Йозеф Несвадба - История золотого Будды

Красл пришел к Альбине в глубоком раздумье. Она опять лежала в постели и выглядела еще бледнее, чем вчера. Сказала, что нет аппетита, все тело ломит.

— Негоже вам убиваться, как старая баба, — строго сказал Красл, будто отчитывал нерадивую ученицу. — Молодым негоже болеть. — Нервно прохаживаясь по комнате, он впервые заметил, какой кругом беспорядок. Грязные кастрюльки с засохшей и заплесневевшей едой, пыль, от грязной постели пахнет потом.

— Отец оставил завещание? — спросил он неожиданно.

— Папа не думал, что умрет. Он ведь был вполне здоров.

— А где его пистолет? — резко спросил Красл и подскочил к постели. Девушка приподнялась. — Где пистолет?! — громко повторил Красл.

Альбина ошеломленно таращила на него глаза, кровь бросилась ей в лицо, слова застревали в горле.

— Ну так я поищу сам, — Красл направился к столу и хотел выдвинуть ящик, но тут девушка бросилась на него.

— Нет! — кричала она. — Не трогайте! — Она повисла на его руке, вцепившись в рукав, так что ему не сразу удалось освободиться. Отрывая Альбину от себя, Красл нечаянно рванул ее ситцевую рубашку у плеча. Тонкая материя треснула, и он остолбенел от удивления. Спину и плечи девушки покрывали кровоподтеки.

— Это отец вас так избил? — тихо спросил учитель.

— А вам все надо знать? — Девушка обернулась с печальной усмешкой. — Можете и ящик осмотреть, папиного пистолета там нет. Не знаю, куда он подевался. Может, папа сам его перед стачкой припрятал, чтобы его не сочли бунтовщиком…

С трудом дотащившись до кровати, Альбина со стоном легла на бок.

— Зачем же он бил вас? За что?

— Я его не любила, нет, даже ненавидела его! А сейчас бы мне лучше самой умереть!.. — Бледная, с закрытыми глазами, она и вправду выглядела как мертвая. Красл на цыпочках направился к двери.

— Деньги на памятник я оставлю здешнему учителю, — сказал он. — Вечером я уезжаю. Прощайте…

Девушка не ответила. Он вышел, чувствуя себя виноватым. Явно она застрелила этого зверя, защищаясь от избиения. Но ведь это был ее отец! Рассудить их Красл не брался.

Школа находилась недалеко от трактира, в ней был всего один класс. Учителю, молодому и неопытному, приходилось обучать семьдесят пять учеников.

— Деньги на памятник? Деньги нам нужны. Павлата задолжал всему поселку!

— Как задолжал? — Красл остановился на пороге; из класса сквозь шум доносились слова: «Вы спрашиваете — почему я славянин…»

— Деньги, собранные для школы. Мы задумали сами пристроить еще один класс, раз не можем добиться субсидии. Павлата вел учет пожертвований и сам агитировал в самых бедных деревушках в горах, чтоб давали. Собирали буквально по крейцеру и набрали немало. Но после смерти Павлаты оказалось, что он все растратил. — А имущество? Ведь что-то осталось…

— Разумеется, но у нас нет документов. Павлата вел все записи сам. Говорил, не надо, чтобы власти знали о сборах, особенно когда рабочие бастуют, требуя повышения заработка. Скажут, чего повышать, раз у них есть деньги на новый класс. Вот так он нас и обвел.

— Вот, значит, почему никто о нем и говорить не хочет!

— Не только поэтому. Еще из-за его предательства. В день расстрела он заперся дома, как от татарского нашествия. Сами теперь удивляемся, как можно было так долго верить этому человеку. Ведь он не в один день изменился! Просто мы вовремя ре разглядели его с его показным патриотизмом.

— А вы разве не патриот?

— Разумеется, да! Но люди здесь буквально мрут от голода! От голода детишки прямо на моих уроках теряют сознание, страдают от рахита и чахотки. Тут не до пышных рассуждений!

— Да, это ужасно, я вас понимаю. — Красл вспомнил своих учеников-крепышей. — Но эти деньги, к сожалению, я не могу вам отдать, они на памятник. В Праге я постараюсь объяснить доктору Х., может, он решит по-другому.

— А мы больше пану доктору не верим! Можете прямо так и передать. Павлата был его доверенным лицом. А как он действовал? А в «Дельнике», который издает ваш Х., что про нас написали — что мы опасные безумцы? В общем, сытый голодного не разумеет, как говорит пословица…

Ученики в классе уже не декламировали, а просто орали, стараясь перекричать друг друга: «Почему мне братом каждый чех? Почему пляшу я, почему пою — в светлом я раю?»

— Ти-хо! — Учитель постучал по кафедре и вызвал одного из учеников к доске. Красл задумчиво направился к трактиру.

Он застал хозяина сидящим у окна с книгой. Трактирщик с любопытством взглянул на Красла.

— Вечером я уезжаю, — сказал ему учитель. — Расплачусь после обеда.

— На кладбище были?

— Был.

— А в поселке знакомых нашли?

— Знакомых… — Красл повернулся к нему. — Послушайте, пан трактирщик, как же вы меня не помните! Ведь мой отец играл на скрипке. Ни одна танцулька без него не обходилась, а я носил за ним футляр со скрипкой. Неужели вы не помните Красла-скрипача, что приехал сюда из Градца?

— А я тут всего четыре года. Трактир совсем недавно купил.

— Похоже, весь поселок сюда недавно переехал!

— Ну не весь, однако немало народу понаехало. И все хотят разбогатеть.

— Вот почему все такие злые! Ни с того ни с сего стрельба, подозрения, угрозы… Когда я тут жил, никогда такого не было.

— Тогда здесь жили небось одни бедняки.

— А кто сейчас богатый? Весь поселок еще бедней, чем прежде.

— Зато Риссиг поставил замок!

— А вы постоялый двор, — не сдержался Красл.

— Каждый живет как умеет. Кабы Павлата был жив, он небось разбогател бы не хуже Риссига!

— Серьезно? Каким же образом, интересно?

— А вам очень хочется знать? — усмехнулся трактирщик и перевернул страницу. — За комнату заплатите жене. Я жду свадьбу…

Действительно, один стол в углу был накрыт по-особому. Красл разозлился на трактирщика. Думает, если здоров в плечах, может дерзить? Все равно не доживет до богатства! Сказать ему? Не стоит, надо собираться в дорогу, еще можно успеть на омнибус. Он заторопился в свою комнату.

— Это я… — тихо произнесла Альбина, прежде чем он успел испугаться. Она сидела на стуле возле умывальника, в черном платье, какое надевают на воскресное богослужение. Первый раз Красл видел ее одетой. Платье ей шло. — Хотелось рассказать вам правду, пока вы не уехали… Посмотрите, не подслушивают ли нас.

Красл уверил ее, что все в порядке. Хотел угостить ее чем-нибудь.

— У меня нет аппетита. Я не ем целыми днями. Как старая баба, — вспомнила она его слова. — Не знаю, кто вы, знаю только, что ваши пражские друзья были друзьями моего отца. А его застрелили. Убили, понимаете? — Красл был удивлен: хочет переложить свою вину на других? Этого он от нее не ожидал.

— А почему вы не сказали полицейским, если что-то знаете?