Евгений Сухов - Лошадиная доза

— Мы по поводу самогоноварения, — кашлянув, произнес Леонид Лаврентьевич.

— Так вроде от вас приходили уже, — сказал Комаров.

— Да, но поступил сигнал… — быстро выкрутился Бахматов. — От соседей ваших. Говорят, выпиваете вы часто. Так что мы были просто вынуждены… отреагировать.

— Нашли кому верить, — пренебрежительно буркнул Василий. — Будто они сами не выпивают… Загляните как-нибудь в конце недели, вот тогда увидите, что к чему.

— Сейчас речь не о них, а о вас, — строго произнес Леонид Лаврентьевич. — Так вы выпиваете? Как часто?

— Ну, выпиваю, но не так чтобы часто. Так же, как и все. Праздники-то никто не отменял.

Женщина молчала, и, как ни пытался Бахматов встретиться с ней взглядом, у него не получалось.

— А что пьете? — после недолгого молчания спросил он. — Самогонку небось? Гоните ее сами или приобретаете? Если гоните сами — то где находится самогонный аппарат и хранятся бутыли с самогоном? Попрошу выдать их добровольно во избежание уголовной ответственности. А если приобретаете, то у кого? Назовите фамилии…

— Самогон не гоню и не приобретаю, — безмятежно отозвался Комаров. — А пью я исключительно водку. Которую покупаю в государственных или коммерческих лавках и магазинах…

— В каких именно? — быстро задал вопрос Леонид Лаврентьевич, пытаясь уловить во взгляде и голосе хозяина дома страх и тревогу. Однако ни того ни другого отнюдь не наблюдалось.

— Да здесь, на Шаболовке, — пожал плечами Комаров. — В лавке Семенова. Или продуктовом магазине через два квартала.

— Мы это проверим, — нарочито строго произнес Бахматов. — А сейчас мы все же произведем досмотр вашего дома. Разрешающий ордер на досмотр у нас имеется, — добавил он и достал из внутреннего кармана сложенную вчетверо бумагу.

— Смотрите, коли надо, — спокойно произнес Комаров, но теперь его спокойствие показалось Леониду Леонтьевичу уже напускным. Он кивнул Осипову и Стрельцову, что означало «приступить к досмотру», а сам остался на месте, не спуская глаз с хозяина дома.

Николай и Жора Стрельцов медленно прошлись по комнате, осматривая пол, заглянули в детскую, а когда Жора взялся за ручку кладовки и потянул дверь на себя, Комаров вдруг резко вскочил, метнулся к раскрытому окну и буквально выбросился в него, высадив оконную раму. Следом выпрыгнул в окно Коля Осипов.

— Оставайся здесь! — крикнул Стрельцову Бахматов и тоже выпрыгнул в окно. Через несколько мгновений прозвучал выстрел. Затем второй.

Продолжая держаться за ручку двери кладовки, Жора посмотрел на женщину. Она по-прежнему безучастно сидела за столом, положив на него руки. Пальцы ее немного подрагивали.

Минут через двадцать вернулись Осипов с Бахматовым. Злые и запыхавшиеся.

— Ушел, гад! — коротко ответил Коля на вопросительный взгляд Стрельцова и плюхнулся на стул, на котором до их прихода сидел Комаров.

Леонид Лаврентьевич сразу же подошел к двери кладовки, рванул ее на себя и вошел внутрь. Он уже знал, что в ней увидит. Так и есть: к стенке был прислонен завязанный мешок. Когда они с Жорой развязали его, там оказался очередной опутанный веревками труп. Именно очередной , поскольку то, что происходило в этом доме, иначе, чем производством трупов и назвать было нельзя…

— Та-ак, — недобро протянул Бахматов, остро и зло поглядывая на Марию. — Стрельцов, Осипов — мигом по соседям! Вам надлежит выяснить главный вопрос: есть ли у Комарова хорошие знакомые, у которых он мог бы залечь и затихариться хотя бы на короткое время. Не будет ведь он шляться просто так по Москве, зная, что его разыскивает милиция. Значит, к кому-то придет и попросит его приютить. И придет он к тому, кого хорошо знает и с кем водит дружбу или приятельствует. А пока вы ходите, — снова не по-доброму взглянул на Марию Леонид Лаврентьевич, — я с гражданкой Комаровой побеседую…

Когда Осипов со Стрельцовым ушли, Бахматов сел на плетеный скрипучий стул напротив женщины. Какое-то время он молчал, то ли выстраивая в уме нужные вопросы, которые следовало задать в первую очередь, то ли решая, какую тактику следует применить на этот раз, чтобы разговорить молчаливую забитую бабу. Ну, не может она не знать, где прячется ее муж!

— Вы знали, чем занимается ваш муж? — наконец громко и резко спросил Леонид Лаврентьевич.

Для начала он решил быть с женщиной предельно жестким, поскольку если она и не участвовала непосредственно в убийствах, то не знать о них просто не могла. Вряд ли пол от крови отмывал Комаров, этим занималась его жена. И деньгами, добытыми столь ужасным образом, она наверняка пользовалась. Получалось немало, столько на извозе не заработаешь. А так как о содеянном она в надлежащие органы не сообщала, то по закону, как тут ни крути, все же является прямой соучастницей убийств…

— Да, — тихо ответила Мария.

— Чем же? — грозно произнес Леонид Лаврентьевич.

— Извозом, — еще тише сказала она.

— Извозом, — угрюмо повторил за ней Бахматов. — А труп в мешке в вашей кладовке откуда взялся? На улице, что ли, нашли, а потом в дом притащили, так, что ли?

Мария молчала.

— Откуда, я спрашиваю! — прикрикнул на нее Бахматов.

Она продолжала молчать. В соседней комнате вдруг заплакал ребенок, но Мария даже не двинулась с места…

— У вас ведь детей трое? — немного мягче спросил Леонид Лаврентьевич. — Одному и года еще нет, верно? Вы подумали, что с ними будет, если вас обоих расстреляют? А вас точно расстреляют, если вы сами себе не поможете. Вы — это я имею в виду конкретно вас, гражданка Комарова. Вашего мужа уже ничего не спасет. А у вас имеется шанс. Небольшой, но все-таки есть…

— Чего вы хотите? — прошептала Мария.

— Я хочу знать, с кем водит дружбу ваш муж, расскажите о его приятелях, друзьях. К кому бы он мог обратиться за помощью, и кто может его приютить у себя, — чеканя слова, сказал Леонид Лаврентьевич. — Как их зовут, и где они проживают.

— Нет у него друзей-приятелей, — после недолгой паузы тускло произнесла женщина.

— Ну, к кому-то же он может прийти и попроситься хотя бы переночевать, к примеру? Что, таких вообще, что ли, нет? — не скрывая раздражения, спросил Бахматов.

— Нинка-молочница, — ответила Мария. — К ней он подался, не иначе…

— Та-ак, — заинтересованно протянул старший инспектор МУРа. — И где эта Нинка проживает?

— В Никольском…

Минут через сорок вернулись Осипов со Стрельцовым. Соседи подтверждают, что хозяин занимается извозом. Водит к себе мужиков. Выпивает. Дружков-приятелей либо не имеет, либо соседи их не знают. Но года полтора назад, по слухам, завелась у него какая-то бабенка из подмосковного села. А вот из какого — им неведомо.

— Что ж, все сходится, — подвел итог полученной информации Бахматов. — Комаров мог податься в село Никольское, к своей знакомой Нинке-молочнице. Больше про нее ничего не известно. Все, ребята, домой…