Сьюзан Спанн - Кошачьи когти

Как только слова сорвались с губ Хиро, на него внезапно снизошло озарение. Он открыл было рот, но тут же его захлопнул, так ничего и не сказав. Это было лишь предположение, а не достоверный факт. По крайней мере пока он не найдет подтверждения своим мыслям.

– Убийство моего отца достаточно трудно осуществимое мероприятие, – сказала Ёсико.

Отец Матео встревоженно посмотрел на Хиро, синоби понял, что священник принял слова Ёсико за признание. Хиро слегка качнул головой, и иезуит расслабился, хотя и выглядел при этом нервным и смущенным.

– Я вам уже рассказывала о том, как мой отец убил куноичи, – продолжила Ёсико. – Не только ту, которая пыталась убить сёгуна, но и другую, что была подослана к моему отцу. Это случилось пять лет назад в чайном доме, где он погиб. Отец разоружил ее и убил ее же собственным отравленным кинжалом. С этим убийцей он поступил бы так же.

Это наводит меня на мысль о том, что отец знал своего убийцу.

– У вас есть доказательства? – спросил Хиро.

– Кто-то перерезал отцу горло, пока он ждал, когда Саюри вернется из уборной, – сказала Ёсико. – Он бы услышал приближение убийцы, однако позволил человеку подойти к себе сзади. Он либо узнал голос убийцы, либо ее походку.

Странный блеск появился у Ёсико в глазах, когда она посмотрела на Хиро.

– Вы бы наверняка смогли отличить женскую походку от мужской.

Хиро проигнорировал ее комментарий и его неожиданный подтекст.

– Значит, вы верите, что Нобухидэ прав и это Саюри убила вашего отца?

– Даже если женщина не сама это сделала, она замешана в этом. Как бы иначе убийца вошел в комнату, убил его и ушел никем не замеченный?

– А вы с этим согласны? – спросил отец Матео у Сато.

Та печально улыбнулась:

– Я не знаю, кто убил моего мужа, и не беспокоюсь о мертвых. Это я могу к нему присоединиться, а вот он ко мне уже не вернется.

– Вы знаете о царе Давиде? – спросил отец Матео.

– Почему нет? В конце концов, я же христианка.

Лицо иезуита от восторга расплылось в улыбке.

– И как вы стали христианкой?

Сато покачала головой и опустила глаза на руки, лежащие на коленях.

– Не хочу утомлять вас старческими разговорами.

– Пожалуйста, – попросил отец Матео. – Я бы хотел послушать.

Хиро же слушать не хотел. Он хотел уйти и отыскать подтверждение своей теории, причем желательно получив на это еще пару лишних дней.

Хиро пытался поймать взгляд священника, но тот не смотрел в его сторону. Синоби с разочарованием понял, что его друг неимоверно туп.

– Я вышла замуж очень молодой, – начала Сато. – Но у меня долгое время не было детей. Это казалось странным. У жены самурая одна обязанность – подарить мужу наследника. Ёши был терпелив и не отсылал меня, но мое отчаяние росло. Я молилась буддистским богам, синтоистским ками и каждому божеству, которое было мне известно. В основном я молилась Каннон, богине милосердия. Я дала слово, если у меня появится ребенок, я поставлю в своем доме в ее честь статую и буду молиться ей каждый день до конца своей жизни.

– Но Каннон вам не помогла, – понимающим тоном сказал отец Матео.

– Нет, помогла. – На лице Сато появилась озорная улыбка. Ее глаза заблестели от того, что ей удалось обмануть чужеземного священника. – Каннон подарила мне дочь. Ёсико.

Мать с дочерью обменялись улыбками. Это была первая искренняя эмоция, которую Хиро увидел на лице Ёсико, но это выражение исчезло почти сразу.

– Ваш муж должен был быть доволен, – сказал отец Матео.

– Большинство мужчин предпочли бы сына, – сказала Сато, – но Каннон и здесь мне помогла. Ёши полюбил Ёсико с того самого момента, как она родилась. Он вырастил ее как самурая. Вообще-то, как мальчишку. – Женщина помолчала. – Сначала мне это не слишком нравилось, но они казались такими счастливыми, что и я со временем стала счастлива. Сейчас я очень рада, что все обернулось именно так.

Она посмотрела на Ёсико, словно ребенок, выдавший тайну своей семьи и не понимающий, что делать дальше. Хиро было интересно, о чем из сказанного Сато предпочла бы умолчать.

Прежде чем молчание переросло в неловкость, Ёсико сказала:

– Ты говорила про чужеземного бога.

Сато кивнула.

– В год, когда Ёсико исполнилось тринадцать, она приняла гэмпуку. – Она озабоченно сморщила лоб и посмотрела на священника. – Вам знакомо это слово?

– Церемония, в результате которой самурай становится мужчиной. – Отец Матео посмотрел на Ёсико и добавил: – Человек становится достаточно зрелым, чтобы носить два меча.

Сато кивнула, радуясь тому, что не придется ничего объяснять.

– Ёсико... до гэмпуку ее звали Чико... училась очень быстро. Ее церемония произошла в тринадцать лет. Отец вручил ей пару фамильных мечей.

– Значит, он не возражал, что у него дочь, а не сын, – сказал отец Матео.

– Он был доволен, – согласилась Сато. – Но я считала себя несостоятельной. Незадолго до гэмпуку, я услышала, что в Японию из-за моря привезли нового бога. Я подумала: возможно, этот чужеземный бог поможет мне с еще одним ребенком. Поэтому я попросила Хидэёши устроить мне встречу с чужеземцами.

Он не верил, что ваш Бог услышит меня. Что он вообще понимает японский, но согласился, потому что ему очень хотелось заполучить в коллекцию иноземное оружие.

– Вы встречались с Франциском Ксавьером? – спросил отец Матео.

– Нет, иноземца звали Пинто-сан, – ответила Сато. – Он не был священником, однако говорил, что намерен стать им, когда вернется. Он был высоким, с такой бледной кожей, как у призрака. А нос его был размером с рисовый шарик. Мне стало плохо рядом с ним, потому что от него ужасно воняло, а от этой вони его нос весь покраснел и из него текло.

Хиро подозревал, что с носом были проблемы не из-за вони, а из-за алкоголя, но если бы он прервал Сато, уйти они смогли бы еще позже.

– Пинто-сан рассказал мне, что Иисус ходил по земле, как обычный человек. Это подарило мне надежду. Бог, у которого была мать, наверняка пожалел бы женщину, которая хотела сына. Пинто-сан научил меня одной молитве и сказал, что я могу попросить у его бога Иисуса все, что пожелаю, но получу это только в том случае, если его отец, Всевышний, захочет, чтобы я это получила. Он много раз мне повторил, что Иисус слышит мои молитвы только тогда, когда отец ему позволяет.

– Да, – подтвердил отец Матео. – Такова религия Иисуса.

– Ничем не отличается от японских ками, – сказала Сато. – Вот только ками слышат только тогда, когда сами этого захотят.

Ноги Хиро начали затекать. Обычно от раздражения в них всего лишь появлялось покалывание, но его терпение из-за рассказа Сато начало подходить к концу. Он сначала пошевелил ступней, а потом и ногой, надеясь, что вдова заметит и завершит свое изложение.