Фридрих Незнанский - Ловушка для Черного Рейдера

Однако, так или иначе, но даже день и час поездки следственной группы в Богоявленск стали известны. А поздним вечером, накануне этого события, произошло нечто вовсе уже непредвиденное.

Возвращаясь с дачи в город, на повороте при выезде к федеральной трассе, малиновый «кроссовер», принадлежавший жене заместителя областного прокурора Муранова, на полном ходу, отчаянно взвизгнув шинами, врезался в тракторную тележку, полную кукурузных початков. Тракторист и подумать не успел, как тележку оторвало от трактора страшным ударом автомобиля. Сам трактор тоже перевернулся, но парень успел выскочить, а вот автомобиль вспыхнул и взорвался.

Дежурная следственно-оперативная бригада, вызванная кем-то из водителей, проезжавших мимо места аварии, обнаружила в догоравшем салоне трупы двоих человек. Двух мнений быть не могло: разумеется, погибли супруги Мурановы. На следующий день, собственно в день проведения следственного эксперимента, в прокуратуре был объявлен траур.

В этой связи, или по иным причинам, теперь уже неважно, следственный эксперимент, переносить который все же не стали, после посещения Мурановской дачи ничего нового в материалы расследования не добавил. Но по наблюдениям Светланы Георгиевны, Александр Борисович, который органически не мог терпеть постных и траурных физиономий, окружающих его без особо веских к тому оснований, был по-прежнему олимпийски спокоен и даже отчасти доволен, будто догадывался о чем-то таком, о чем другим знать было не обязательно или не следовало вообще.

Но ведь, с другой стороны, и расследование семимильными шагами приближалось к своему закономерному финалу. Улики говорили сами за себя. Правда, арестованные работники уголовного розыска, сидевшие в камерах предварительного заключения и немедленно кем-то информированные о трагическом происшествии на шоссе, стали дружно валить все свои грехи на погибшего в аварии Муранова, — дескать, сами они не проявили бы ни малейшей инициативы, кабы не заставили их выполнять прямые указания заместителя прокурора. Кто заставил? Да сам же Муранов и заставил, угрожая предъявить службе собственной безопасности какой-то имеющийся у него против них компромат.

Нехорошо, конечно, сваливать собственные преступления на покойного, но ведь это и не новость на Руси Великой. Да и не только на Руси. Наверное, было бы любопытно узнать, где подобный обычай не существует…

А Турецкий, глядя Светке в глаза, все подмигивал да улыбался загадочно. И девушка утверждалась в своем мнении, что он действительно знал нечто такое, о чем ей, в ее прекрасном возрасте, даже и догадываться было еще рановато. На что она однажды, уже в самом конце расследования и пребывания Александра в городе, намекнула ему, а он расхохотался. Траур в прокуратуре к тому времени уже закончился, и можно было вести себя просто и непосредственно, то есть громко разговаривать и смеяться, ни у кого не вызывая подозрений. Светлане, наблюдавшей, как изменялся прямо на ее глазах Саша, и в голову не могла бы прийти кощунственная мысль о том, что он каким-то боком, даже опосредованно, мог быть и сам причастен к трагедии на шоссе. Вот это был бы уже точно — полнейший абсурд!

И тогда, очевидно, чтобы помочь девушке избавиться от нелепых мыслей, Александр Борисович начал вдруг вспоминать о многочисленных подобных странных случаях из собственной обширной следственной практики. Ему было также известно и о других, достаточно «громких» автомобильных авариях, в которые часто попадали неугодные кому-то или просто опасные своими возможными признаниями либо имеющимся на кого-то компроматом люди. Но при этом не стоит все же в ряду частных случаев сразу искать определенные закономерности, тем более если у тебя нет к тому никаких оснований в виде конкретных свидетельств или прямых улик. А причина его веселого настроения была, разумеется, и прежде всего в том, что любая лошадь, приближаясь к родному дому и видя близкий конец своим долгим дорожным мучениям, обычно радуется и прибавляет шаг. Светлану такое его признание совсем не утешало: прозвучавший «звонок» ведь и ее оповещал о том, что расставание неизбежно…

Кстати, между Александром Борисовичем Турецким и Григорием Никифоровичем Дремовым установились в конце расследования прямо-таки доброжелательные отношения. Ну, не совсем конечно, чтоб прямо-таки дружеские, но Светлана понимала: ведь оба они носили генеральские погоны, а это — другая каста. У нее вон тоже одна звездочка на погоне, но разница была больно уж великой.

«Славная девушка…» — с легкой и светлой, хотя и немного щемящей, улыбкой вспоминал Александр Борисович Светлану Георгиевну Макееву — будущее юридическое «светило», как она сама очень уверенно пообещала ему, целуя и прощаясь на перроне у мягкого вагона вечернего московского поезда…

— Ну, что скажешь? — спросила Алевтина, наблюдая за сосредоточенным Александром Борисовичем, медленно перелистывавшим странички рисовального альбома с трогательно и заботливо приклеенными к ним газетными публикациями. — Ты читаешь так, будто вспоминаешь какой-то увлекательный старый роман. Весь мыслями там, в собственных эмпиреях, в прошлом. Или был грешок?

Турецкий даже вздрогнул. Ну, чертова девчонка! С ее явно экстрасенсорными способностями недалеко и до греха. Ведь точно знает, куда надо стрелять! Прямо в десятку. Неужели он настолько открыт?.. Но самая лучшая ложь — это правда, знал Александр Борисович. И, ни минуты не колеблясь, с легкой ностальгической усмешкой он ответил:

— Да, помнится, была там у меня одна знакомая девушка. Младший юрист, между прочим. Ох, как мы там с ней в паре работали! Ну, прямо как ты, копия. Такая же красивая, умная. Мне всегда везло на младших юристов.

— Ладно уж, — успокоилась Аля. — Будет врать, даже и не старайся, я тебя насквозь вижу… Так что ты решил с этой… твоей?.. — она как-то не очень уважительно хмыкнула, скорее, с превосходством.

— А что, кого конкретно ты имеешь в виду?

— Ну, не Аллу же… Я про ее ситуацию. Ты будешь каким-то образом реагировать? И в каком ключе? А то у меня тут появились кое-какие идеи… ну, мысли.

— О-о-о… — больше с удивлением, нежели с восторгом, протянул Турецкий. — Я потрясен известием, моя прекрасная леди! И что же это за мысли такие? Более того, позволю себе слегка перефразировать известное изречение одного великого ученого: насколько, то есть в какой степени, они, эти твои идеи, завиральны, чтобы претендовать на истину?

— Можешь не ерничать. Ты ведь ментов тех, из Центрального, ловить и сажать не собираешься, я так понимаю? Потому что это дело тебе попросту не по силам. Не спорю, когда ты был большим прокурором, может быть… может быть… Хотя, кто тебя знает?.. Но я о другом герое в кавычках.