Йозеф Несвадба - История золотого Будды

Красл чуть не напомнил Риссигу, что тот не далее как вчера гордился предками — лавочниками-лоточниками, но счел за благо промолчать. Риссиг опять запутал все рассуждения учителя о мотивах и участниках преступлений. Действительно, зачем фабриканту стрелять в Павлату и травить его дочь, если Будда уже у него, а всякие документы, разные там девизы — это явные выдумки Ганки.

— Однако на суде в Млада Болеславе Ганка был вашим свидетелем, от этого вы не откажетесь. Так что в обвинениях против своего же агента…

— Моего агента? Это просто смешно! Думаете, у меня такие колоссальные фонды, что я могу содержать целую армию доносчиков? Да они сами приходят ко мне со своими доносами и клянчат, как нищие! Когда Ганка понял, что запутался и вот-вот угодит под суд за связь с Голаном, он пришел ко мне просить помощи. И сам добровольно выболтал все, что знал. Мой директор кинул ему пару монет на бедность.

— И он же подыскал ему место в Либерце?

— Возможно, я этим не интересовался. Это уж в компетенции Пальме. А Ганка не зря кланялся. Во время суда выяснилось, что в молодости за ним водились весьма темные делишки…

— Он хотел убить наместника…

— Ого! — Теперь барон уже открыто издевался. — Вы и на самом деле прекрасно информированы, любезный учитель. А вам не пришло в голову, что человеку, с юности готовому к убийству, легче стать убийцей, чем владельцу фабрики, целыми днями занятому своими производственными делами? Ну, разбирайтесь сами! Я вам что мог объяснил, показал статуэтку. Больше не могу тратить время зря. Все, что я сказал вам, чистая правда, и вряд ли вам удастся узнать что-нибудь еще. Хотите, могу всем объявить, что Павлата был вором. Альбина вряд ли обрадуется и, наверное, не поблагодарит вас. Прощайте, учитель! Думаю, мы с вами больше не встретимся… — И фабрикант поспешил к карете, которая ждала его у ворот.

«Неужто меня вправду ослепила ненависть к Риссигу?» — размышлял Красл, возвращаясь к дому Павлаты. То, что он рассказал, объясняет все без исключения. Опять все сошлось на Ганке. И все же Красла не покидало странное ощущение, будто его обыграл в карты шулер.

Он проснулся от шума и поначалу не мог сообразить, где он: в своей комнатушке в доме возле школы или на постоялом дворе в Свагове? Постепенно он вспомнил, что вернулся вчера вечером в скверном настроении в дом Павлаты, где влюбленная пара успела перевернуть все кверху дном. Ничего похожего на Золотого Будду они не обнаружили, зато нашли бутылку мельницкого, которую Голан открыл по случаю свидания. Красл так поразил их откровениями Риссига, что даже Голан растерялся. Без всякого настроения они допили мельницкое, причем учитель почти заснул за своей рюмкой. Они уложили его на постель Павлаты, а Голан скрылся во тьме, не очень-то веря добросердечию фабриканта. И вот Альбина, мирно посапывает на своей постели, а в лавке слышны чьи-то шаги, если только это не мыши. Старые часы над постелью Красла пробили половину второго. Таинственный посетитель лавки уронил какую-то жестянку. Она звякнула об пол, и наступила тишина. Через некоторое время снова послышались неуверенные шаги, на этот раз ближе. Эх, иметь бы хоть нож! Учитель был убежден, что это не блуждающий дух Павлаты, а кто-то вполне живой, притом имеющий непосредственное отношение ко всей этой полной тайн истории. Придется вести себя героически — надо же защитить девушку! Красл схватил за горлышко пустую бутылку, решив использовать ее как дубину, и тихо направился к двери в лавку, стараясь ступать в ногу с неизвестным посетителем, чтобы доски под ногами скрипели в унисон. Невидимка в лавке, видимо заподозрив что-то неладное, остановился. Красл тоже. Было слышно, как за дверью кто-то тяжело дышит. Он заметил, что дверные щели светятся — значит, там горит свет. Вот наглость! Считает, что здесь лишь слабая девушка. Шаги возникли и тут же замерли у самой двери. Поворачивается ручка двери, просовывается голова… Красл изо всех сил ударил бутылкой, неизвестный свалился навзничь, свет фонаря залил комнату.

— Что, вы не спите? — Альбина вскочила с постели.

— Нет… — Красл выглядел весьма комично в рубахе и кальсонах с лямками, надетых на случай холодов здесь, на севере. Он быстро натянул брюки. — Меня разбудил какой-то вор… — Он показал в сторону двери, откуда послышался жалобный стон.

— Возможно, мы наконец обнаружили настоящего убийцу! Дайте скорее веревку, надо его связать, пока не очнулся!

— Но ведь это же тетя Бреттшнайдер!.. — изумленно ахнула Альбина.

Быстренько надев юбку и блузку, она склонилась к жертве Красла.

— Тетя… — она вытерла ей голову полотенцем. — Пани Бреттшнайдер. Хорошо, хоть крови немного.

— Мне и в голову не пришло, что это женщина, — бормотал сконфуженно Красл, поспешно окуная в воду еще одно полотенце.

— Вы хоть не убили ее? Это папина знакомая, он часто навещал ее в Либерце, у них были какие-то торговые дела…

Учитель вспомнил рассказ Ганки о том, как Павлата вместе с некой вдовой из Либерца обирал окрестных ткачей.

— Пустой бутылкой не убьешь. Но как она проникла сюда ночью, что искала?

— У тети есть ключи от нашего дома, — объяснила Альбинка.

— Ключи? И от ворот? Это вдвойне подозрительно!

— Что вам подозрительно? — отозвалась женщина и приподнялась охая. — Хотела бы я знать, в чем вы меня подозреваете, вы, убийца! Что здесь нужно этому мужчине, девочка? Рановато начинаешь! Да еще с таким облезлым болваном!..

— А что вам нужно? — ринулся в контратаку Красл. — По какому праву вы следите за Альбиной, да еще ночью? Или вас интересует нечто иное? — Учитель распахнул дверь в лавку. На прилавке стояла открытая коробка из-под шафрана. Товар вокруг находился в еще большем беспорядке.

— Что же вы здесь искали, пани Бреттшнайдер? — спросил учитель, складывая в коробку пакетики с шафраном. — Откуда вам известно, что в этой коробке пан Павлата хранил деньги? Это же воровство, любезная пани, уголовщина!

— Но, пан Красл, — запротестовала Альбина.

— А вы что, из полиции? — насмешливо поинтересовалась женщина, потирая затылок. Видимо, ей стало полегче. Она уселась на стул у прилавка, положив ногу на ногу, этакая ядреная красотка.

— Может быть, и из полиции, — впервые солгал учитель.

— Мне не хотелось будить тебя, — обратилась вдова к Альбине, игнорируя Красла, — потому что я очень спешу. Мне еще до обеда надо попасть в Танвальд.

— Спешка для вора не оправдание, — насмешливо произнес учитель, ставя банку на место.

— Но пани Бреттшнайдер не воровка, они с папой любили друг друга. Она всегда приносила мне пряники…

Альбина явно защищала любовницу отца. «Может быть, боится ее?» — подумал вдруг Красл. Он уже не раз убеждался, что не всем словам невинной девчушки стоит верить.