Виталий Скворец - Союз-Афган

…Николай стоял на коленях перед остывающим телом и плакал. Его горько-солёные слёзы капая, смешивались с кровью друга. Его единственного друга.

— Не гони Санёк, а то менты зацепят — орал Вагиз, которого от произошедшего трясло крупной дрожью, на, сидящего за рулём, Санька.

— Он ранил меня, гад, ранил в бочину — тоже орал тот, чуть не подпрыгивая от захлестнувшего его адреналина. — В больничку мне надо, братан, срочно иначе точно «кони двину».

— Тебе что, в башку пуля попала или ты совсем охренел от страха? Какая тебе больничка, может сразу на нары? — орал на него подельник.

— Я подохну, Вагиз, кровяка так и хлещет!

— Да там вылилось немножко — врал Вагиз, со страхом наблюдая, как набухает от крови фирменная джинсовая куртка Саши. — Не дури, через пять минут будем у тебя дома, перевяжемся.

…Они зашли в обнимку, словно родные, к Сашке в квартиру. Вагиз с трудом поддерживал совсем обессилевшего от потери крови напарника. Он сразу понял, что дело серьёзное. Заткнув бинтом, сложенным в несколько раз, пулевое отверстие из которого текла кровь, он, под нескончаемый Сашкин скулёж, стал думать, как поступить дальше. Пока им везло. Они смогли пройти незамеченными в квартиру к Саньку, благодаря темноте ночи и отсутствию на улице людей. Его подельник, скорее всего, умрёт, если не оказать ему срочной медицинской помощи.

— Помоги, брат, не бросай — просил Саша. — Дай водички попить. — Пока Вагиз налил и подал умирающему воды, которую тот с жадностью выпил, у него окончательно сложился план действий.

— У меня есть костоправ знакомый, братка, на все руки мастер. Я его за полчаса привезу. Он всё сделает и пулю вытащит и зашьёт. Будешь как новенький! — уговаривал он Сашку. — Ты не двигайся, лежи. Я скоро.

— Не бросай, Вагиз, я не выдержу, подохну — испугался Саша.

— Да я не бросаю тебя, — жестко сказал Вагиз — Чем быстрее уйду, тем быстрее приду.

И он ушёл, забрав с собой сумку с десятью килограммами «ханки».

УШЁЛ, ЧТОБЫ БОЛЬШЕ НЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ.

Вагиз шёл по тёмной Ташкентской улице, думая об оружии, которое неожиданно оказалось у Санька:

«— Похоже, у Санёчка были другие расклады на это дело. Но какие? Теперь это уже не важно, хотя паскуда Санёчек, «ещё тот»…» — Думал он, неся в руке сумку с наркотиками.

Достаточно тяжёлую, стоит заметить сумочку…

Сейчас, он вдруг точно осознал, что нужно сделать, чтобы весь «навар» от «делюги» достался именно ему одному.

«— Танюха сейчас без наркоты. На голяках. Только она может навести «вояк» на меня». — Думал он. «— Санёк подыхает или уже сдох, значит один у неё путь. Придёт к Цыгану «отсосёт» у него и получит свою «отраву»…»

Он знал, куда, скорее всего, она пойдёт за дозой. Мест таких, было немного. Поэтому, он решил отнести сумку с опиумом к себе домой и, взяв немного наркотика, который привезёт «на пробу» «Шефу», прийти на «пятак». Место, где надеялся встретить одного знакомого, который за деньги, поможет решить проблему с Танюшей. Решить раз и на всегда…

Уже подходя к себе домой, он подумал вдруг, что зря поддался панике и не «обшмонал» квартиру барыги Санька. Ведь наверняка в «хате» были «бабки» и «отрава». Однако Вагиз знал, что он не сможет вернуться. Покойников он боялся больше, чем живых.

— Да, тут я ошибся, конечно — сказал он, заходя к себе на участок, где у него был маленький домик с верандой.

Ещё как ошибся! Ведь ограбить покойника — «не за подло». Ему «не за подло»…

Почти надвое суток она с посольством и коллегами задержалась в Югославии. Все сотрудники, вырвавшись в преддверие «дикого запада», целый день носились, как «угорелые», по магазинам. Её не беспокоили, зная, как тяжело она переживает гибель мужа. В десятый раз она вспоминала растерянное лицо чернокожего водителя, привёзшего тело её мужа в аэропорт и Андрюшу, сидящего на переднем сиденье с красным пятном крови, выступившей на рубашке. Его тело ещё не успело окоченеть, и лицо передавало все пожизненные краски. Она не могла, не хотела верить в трагедию случившегося. Тогда впервые сдавило жестокой болью сердце. Она упала в обморок.

В последствие, уже с пугающей периодичностью, последние двое суток, накатывала эта сердечная боль. Она хоть немного отодвигала боль душевную. Но не хотелось никому жаловаться. А сердце? — Сердце подлечим, как будем дома.

А пока, таблеточку «валидола» под язычок.

Ольга Ивановна с ужасом думала о том моменте, когда она, войдя в свою квартиру, будет вынуждена сказать Славочке о гибели отца. Как она сможет это сделать? Как переживёт этот ужас сыночек? Как они будут жить дальше, без Андрюшеньки?..

Сегодня дали «добро» на вылет из Югославии. Дальше они полетят рейсом «Аэрофлота». Значит, максимум через сутки, она уже увидит Славочку. Никогда раньше Ольга Ивановна, не испытывала такого страха при возвращении домой.

Никогда раньше, она не испытывала ТАКОЙ пустоты…

Он проснулся среди ночи. В пустой квартире было одиноко и тихо. Ни звука.

— Как в склепе. — Подумал Слава. Он, было, встал с кровати, но головокружение заставило его сесть обратно. Посидел немного, тупо уставившись в давно не мытый пол. Болела голова и душа. Не понятно, что больше. Внутри измывались кочевряжки, выворачивая тело наизнанку. Хотелось сдохнуть. Не умереть, а именно сдохнуть. От его не мытого «сто лет» тела, несло могильной затхлостью.

— Надо «ширнуться» — подумал он, и эта мысль подняла его и заставила двигаться, лучше любого лекарства…

…Славочка, пятый раз с маниакальной настойчивостью обыскивал квартиру. Но тщетно. Нигде не было и остатка «ханки».

— Но ведь оставалось ещё. — Плаксивно-ноющим тоном говорил он. — Я точно помню, что было!

Отчаявшись от бесполезности своих поисков, он сел на кровать и заплакал. Ему вдруг очень сильно захотелось стать маленьким и чтобы как в детстве, мама принесла ему в постель пышных, подрумяненных на сливочном масле, горячих оладушек. Чтобы папа, шутя, пробрался в ванную и прикрутил горячую воду в душе, когда он ополаскивался. И чтоб они оба орали, — он от того, что попал под холодную струю, а папка так, из озорства и солидарности. Он вспомнил, как горько плакал, когда умер их домашний пёсик «Тишка» и как родители, переживая за него, дали себе слово больше не заводить питомцев.

Господи! Как давно это было! А было ли это на самом деле? Может быть, это чья-то другая жизнь, а он просто где-то ненароком подсмотрел её?

И вдруг…

Вдруг он понял, что ещё не всё потеряно! Он может и должен всё изменить! И как только раньше ему не пришла в голову такая гениально-простая мысль! Он сидел на кровати и радостно, взахлёб смеялся. Он вытирал слёзы и смеялся!