Генри Бейли - Тайна Гарстонов

— Знаете, вы сгущаете краски, беби.

— Совсем нет. Вы это, наверное, видели сами. Они терпеть его не могут и как бы в союзе друг с другом, чтобы всячески дать ему это понять.

— Ну, я бы этого не сказала, — размышляла вслух Глэдис. — Мать его, конечно, не любит. И я мало его видела вместе с Морроу. А что они ему говорили сегодня?

— Они ничего не говорили. Просто проявляли отвращение. Что он им сделал?

— Я не знаю. Я думаю, это потому что он жив, а другой — умер. Тот, кого они любили! В этом его преступление. Но вы не тревожьтесь.

— Приятная компания!

— Ничего. Мы все уезжаем в понедельник, кроме старухи. Когда вы останетесь с ней наедине, она будет есть у вас из рук. Она полюбить вас, бедняга. Ну, доброй ночи.

И Глэдис вышла в коридор.

Мисс Морроу не имела дома. Она происходила из старой семьи в Сандшире, ее родной дом принадлежал ее брату, или, вернее, его детям. Но у нее был достаточный доход. Она жила по большей части в отелях: осенью и зимой в отеле в Бэйзуотере, весной и летом — в Лимбее, приморском городке в Сандшире, который считает, что он сочетает климат Ривьеры с английским комфортом.

Отель «Виктория», в котором жила мисс Морроу, обладал отменными достоинствами. Снаружи он мог казаться невзрачным: некоторые называли его самым безобразным из всех отелей. Внутри он имел унылый вид, но качества его посетителей, его кухни и его постелей славились издавна. Мисс Морроу могла быть уверенной, что ей не придется никогда сидеть рядом с кем-нибудь ниже ее круга.

Она вернулась туда из Брэдстока в понедельник и была сравнительно счастлива. Периодические визиты к миссис Гарстон были тяжелым долгом. В гостинице были старые леди и джентльмены, которые от нее ничего не требовали кроме интереса к их болезни и к королевской семье, — самое успокоительное общество. Остальные — с теми, кто не жил там по крайней мере несколько месяцев, не разговаривали — были также достойны отеля «Виктория».

В конце недели с нею однажды заговорила неизвестная женщина. Этот факт, сам по себе странный — навсегда запомнился ей из-за того ужасного события, которое произошло в тот же день. Мисс Морроу сидела свои обычные полчаса после завтрака в гостиной. Она собиралась пройти наверх, чтобы приготовиться к своей положенной прогулке, когда одна женщина, предварительно извинившись, спросила, не знает ли она какого-нибудь доктора в Лимбее. Мисс Морроу знала доктора и начала говорить о нем. Это была одна из немногий тем, на которые она могла говорить даже с посторонними. Кроме того, эта женщина казалась симпатичным маленьким существом и так скромно задавала вопросы. Разговор затянулся. Мисс Морроу не умела кратко выражаться. Маленькая женщина, хотя и проявила благодарность, прервала разговор немного внезапно.

Мисс Морроу прошла к себе наверх. Через несколько минут дневной покой отеля был нарушен ее отчаянными звонками. Мисс Морроу вышла на порог своей комнаты, в истерике призывая свою горничную и отельную прислугу. Мир отеля «Виктория» никогда не подвергался таким испытаниям.

Когда причина была сообщена поспешно разбуженному владельцу отеля, взволнованной горничной он отказался поверить. Мисс Морроу утверждала, что ее шкатулка украдена. А такая вещь еще никогда не случалась в отеле «Виктория». В этой твердыне приличного общества такие вещи явно не случались.

Тем не менее, шкатулка с драгоценностями пропала. Скрепя сердце, отель «Виктория» послал за полицией.

Два дня спустя главный инспектор Белль из бюро уголовного розыска прибыл в Лимбей со своим помощником, сержантом Эндервудом. Представителем местной полиции в этой части Сандшира был инспектор Ганн, представлявший собою полный физический контраст с Беллем. Он был длинный, худой и лысый, с торопливыми движениями, тогда как Белль был широкоплечий, медлительный и густоволосый человек.

Белль вошел с улыбкой в кабинет Ганна.

— Ну вот, опять встретились, как в старые времена.

— Чудесно, что вы приехали. Я думал, что вы слишком важная персона для таких дел.

— О нет, когда я об этом услышал, я сразу же захотел приехать. Как давно мы с вами встречались по этому гарстоновскому делу? Лет двадцать назад?

— Вроде того. Альфред Гарстон утонул в 1908 году. Мы немногого тогда добились.

— Немногого. Что же, это была не наша вина.

— Нет, у нас было мало шансов. Но странно, что мы снова встречаемся с вами по делу мисс Морроу. Ведь она была невестой Альфреда Гарстона.

Белль казался удавленным:

— Невеста?! Я что-то начал стареть. Совершенно не помню эту Морроу.

— Может быть, вы про нее и не слышали. Эта помолвка не имела отношения к гарстоновскому делу. Я слыхал об этом, потому она из местного общества. Мисс Морроу имеет некоторое состояние и половину времени проводит в отеле «Виктория». Всегда занимает те же комнаты. Два дня назад кто-то скрылся с ее шкатулкой. Она выходит из себя. Она завтра помещает в газетах объявление о награде в пятьсот фунтов.

Белль засвистел.

— У нее изрядные деньги?

— У нее приличное состояние, но не такое, чтобы выбрасывать пятьсот фунтов по пустякам.

— А какие там были драгоценности?

— Вот в этом загвоздка, — сказал Ганн. — Я полдня допрашивал эту даму и ее служанку и составил этот список. В нем нет особенно ценных предметов.

— Ну да, — сказал Белль, презрительно фыркая. — Сентиментальность старой девы! Наверное, это были подарки Альфреда Гарстона. Что бы думаете на этот счет?

— Наверное… Она все еще много о нем думает. Она благодарила Небо за то, что ее обручальное кольцо было на ней, она носить его на мизинце, так как безымянный палец стал слишком толстым. Бедная, она — и нелепа, и трогательна. Награду она обещает, если ей все вернут в целости. Там, кроме драгоценностей, были и письма.

— Я так и думал, — сказал Белль, кивая.

— Любовные письма, наверное. Письма от Альфреда. Она всегда носила их с собой. Итак, пятьсот фунтов обещано за разыскание шкатулки с содержимым. Рассчитываете вы заработать их?

Белль покачал головой.

— А как насчет этих писем. Это действительно просто любовные письма от Альфреда Гарстона. Вы понимаете, что я хочу сказать? Не пахнет ли тут шантажом?

— Быть не может. Вы, конечно, ее не знаете. Бьюсь об заклад, что у нее в жизни не было другой любовной истории. Это, без сомнения, его письма. В них могут быть весьма пламенные излияния, но во всяком случае, никто не мог бы ее шантажировать этим.

— Надо посмотреть на дело со всех сторон, — сказал Белль, — надо признать, что это странный случай.

— Что вы хотите сказать?

— Чистая работа, не так ли? Вор ушел из отеля среди бела дня со шкатулкой драгоценностей, и вы не нашли никаких следов. Это — работа профессионала высокого разбора.