Мила Бояджиева - Круиз "Розовая мечта"

Вот расположился возле меня, отдыхает, а те трое, ожидавшие его появления с трепетом собаки, караулящей хозяина, не решаются подойти, нарушить негласно установленную шефом мизансцену.

— Ваши купальные костюмы настолько целомудренны, что могут сойти за экстравагантное вечернее платье. — Он искоса глянул на меня и снова устремил прищуренный взор к едва различимой полоске горизонта. — Завтра утром мы увидим сверкающие купола стамбульских базилик и мутные воды Босфора… А право, отчего такой строгий стиль?

— Нетактичный вопрос, Аркадий Родионович. А если я скрываю незаживающие язвы или следы нервной экземы? — Слегка обиделась я за свой темно-синий цельный купальник, эффектно поддерживающий излишне тяжелый бюст.

— Фу! Что за анатомические противности! И ничего так такого нет. Прошлой зимой в сауне у Покровских — забыли? Мы виделись, правда, одно мгновение.

— Однако у вас фотографическая память высококвалифицированного агента, — пошутила я, тут же испугавшись, что попала в точку. Кто их знает, нынешних…

Брякнула от неловкости, поскольку никак не ожидала такого: в парилку сауны в зоне отдыха Покровское для очень высоких чинов, где томились мы с Аськой, заглянул некто в вязанной шапочке до бровей. Мы, естественно, возлежали «ню», а я даже не успела повернуть головы, так стремительно захлопнулась за ретировавшимся гостем дверь и столь бурной была реакция Аси:

— Ну, видела? Голого в шапке? Это он!.. Охотиться прибыл. Про его душу я тут и торчу — с весны иду по следу, — он за кабаном, а я за «орлом». Лакомый кусочек, да никому не по зубам. Уж и не соображу, в чем дело. Болтают разное. Только после смерти жены А. Р. уже лет восемь круглый вдовец. М-м! Слово-то какое! — Она чмокнула кончики пальцев. — Изюм с мармеладом, «Сникерс» с «Баунти»…

— Мне-то что, я — мужняя жена. Женщина избалованная, семейная и сексуально незаинтересованная.

— Не о тебе речь, фефёла! Лучше о подруге подумай. — Аська плеснула на разогретые камни трявяной отвар и мы задохнулись в мятном пару. — Уфф! Вон как за своей формой слежу, надрываюсь… Пора уже в 28 личную жизнь устраивать.

Ассоль смахнула со лба прилипшие кудряшки и подмигнула мне, не дав раскрыть рот с законными возражениями. Двадцать восемь так двадцать восемь! Мне-то что, я не отдел кадров.

— Выходит, мы с тобой в одном классе не учились? — уточнила я на всякий случай официальную версию.

Аська изучающе присмотрелась ко мне:

— Учились в одной школе. Только ты на два класса старше.

— Значит, на тридцатник все же тяну?

— Это как когда. Если профессора из себя не строишь.

— Я думала, звание мне к лицу.

— Когда вот так, кверху розовой жопой лежишь, то очень даже пикантно получается: «Уважаемый профессор!» — Аська с удовольствием прошлась по моей спине распаренным веником. — А когда нацепишь очки и нос задираешь — прямо эта, из кинофильма «Весна», — «Масса солнца составляет…»

… - А я знаю, что вы доктор наук и к тому же — преуспевающий врач. Как бы невзначай бросил реплику Аркадий, возвращая меня к реальности. Путешествие движется к концу и я могу раскрыть вашу тайну.

— Не сомневалась, что Ася сразу же проговорится.

— Похвасталась подругой. Это редкость у женщин — такая солидарность. Но ведь у вас есть ещё кое-какие секреты?

Я сняла очки, присматриваясь к его темным, лениво жмурившимся глазам что там, — ловушка или легкое подтрунивание, имитирующее флирт? Ничего, кроме блаженства, пустого, полусонного трепа.

— Пожалуй, я действительно перегрелась. Почти «вставка».

— «Солнечный удар», — перевел Аркадий. — Так назвал Бунин свой известный рассказ. Вспышка бешеной страсти. Между прочим, на пароходе. Две сумасшедшие ночи — и случайно встретившиеся, сраженные наповал любовью, люди расстались навсегда…

— В приволжской гостинице, кажется. Последнюю ночь они провели в провинциальной гостинице, — уточнила я и поднялась. Накинув на плечи легкий длинный халат в сине-белую морскую полосу и бросив в соломенную сумку едва пролистанный «Штрек», кивнула. — До встречи за обеденным столом.

Очевидно, А. Р. Т. сделал какой-то знак Игроку. Тот, подхватив Ваську под локоток, тут же направился к нам.

— Новый русский поймал золотую рыбку и спрашивает: «Чего тебе надоено, золотая рыбка?» — Доложил он прямо с лету.

Никто не засмеялся, только Аська снисходительно потрепала шутника по смуглой щеке:

— Вот уже третий раз от тебя эту сказочку слышу и все не пойму, когда смеяться?

— Я же тренируюсь! Чем чаще рассказываешь, тем лучше запоминаешь, а то я иногда все байки путаю.

— Хорошо, что не «бабки». — Заметил Юра, с трепетом провожая взглядом брошенный в урну «бычок». — Как финансист ты у нас вне конкуренции. А вот как юморист… «Встречает новый русский старого. «Как дела?» — спрашивает. — «Плохо, — отвечает старый. — Три дня уже ничего не ел». «Так нельзя, старик, нужно себя заставлять».

Игорь с недоумением обратился к Аське:

— Это про что?

— Юрочка хотел сказать, что у «старого» вообще жрать нечего… Не очень-то смешно, конечно, — согласилась та.

— Но зато прямо к обеду. Возбуждает дикий аппетит. Сегодня я, кажется, покажу высокий пилотаж. Так на этих железках умотался. — Продемонстрировал позу бодибилдинга Аркадий. — Боюсь, если срочно не верну пару-тройку килограммов, могут в кино забрать. Буду есть за двоих. И за «старых» и за «новых».

— Ну, тогда и за меня. Я, пожалуй, пропущу обед. Что-то и впрямь голова кружится. — Я закинула сумку за плечо и сделала всем ручкой. — Чао, друзья, до вечера!

— Не забудьте, госпожа Баташова, — крикнул мне вслед Аркадий, — у нас сегодня вечером маленький банкет по случаю прощания со Средиземным морем.

— Странновато все же, почему ты опасаешься произносить её имя? Спросила Аркадия Аська и я удивилась не столько присутствию ревности в её тоне, сколько тому, что эта мысль пришла в голову наблюдательной Ассоль только сейчас.

«Зачем я здесь?» — вот над чем стоило задуматься. И я честно все время пыталась этим заняться, но атмосфера круиза категорически противопоказанна умственным усилиям, особенно, в области самоанализа. Размышления получались вялые и лживые.

Сбросив одежду на ковер в своей просторной, нарядной каюте, я погрузилась в теплую ванну и включила форсунки, — вода забурлила, стимулируя поток мыслей. Итак, что толкнуло меня в круиз с насмешливым названием «Голубая мечта»? Жажда новых впечатлений, желание отвлечься от профессиональных проблем, неумение противостоять натиску Аськи? А может быть, что-то новое в интонациях поддержавшего идею путешествия мужа? Что же, в самом деле, что? Оказалось, что в разное время суток и в зависимости от «освещения» ответ выглядел по-разному, как озеро на картинках импрессионистов — серо-угрюмое вечером, оно радостно золотилось под утренним солнцем. «Эффект хамелеона», хорошо известный опытному психологу, каковым я себя считаю.