Мила Бояджиева - Круиз Розовая мечта

Мы сидели рядом, не глядя друг на друга и глухо бормоча свои реплики. Со стороны, наверно, казалось, что два чудака считают качающихся на волнах чаек.

— Но ведь ты даже просил меня уехать в Англию вместе с Юлием…

— Что мне оставалось делать? Я понимал, что ты не покинешь друга в беде. — Сергей горько усмехнулся. — Слава, ведь тебе так и не удалось стать предательницей. Простившись с погибшим возлюбленным, ты ринулась спасать меня. Ох, это был грандиозный подарок. В ту ночь. В ту жуткую ночь. Сергей зябко обхватил руками плечи, по его коже пробежали мурашки. Наверно, он чувствовал, какую боль испытываю я, но решил окончательно избавиться от занозы. — Обезумев от ненависти, ты заперла меня в подвале. Я не хотел уходить оттуда. Впервые в жизни я предпочел бы смерть спасению. Просто сидел и думал. И чем больше думал, тем яснее сознавал, что не могу уйти из жизни оболганным. Я спрятал пистолет и стал ждать, когда ты выпустишь меня. Но услышал лишь звук отъезжающего автомобиля…

— Я уехала, выслушав на автоответчике послание Юла…

— А я, не успев опомниться, почувствовал приближение гостя. Кто-то ходил по саду, заглядывая в дом и, наконец, спустился в подвал. Вязгнул засов — на пороге стоял Аркадий. С пистолетом в руке и сумасшедшим блеском в глазах. Я тоже успел выхватить «пушку». мы стояли друг против друга, сверля противника пронзительным взглядом и, наверно, оба вспомнили тот день, когда схватились в кулачном бою над твоим телом.

— Я не верю. Не верю, что ты — враг. — Сказал я.

— Я тоже, Сергей!

Вместо того, чтобы подстрелить друг друга, мы обнялись и, кажется, плакали, а потом поднялись в кухню. Нам надо было о многом поговорить. Ведь я ещё не знал, что Аркадий говорил с Асей. Она явилась с того света, позвонив ему из Африки, и сняв с меня страшные подозрения. Но прежде всего я должен был разыскать тебя… Конечно, я понимал, куда ты уехала. Но боялся, что тебя опередят и уничтожат парня…

— Ты ещё не получит кассету от Лары?

— Я получил её на следующий день. А в тот вечер послал ребят в Тихий переулок. Они нашли самоубийцу и успели спасти его. Этот мальчик плохо владеет холодным оружием, да и бритва его оказалась, к счастью, совсем тупой.

— Значит… значит, он был жив, когда я простилась с ним?

— Он был в глубокой коме. И смог бы продержаться от силы полчаса. Потеря крови была слишком большой. Но вода остыла и тромбы закупорили вены…

— Боже! какое жуткое наваждение… Я ведь могла спасти его!

— Вряд ли, Слава. Спасать надо было тебя… Ты жила все эти месяцы в жутком напряжении, а я не сумел помочь тебе выбраться из тупика… Тобой манипулировали, толкая к безумию… А обидчивый покинутый муж сидел в подвале, переживая свое поражение, в то время как надо было бороться за любимую женщину… Но ведь я ещё не все знал, Слава… Черт! Это проклятое правило — не обвинять человека до тех пор, пока не сойдется все — до последней детали. А здесь был такой хаос!

Один из моих ребят незаметно эскортировал тебя до самой дачи, сообщив мне, что ты движешься по направлению к дому… Мы с Аркадием не успели подхватить тебя, потерявшую сознание… Все это было как в кошмарном сне… Подвал, самоубийство Юлия, визит Тайцева и твое бледное, как алебастровая маска, лицо в окне. Ты лежала среди кустиков маргариток, такая отрешенная, безжизненная… Я тряс тебя, звал… И на секунду мне показалось, что ты мертва… Уфф! — Сергей вскочил и отчаянно замахал руками, разгоняя заледеневшую кровь.

Опомнившись, я достала из корзинки бутерброды с ветчиной и бутылку красного вина. Сергей быстро наполнил пластиковые стаканчики. Мы выпили, жадно вонзили зубы в ломти сочного мяса.

— Ну, а потом, потом пришла самая удивительная весть — на шоссе по дороге в Молчановку разбилась машина, в которой находились те двое «хозяева мира» и их верные слуги — лже-Ртищевы… Они изображали свадебный кортеж, сопровождаемые автомобилями с мигалками. Кравцун врезался в них на полной скорости. Лобовое столкновение — все погибли на месте… Давай, Слава, помянем его светлую память. Мир не знает своего героя, а для нас он будет всегда не лысым Толянычем, а Мучеником и Мстителем.

— Мир не узнает и героя по кличке Чистый… Почему ты никогда не рассказывал об этом, Сергей?

— Да ты и так знала, ведь прожила же со мной почти шестнадцать лет. Душа в душу, между прочим. — Сергей обнял меня. — В том досье, что прислали Ртищевы, мне даны самые блистательные характеристики и собрана всяческая грязь на Юлия Вартанова… Я уничтожил эти «документы».

— Но ведь он действительно подписал контракт с агентством «Модус», позволил втянуть себя в плохую игру.

— Да, но это лишь одна деталь дела. Его запутали, так же пытались запутать меня, Аркадия, тебя, но парень жестоко поплатился за это. Теперь мы не дадим его в обиду, Слава. — Сергей с аппетитом поедал наш скромный обед, что означало его возвращение к жизни, а значит, к привычной доброжелательности.

— Ты намерен продолжить свои «спасательные работы», начатые в детской комнате милиции, господин Баташов?

— А как же! Во-первых, он сирота и совершенно не приспособлен к одинокой жизни. Во-вторых, я не могу разбрасываться порядочными людьми… Мне же привезли его последнее послание к тебе и кассету из автоответчика… Мало. кто способен признать свою вину в такой ситуации и разобраться… Он удивительно все правильно понял, Слава… В последние минуты не лгут. Ему удалось понять то, что другим не приходит в голову до глубокой старости добро всегда добро, а зло — есть зло, какие бы обличья они не принимали…

— Вот объяснил! — Я устроила на своих коленях голову внезапно сраженного сонливостью Сергея.

— Но ведь понятно же: он умеет это отличать. А другие — нет… Добавил он, усиленно моргая светлыми ресницами.

— Да уж, спи, спи. Я тоже кое-что умею отличать. И сдается мне, что укладывал меня спать вчера не стюард, и не охранник просидел под моей дверью всю ночь…

— А ты бы могла спокойно уснуть? — Сергей сел, стряхивая сон. — Я слышал, как ты всхлипывала, читая его письмо… И вообще, уже думал заказать билет в Эдинбург…

— Но ты же только что сказал, что надо бороться за любимую женщину. Тем более, если эта женщина любит тебя. — Я уложила его на надувной матрац и села в изголовье, укачивая, напевая колыбельную. До тех пор, пока перед бухточкой не появилась «Эстрелья».

— Вставай. Восемь часов. «Звезда» взошла на нашем горизонте вовремя. Ведь мы все успели, Сереженька?

— Да, владельцы этого пляжа не поверили бы, какой клад удалось здесь найти заезжим гостям. — Сергей обнял меня. — Но только, думаю, и в твоей каюте у нас найдутся кой-какие дела… Знаешь, что мне там особенно нравится?