина пропала за углом, и Баранов едва успел запомнить её номер. Проверкой он решил заняться прямо сейчас, чтобы после возвращения с дежурства быть спокойным.

Дмитрий проводил Эрику до дверей, и на пороге девочка решительно остановила его. Она понимала, что лучше вернуться одной. К тому же водитель утомился, а ведь завтра именно он должен везти мать в аэропорт.

– Мама сказала, что ты на вечер свободен. Спасибо за всё, Димон.

– Ты уже в порядке?

Минаев внимательно оглядел Эрику, но не обнаружил и следа эмоционального взрыва; разве что чуть припухли веки.