Чингиз Абдуллаев - Испытание добродетели

— Если вы скажете, что являетесь верующим христианином, я все равно не поверю. Да и насчет скорби тоже не очень. Если бы дело обстояло так, то вы не стали бы отказывать нам в столь хамской манере. Вы ведь должны помогать всем, кто хочет раскрыть убийство вашего родственника.

— А что я сейчас делаю?

— Все, чтобы не помочь нам. Итак, вы вбежали в кабинет, услышав выстрелы. А почему не сразу, уже после первого из них?

— Никто не понял, что это был выстрел. Просто громкий шум. Мы все замерли. Потом разбилась ваза. Тогда мы побежали в кабинет.

— Сколько времени примерно прошло после выстрела?

— Меня об этом спрашивали. Я точно знаю. Мы разговаривали с Милой, когда услышали выстрел. Сначала даже не поняли. Переглянулись. Замерли. Прошло несколько секунд. Мы услышали второй выстрел, куда более слабый, хлопок двери и стук упавшей вазы. Тогда поняли, что в кабинете происходит что-то неладное, и поспешили туда. Прошло секунд пятнадцать или двадцать, не больше. Может, даже чуть меньше.

— Первым вбежали вы?

— Нет, Мила. Но я заскочил в кабинет сразу за ней. Она закричала, показывая на окно. Я увидел, как кто-то спрыгнул вниз, и только потом заметил Монахова, лежавшего на полу.

— У беглеца в руках что-нибудь было?

— Я видел его только со спины.

— А где лежал пистолет?

— Рядом с убитым. Это я точно помню. Мила хотела его поднять, но я закричал, чтобы она ничего не трогала. Вспомнил про отпечатки пальцев.

— Она не дотронулась до пистолета?

— Нет. Это я точно помню.

— Что было потом?

— Прибежали кухарка Александра Львовна и второй водитель Монахова. Он бросился в окно, чтобы догнать убийцу, но подвернул ногу и упал.

— Он сейчас на работе?

— Уже очень поздно. Он наверняка уехал домой.

— Вы дотрагивались до погибшего?

— Конечно. Я хотел ему помочь. Сначала послушал сердце. Но понял, что он даже не дышит. Вся рубашка была в крови.

— В руках у этого охранника было оружие?

— Я не видел. Но, наверное, было. Он понял, что разоблачен, швырнул пистолет на пол и выпрыгнул в окно. Следователь Вавилов тоже так считает.

— Это вы говорите с его слов или сами что-то заметили?

— Я увидел этого убийцу, когда он уже швырнул пистолет на пол и пытался сбежать.

Дронго молча кивнул в знак понимания, и задал другой вопрос, меняя тему:

— Я могу узнать финансовое положение вашей инвестиционной компании?

— В каком смысле?

— В самом прямом. У Монахова были долги или проблемы с ликвидностью?

— Это финансовая тайна, — быстро произнес Апрелев.

— Нам еще раз позвонить Сергею Владиленовичу Монахову или вы сами сможете ответить на наш вопрос?

— Не нужно мне угрожать. У нас довольно устойчивое положение. Были некоторые проблемы. Но мы их сейчас успешно решаем. Вы хотите посмотреть наши финансовые отчеты или бухгалтерские книги? — не удержался от колкости Дима.

— Если понадобится — посмотрим. Пока не нужно. Вы можете дать мне номер телефона Левшовой?

— Запишите, — предложил Дима.

— Продиктуйте, я запомню, — сказал Дронго. — Апрелев сделал это. — И еще одна просьба, — продолжал Дронго. — Дайте нам номер телефона водителя, чтобы мы могли завтра с ним переговорить.

— Сейчас. — Апрелев развернулся, нажал кнопку селектора и распорядился: — Алла, принесите номер телефона нашего водителя Славы. У вас все? Я могу наконец-то поехать по делам? — спросил он у своих гостей. — Или вам нужны еще какие-то номера телефонов?

— Можете ехать. — Дронго поднялся и, не пожимая руки, кивнул на прощание: — До свидания.

За ним встал Вейдеманис.

— Всего хорошего. — Апрелев усмехнулся. — Позвольте дать вам совет, господа детективы. Вы напрасно согласились помогать Монахову. Ничего нового вы все равно не узнаете. А за ничтожный результат этот прижимистый тип просто не заплатит гонорара. Поэтому лучше вам отказаться от дела, пока не поздно.

— Я могу передать ваши слова Сергею Владиленовичу? — спросил Дронго.

— А вы нехороший человек. — Апрелев покачал головой. — Считайте, что я пошутил.

Дронго и Вейдеманис вышли в коридор. Алла протянула им записку с номером телефона водителя. Дронго кивнул в знак благодарности и положил бумажку в карман.

Уже на улице Эдгар спросил:

— Что случилось? Почему Гайдаев тебе позвонил?

— Он сообщил, что Вавилов нашел свидетеля, который видел оружие в руках Хасмамедова.

— Этого не может быть. Он успел выстрелить и швырнуть пистолет в сторону жертвы?

— Завтра все узнаем. Леонид Леонидович попросил приехать к нему в десять утра.

Утром друзья приехали в следственный комитет. Гайдаев уже заказал им пропуска.

В кабинете они узнали, что Вавилов с утра уехал на очередное мероприятие и обещал быть к половине одиннадцатого.

— Мы разговаривали вчера с Александрой Львовной и Дмитрием Апрелевым, — сказал Дронго. — От выстрела до того мгновения, когда они ворвались в кабинет, прошло двадцать или даже пятнадцать секунд. Хасмамедов просто физически не мог бы успеть отнять у Монахова пистолет, выстрелить, добежать до окна, отшвырнуть оружие и выпрыгнуть. А главное — зачем выбрасывать ствол? Вам не кажется, что ваш молодой коллега просто подстраховался, решив настаивать на своей версии?

— Я не комментирую действия своих коллег, — тактично заметил Гайдаев. — Но судья не поверила в нашу первую версию.

— Я тоже не очень в нее верю, — признался Дронго. — Просто физически не получается по времени.

— Значит, мы что-то упустили, — сказал следователь. — Но есть еще один важный вопрос. Почему второй выстрел оказался более приглушенным, чем первый? Ведь баллистическая экспертиза точно установила, что было два выстрела. Второй из них должен был прозвучать сильнее первого. Первая пуля попала в стену, вторая убила Монахова. Он был гораздо ближе к дверям.

— У вас есть предположения?

— Не знаю. В мистику я не верю, а в кабинете больше никого не было. Насколько мне известно, вы тоже убежденный прагматик и агностик.

— Как и все разумные люди, — с улыбкой заметил Дронго.

— Видимо, не все, раз Вавилов нашел своего свидетеля… — Он не успел договорить.

В кабинет вошел высокий мужчина лет тридцати. У него были серые глаза, хорошо уложенные каштановые волосы, прямой нос, чувственные губы.

— Доброе утро, — весело сказал он, пожимая руки гостям и Гайдаеву. — А вы, наверное, и есть тот самый знаменитый эксперт, о котором мне уже сообщили? Люди говорят, что к Леониду Леонидовичу пришел Драго…

— Дронго, — поправил его Гайдаев. — Садитесь, Кирилл Андреевич. — Он сознательно обращался к своему молодому коллеге по имени-отчеству.

— Дронго, — весело согласился Вавилов, усаживаясь в кресло. — Это даже хорошо, что частный детектив готов нам помочь. Хотя я не совсем понимаю, как можно допускать посторонних людей к расследованию, которое еще не закончилось.