Наталья Андреева - Пока цветет лотос

Я невольно застонала. Черт меня дернул следить за Воронцовым! Да будь он мне трижды неверен! Да хоть сто раз! Это ведь не в тюрьме сидеть! Причем обоим! Мне нужна информация, чтобы все как следует обдумать. Надо ведь как-то выпутываться.

К счастью ждать Вадика мне пришлось недолго. Минут через двадцать позвонили в домофон.

— Поднимайся, — сказала я и вышла на лестничную клетку, встречать гостя.

— Буржуи, — первое, что сказал Вадим, поднявшись к нам на третий этаж.

У нас и в самом деле солидно. На этаже только две квартиры: наша и таких же буржуев недорезанных, сколотивших свое состояние на фастфуде. С соседями мы живем мирно и поддерживаем порядок и чистоту. Я лично стираю пыль с мраморных статуй и поливаю цветы в вазонах. Музы скоро будут со мной здороваться, в особенности Терпсихора, муза танца. Я не знаю, откуда у владельца сети кафешек быстрого питания любовь к высокому искусству, но эти статуи заказал он. «Мраморный гарем», — как презрительно говорит мой супруг, сам от искусства далекий. Даже не знает, что это музы: поэзии, трагедии, астрономии. Ну и танца, само собой. Но когда я мужу все объяснила, Воронцов против «гарема» уже не возражал, только добавил к «мраморным бабам» парочку вазонов. Люди несведущие, такие как Вадик, запросто могут принять наш холл за филиал Музея искусств, но на самом деле все это дешевая подделка. И нечего так пялиться на Терпсихору. Хоть Воронцов и говорит, что она сильно смахивает на меня, но лести я неподвластна. А тот, кто ее заказал, эту музу, женат.

— Это в тебе классовая вражда говорит? — усмехнулась я, видя выражение лица Вадима.

— Банальная зависть. А можно я квартиру посмотрю?

— Смотри, кто тебе не дает, — пожала плечами я и посторонилась.

Он прошелся по комнатам и присвистнул:

— Да-а… Все это стоит не один миллион баксов. Это я к тому, что отныне ты богатая невеста.

— Мне еще надо избежать тюрьмы и развестись, — сухо сказала я. Перспектива стать богатой невестой мне почему-то не понравилась.

— Вот и давай подумаем, как это сделать, — оживился Вадим.

— Нам лучше будет на кухне.

— Да как скажешь. Хоть в сортире! В вашей квартире любое место вполне достойно для переговоров на высшем уровне.

Кухня — это моя территория. Там я буду чувствовать себя спокойнее. Хотя какое уж тут спокойствие! Меня трясет от волнения!

Вадим по-хозяйски прошел на кухню и развалился на диване.

— Чаю нальешь? — спросил он с улыбкой, которая показалась мне наглой.

— Тебе какой?

— А что, есть выбор? Прости меня, сирого, у меня, кроме коробки пакетированного, в доме ничего нет. Я знаю про этот чай только то, что он не зеленый. Потому что терпеть его не могу.

— Спасибо за подсказку, — все так же сухо сказала я. — У меня есть черный с бергамотом.

— Не знаю, что это такое, но давай. Может, и поесть чего-нибудь найдется? Я весь день на ногах. С утра закинул в желудок пару бутербродов, а на дворе уже почти темно.

Я молча полезла в холодильник за борщом. Мне вовсе не хотелось Вадима кормить, но из вежливости это надо сделать.

— А ты еще, оказывается, и готовить умеешь! — с восторгом сказал он, отведав моего борща. Определенно, мои акции на рынке невест все повышались.

— Говори, что у тебя, — решительно остановила я этот процесс. — Где фотографии?

— Вот. — Он перестал жевать, полез за пазуху и достал оттуда смартфон. — На всякий случай: я их скопировал на флешку. Я подумал, что ты захочешь их удалить.

Я невольно покраснела. Опять он прочитал мои мысли! И возмутилась:

— Но ведь это мой заказ! Что хочу, то и делаю с этими фотками!

— Сначала расплатись.

Денег у меня не было, и я закусила губу от досады. То есть были на хозяйственные расходы, поэтому я на всякий случай спросила:

— Сколько?

— Сто тысяч долларов, — спокойно сказал Вадим и опять принялся за борщ.

— Ты с ума сошел?!

— Я не требую оплаты наличными. И готов ждать. Согласись, работа сделана неплохо, — небрежно сказал он.

Я принялась разглядывать фотки. На этот раз они оказались четкими, ведь на улице был день. И погода ясная. Ну почему не пошел дождь?! Нет, на небе ни облачка! Как назло! Лицо Андрея видно четко. Да, это он. Судя по его позе, выбегает из дома, что-то засовывая за пазуху. И это «что-то» уж очень напоминает пистолет. Ошибиться трудно, потому что рука Воронцова сжимает рукоять. Даже без увеличения снимка судьям будет очевидно: мужчина прячет за пазухой пистолет. Второй снимок был еще хуже: мой муж на берегу пруда. Того самого, кстати, где позавчера побывала и я. Что поделать, если поблизости нет другого приличного водоема, куда можно было бы выбросить пистолет? Какие-то ручейки и речушка, где воды по колено воробью. Два года подряд лето было засушливым, и водоемы заметно обмелели. Этот пруд — единственное, что осталось.

И вот на его берегу я вижу и мужа! В руках у Воронцова все тот же пистолет, с которым он выбежал из дома Людмилы. Вот муж размахивается, вот оружие летит в воду… Несколько четких снимков. Ошибки быть не может. Если Андрей не убийца, то зачем он уничтожает улику? Я со вздохом отдала Вадиму смартфон.

— Я скинул файл со снимками тебе на почту, — также небрежно сказал он.

— Ты с ума сошел?!

— Можешь его удалить. Но сначала рассмотри как следует… Будешь звонить мужу?

— Он звонки сбрасывает, — пожаловалась я.

— Ты хорошо знаешь Воронцова. Как думаешь: что он теперь будет делать?

— Решать эту проблему. Не в тюрьму же садиться?

— Разве это не было твоей заветной мечтой?

— Да, но я тоже под подозрением! Разве ты забыл?

— Воронцов будет молчать. Или все возьмет на себя. Какая ему разница, одно убийство или два? Все равно садиться.

— За два дадут больше, — возразила я.

— Ну, адвокаты у него хорошие. Не бизнес ведь. Банальная бытовуха. А ты на время уедешь за границу.

— А что будет потом?

— Потом… — он опять улыбнулся, на этот раз, как мне показалось, загадочно. — Стеша, ты ведь знаешь: я по тебе с ума схожу. Можно я останусь?

— В смысле? — растерялась я.

— У тебя заночую. Ты явно нуждаешься в утешении. Ты относишься к женщинам, которые не могут жить без мужчины.

— Это из личных наблюдений?

— Ага, — Вадим неожиданно разговорился, борщ его разморил. — Я ведь уже три года выслеживаю неверных супругов. И сделал для себя вывод, что женщины делятся на три типа: бизнесвумен, киси и так называемый рабочий материал. С бизнесвумен все понятно, это бой-бабы, которые берутся тягаться с мужиками и почти всегда одерживают верх. Если же этого не случается, они просто ищут себе более подходящего мужика, который ляжет под каблук. Кися — это женщина, чьи проблемы решает мужчина. Кися даже может работать, не возбраняется, но она никогда не поставит свои интересы и свою работу выше, чем работа и интересы ее мужчины. Потому что она — кися. А рабочий материал — это все те, кто пока в свободном поиске. Не определился со статусом: я решаю проблемы или мой мужчина, если он вообще есть. Этот рабочий материал заполняет по утрам вагоны метро и автобусы, мечется по магазинам, сгорает на работе, причем за деньги, явно не соответствующие тем усилиям, которые прикладывает, вечерами сидит в кафе или в барах с такими же неопределившимися особами, и они костерят мужиков. Козлы, мол, и сволочи. Эти несчастные бабы говорят, что надо себя любить и баловать, а на самом деле мечтают о том, чтобы просыпаться по утрам на мужском плече и нестись готовить своему сокровищу завтрак. По крайней мере, большинство. Которое хочет быть кисями.