Гапарон Гарсаров - Ламбрант

Аброн вертелся по сторонам, ища поддержки у других соплеменников, но её пока никто не торопился выражать.

— Вы видите, видите?! — продолжал Гелеонт, ринувшись к Легонту. — Сбывается то, что я предсказывал. Этот бес подрывает наши устои, плетёт какие-то никчемные интриги и вносит раскол в наше общество. Он издевается над нами! Чего только стоит его поведение за последние два дня!

Советники одобрительно закивали, выслушивая замечания, отчего регистратор налился краской и уже не был настроен столь решительно, как пару минут назад. Теперь ему становилось стыдно за свои поспешные выводы. Ведь он сам буквально вчера возмущался поступками Павлова, а сегодня с такой нелепостью повёлся на его слова о предательстве.

— Давайте предоставим это дело компетентным лицам, — предложил старейшина со светлыми волнистыми волосами и в синем камзоле. — Наши следователи разберутся, кто прав, а кто виноват. А пока прекратим сей балаган и вернёмся к нашим более важным проблемам… Посторонних попрошу удалиться из зала заседания совета.

— Постойте, но ведь у Легонта есть распятие, — добавил очнувшийся Аброн и толкнул юнца.

Павлов достал из кармана своих джинсов сверкающий крест. Старейшины так и ахнули при виде драгоценной вещицы, которую не могли заполучить вот уже много лет.

— Нет, только не трогайте его! — вновь вскричал регистратор, когда к подопечному Бертрана подскочили несколько советников. — Он опасен, мой подчинённый уже лишился руки, едва взяв его в ладонь.

— Но почему Легонт свободно держит его? — возмутились бесы.

Один лишь Гелеонт смотрел на Павлова с прежней ненавистью.

— Удивительно, как это вы до сих пор не изъяли распятие и не сдали его на сохранность экзархата! — едко подметил он в адрес Аброна, и тот покраснел ещё гуще.

Охранники раболепно поклонились и вывели растерявшихся Легонта и регистратора в коридор. Напоследок Гелеонт злобно сверкнул чёрными глазами, уставившись на раздражающего его паренька. Впрочем Павлов точно так же посмотрел на лживого советника. Он понимал, что вся эта возмущённость Кирсанова была фальшивой.

— Чёрт бы тебя побрал, неужели ты наговариваешь на этого Куранта?! — вспылил Аброн, как только гвардейцы оставили его наедине с подопечным Бертрана. Распятие Соломона Киотского в специальном металлическом ящике охранники унесли в неизвестном направлении.

— И Вы туда же, — расстроился Легонт, стукнув кулаком по стене. — Почему все верят ему, а не мне? Ведь я же был там, я видел и слышал всё, что говорили подкупленные им черти.

— У тебя есть доказательства? — Регистратор, смущённый своей беспечностью, задал вполне логичный вопрос. — Ах, надо было с самого начала проверить это. Дурак я, дурак, так опозориться перед старейшинами! Обвинять самого вице-экзарха! Да уж, теперь будет не удивительно, если меня понизят в должности. И зачем я вообще согласился сопровождать тебя сюда?..

Бормоча под нос эти самокритичные фразы, он поплёлся в другой конец коридора и вскоре исчез за поворотом. Легонт так и остался недоумевать по поводу столь жёсткой несправедливости и поэтому пришёл в ярость. Ударив кулаком по стене ещё раз, он заставил выглянуть из ближайшей двери какого-то усатого беса в шляпе, который с грозным видом потребовал угомониться.

За поворотом, куда поспешно удалился расстроенный Аброн, нашёлся широкий подоконник и унылая фиалка в невзрачном глиняном горшке. Отодвинув её, Павлов взобрался на выступ, свесил отяжелевшие копыта и принялся размышлять.

Очень странно, что Курант погиб в ночном пожарище. Было бы понятно, если б во дворце сгорели незначительные персоны вроде охранников или мелких клерков. Но тут почему-то пострадал именно сын советника, причём в ночь, когда выяснилась его причастность к пропаже Берта. Это явно не спроста. Наверняка кто-то из нанятых им чертей или дьяволят успел сообщить о побеге Легонта и о неудавшейся попытке завладеть распятием Крестителя. И после этого вполне ожидаемо, что Куранта убрали. А кому такое было на руку? Конечно же, Гелеонту. Ведь не оставил бы он горячо любимого подопечного умирать в огне, не имея на то особенных причин.

— Ах, чёрт! — воскликнул Павлов, чуть не упав с подоконника от резко посетившей его мысли.

Да ведь и пожар-то могли организовать вовсе не ангрилоты! Элементарно! Будь это их акцией, они бы не действовали столь глупо. Бертран говорил, что все нападения «Божьих Воинов» заканчивались большими потерями для бесов. А тут минимум пострадавших, почти все вовремя покинули резиденцию Делуса через потайные ходы. Нет, сожгли дворец уж точно не ангрилоты, а кто-то из своих. И на эту роль очень удачно подходит старейшина Кирсанов.

Легонт хотел вернуться в зал заседания совета, но спохватился, топнул ногой, ударил кулаком о стену и отказался от такой наивной затеи. Ему снова не поверят и выставят вон, посчитав очередные обвинения ещё одной интригой против Гелеонта. Нет, так поступать бесполезно. Необходимо получить неоспоримые доказательства. А чтобы найти их, надо узнать, где держат Бертрана. Уж он-то живой свидетель бесчинства собственных соплеменников.

Следующие дни после насыщенной неприятностями ночи прошли на удивление тихо. Не происходило ровным счётом ничего из того, что ожидал Легонт. Из временного штаба экзархата он выбрался вполне спокойно. Никто даже не попытался задержать «клеветника», хотя стража на дверях видела его уход. Павлов был уверен, что за ним отправят какого-нибудь бдительного гвардейца. Однако по истечении вторых суток так никто и не объявился, что порядочно злило юного беса. И действительно, как он отыщет Бертрана, если не имеет ни малейшего представления о том, где может находиться похищенный опекун? И как вообще вывести Гелеонта на чистую воду?.. Если только поговорить с самим Его Величеством… Но как же достучаться до экзарха? Тем более теперь, когда ему могли наговорить про Легонта самые ужасные вещи.

— Даша, — промолвил парень, стоя в это холодное туманное утро перед окном своей спальни.

Элины Евгеньевны дома не было. Вчера она вместе с Охтиным и ещё какими-то знакомыми по работе уехала за город отмечать возобновление помолвки. Звали они с собой и Павлова, но их веселье не интересовало расстроенного беса. К тому же сегодня он решил навестить родной институт и разведать обстановку, которая тоже была неспокойной после неудачной «чёрной» мессы.

Бессонные ночи последних двух суток никак не влияли на Легонта. Зато многие студенты, плетущиеся к угрюмому корпусу юридического института, без конца зевали и щурили глаза. Им, бедолагам, с трудом удавалось просыпаться, когда за окном ещё стояли сумерки. Впрочем, у кого-то из них, наверное, получится подремать на первой паре. И это вполне соответствовало названию вуза — СПИ (Современный Правовой Институт).