Михаил Зайцев - Улыбка бультерьера (Час дракона)

Здорово меня подставили. Просто и красиво превратили охотника в дичь. Один звонок в милицию, и в лесу, возле заброшенного пионерлагеря "Звездный", ментов будет больше, чем деревьев. Между прочим, тот же почерк, что и в случае с Малышевым.

Все эти невеселые мысли пронеслись по мозговым извилинам с быстротой скорого поезда ЭР-200. Сутки тому назад я все еще сидел в кресле экспресса Санкт-Петербург - Москва и думал о вечном. Сейчас же у меня воз и маленькая тележка насущных, прозаических проблем...

Перешагиваю через труп Толика, иду в ванную. Решетка вентиляции на месте, значит, и деньги до сих пор в вентиляционной трубе.

Забираюсь с ногами на унитаз, грубо выламываю решетку, тяну за нитку... есть! Вот они - денежки. Слабая надежда ценой в шесть тысяч американских долларов, что через три... нет, уже через два часа двадцать восемь минут в лесу подле "Звездного" меня будут ждать шантажисты, а не милиционеры. Помножим шесть тысяч на слово из трех букв, что украшает череп самолюбивого похитителя детей, и получим почти стопроцентную гарантию невовлечения в конфликт представителей государства. Это хорошо... Как там, в старом анекдоте? "Больной перед смертью потея?" - "Да, потел". - "Это хорошо!" Прямо про меня анекдот. Чувствую, попотеть сегодня еще представится случай.

Сую сверток с деньгами в рюкзак и покидаю люкс с трупом на полу, задержавшись еще лишь на минуту для того, чтобы отыскать и забрать с собой паспорт покойного Толика. Цепляю на морду самую обольстительную улыбку из своего арсенала и иду вниз, в холл.

Девушка-администратор все еще на своем месте, еще не сменилась, хоть в этом повезло.

- Здравствуйте еще раз, милая девушка!

- А, это вы... Ой, чтой-то у вас под глазом?

- Искал черный ход, поскользнулся, упал. Очнулся - гипс.

Девица захихикала. - Зачем вам черный ход?

- Хотел купить вам букет цветов и гордо войти с ним через парадные двери.

- Шутите?

- Нет, правда! Есть здесь черный ход?

- Если хотите, я вас туда провожу. - Она томно прикрыла глаза. - Там прохладно и темно. Пошли прямо сейчас?

Нет, подруга, тискать тебя под лестницей я не собираюсь. А черный ход, наверное, действительно есть. Ведь как-то проникли шантажисты в гостиницу. Или они прошли внаглую мимо тебя, красавица моя? Может, это известные в городе люди? Кристально честные люди, про которых подумать плохо и то грешно?

"Эх, жалко, нету у меня времени все выяснить" - так я подумал, вслух же сказал следующее:

- Принцесса, мы, безусловно, в свое время совершим совместный вояж в подвал сего замка. Сей же час вашего верного рыцаря взволновал вопрос: что за фон-барон поселился в келье номер двадцать шесть? Вообразите, принцесса, я к нему, как к земляку, знакомиться пришел, а он меня кулачищем в глаз. Конфуз! Желаю знать имя и фамилию своего обидчика, дабы вызвать его на дуэль.

- Ой! Правда? - Девушка изобразила на личике крайнее сочувствие. Жилец из двадцать шестого вас ударил?

- Представьте себе! Я пришел, постучался, говорю, мол, я тоже, как и вы, из Питера, а он мне по фейсу. По-моему, он пьяный.

- Сейчас, - девушка раскрыла регистрационный журнал. - Вот, нашла. Анатолий Геннадьевич Тищенко...

- Дайте-ка я сам посмотрю!

Я взял из ее рук журнал, сделал вид, что читаю листок с фамилией и паспортными данными Толика. Мои координаты были записаны чуть ниже. Этот листочек мне непременно нужно изъять. Если не получится, то лучше самому явиться в ментуру с повинной.

Неловко роняю регистрационный журнал на пол.

- Вот черт! Извините, мадемуазель, я такой неловкий...

Нагибаюсь, предоставляю девушке возможность любоваться моей стройной спиной и быстро комкаю в кулаке интересующий меня листок. Шуршание бумаги глушу утробным кашлем профессионального курильщика.

Разогнулся. В левой руке журнал в закрытом виде. В правом кулаке спряталась вырванная страничка.

Мы так давно знакомы, а я не знаю, как вас зовут, принцесса.

Смотрю ей прямо в глаза, не мигая. Она отвела взгляд, жеманно отобрала у меня журнал, небрежно бросила его на столик администратора, подалась вперед всем своим тугим стройным девичьим телом.

Нас разделяла стойка. Деревянный барьер между женщиной, которая хочет; и мужчиной, который может.

- Меня зовут Надежда.

Имя прозвучало будто выстрел, и мне стоило немалого труда сохранить на лице невозмутимое выражение.

"Еще один знак судьбы", - сразу же возникла провокационная мыслишка.

- Я запомню ваше имя, девушка. На всю жизнь. Обещаю.

У нее на столе зазвонил телефон.

- Подождите минутку... - Девушка нахмурилась, сняла трубку.

- Да, слушаю. Але. Нет, это не мэрия... Чего? Нет, говорю...

- После закончим, - подмигнул я девушке. - Чао-какао!

Я поспешил сделать девушке ручкой и покинуть наконец негостеприимную гостиницу со сговорчивой администраторшей при входе.

Бегом пересекаю улицу, скрываюсь за углом ближайшей пятиэтажки. Успеть бы уйти подальше, пока девица не обнаружила вырванную страницу. Не хочу думать о том, что она потом сделает (поднимется в номер к Толику? Навестит мой номер?). Бесполезно гадать. И так ясно, что к вечеру я буду объявлен в розыск. Как может звучать ориентировка? Примерно так: "Длинноволосый блондин средних лет. Предположительно, Творогов Виктор Борисович, то ли еще как. Постоянно прописан в городе на Неве. Точный адрес неизвестен. Носит усы. Имеет нос с горбинкой и ровные белые зубы. Одет так-то и так-то. Особые приметы: фингал под глазом. Разыскивается по подозрению в убийстве и за странное поведение со стрельбой по репродукциям в арендованном подозреваемым люксе".

Недалеко отсюда должен быть самый крупный в городе универмаг, если он еще жив. Шагом спортсмена-скорохода иду к универмагу. Ищу дорогу на волне своих армейских воспоминаний.

Кажется, вот здесь нужно свернуть налево. Правильно! Вот он универмаг. Совсем не изменился. Старый приятель, источник дешевых сухарей "мечта солдата" и чистых конвертов. Прежде чем войти в коржанский торговый центр, рву на мелкие кусочки листок из регистрационного гостиничного журнала. Клочки бумаги аккуратно выбрасываю в урну и устремляюсь за покупками.

Выбор в универмаге богат и разнообразен, да вот я, к сожалению, нынче беден. В кармане джинсов осталась сущая мелочь (шесть тысяч долларов, завернутых в газету, не в счет). Я беден, но неприхотлив. Покупаю новые солнцезащитные очки, пачку разовых бритвенных станков, ножницы (все в одном отделе) и спешно покидаю торговые площади.

На выходе из универмага меня угораздило столкнуться с милицейским патрулем. Повезло: милиционеры равнодушно прошли мимо, на меня не взглянули, меня не запомнили. Следовательно, продавщицу, отпустившую парикмахерский набор, через пару часов не станут допрашивать и я спокойно могу менять надоевшую уже внешность Вити Творогова.