Сергей Высоцкий - Наводнение

- Спасибо, - сказал Корнилов. - Мы и сами можем толкнуть. Да мотор заглох.

- Это ерунда! - словно обрадовавшись, заорал парень. Чувствовалось, что он немного навеселе. - У хорошего шофера мотор и под водой заработает! Саня, подмогнем?

- А чего не подмочь? - басом ответил его приятель. - Мы сегодня уже которую машину вытаскиваем.

- Да нет, спасибо, товарищи, - отказался Корнилов. - Вода вот спала...

- Мы и сами не лыком шиты! - обиженно сказал шофер "оперативки".

- А мы от всей души... - тоже с обидой начал один из парней, но другой перебил его:

- Ладно, Саня. Слышь, мотор зафурыкал, - и, обернувшись к Корнилову, стал рассказывать: - Мы сегодня, как утром на смену пришли, так с завода и не вылазили. Мы ж с Балтийского... У нас воды - ого-го! Аврал! И ничего! Все в ажуре. Нам вода нипочем. Ты не подумай, что мы пьяные. Так, бутылку шампанского с одним "жигулевцем" выпили. Его волна у двадцать первой линии прихватила, а мы помогли. Мы такие! Ну, он и вытащил шампанское. Говорит, девушке вез, но тут - дело святое. А мы не евши целый день. Ну ладно, дай пять. - Он протянул руку Корнилову. Игорь Васильевич пожал ее.

- Товарищ подполковник! - позвал шофер. - Можно ехать.

- Да тут никак милиция? - удивился разговорчивый балтиец. - Тоже авралите?

- Авралим! - отозвался Корнилов и взялся за ручку "Волги".

- Чао! - крикнул тот, кого звали Сашей. - Моя милиция меня бережет!

Машины осторожно, вздымая по обе стороны веера воды, тронулись.

"Как же я недоглядел, как не уберег Васю? - подумал Корнилов и сжал кулаки, вспомнив Игнатия.

8

- Алло, это хирургическое отделение?

- Да.

- Добрый вечер.

- Уже ночь...

- Скажите, как состояние больного Алабина.

- Он в реанимации.

- Все еще в реанимации?

- Товарищ, у нас некоторые больные неделями там находятся.

- Когда будет известно что-то определенное?

- Позвоните завтра после десяти. В девять консилиум.

- Спасибо. - Корнилов повесил трубку и прошелся по комнате.

Жена, сидевшая в кресле с книгой в руках, подняла голову.

- Ничего нового, - хмуро сказал Корнилов. - Вторые сутки ничего нового.

- Что будет этому хлюпику?

Корнилова удивило, что жена назвала Казакова хлюпиком. Так же, как Истомина.

- Хорош хлюпик, - с ненавистью пробормотал он. - Видела бы ты его в тот момент... Вцепился в деньги клещами. Одной сотенной, кстати, недосчитались, еще, чего доброго, с меня вычтут.

- Не распаляйся.

- По-твоему, я должен улыбаться?

Корнилов наконец перестал ходить по комнате и сел в кресло. Сидел молча, задумчиво глядя на жену.

- Сколько этому монстру даст суд, не знаю. А Вася Алабин умереть может.

- Ты-то в этом не виноват.

- Виноват, Оля, виноват. У меня в молодости похожий случай был. Так меня, салагу, Николай Иванович Мавродин грудью заслонил. А я вот даже на его похоронах не побывал.

- Игорь! - Оля смотрела умоляюще.

- Ладно, Оленька. Не будем о мертвых.

- Алло, это хирургическое?

- Да.

- Доброй ночи.

- Уже утро.

- Скажите, как состояние больного Василия Алабина?

- Пока без изменений...

1976 г.