Наталья Андреева - Пока цветет лотос

Хотя почему это малодушная? Очень даже разумная мысль. Поэтому я позвонил Муркину:

— Говори телефон Эдика.

Он сказал. Я его сразу и набрал, этот номер. Первым делом представился:

— Это Воронцов. Слыхал о таком?

— Ну, — говорит, — допустим.

А голос такой напряженный.

— Поговорить надо.

— Давай поговорим.

— Завтра как?

— Только у меня дома! — Мне показалось, что он испугался. Хотя к разговору был готов. Он ведь закрутил роман с замужней женщиной! А по моему виду не скажешь, что я могу стерпеть измену. Или ему меня в клубе не показывали? Должны были показать!

Конечно, у тебя, милок. Не у меня же? Я хочу увидеть место, где жена мне изменяла. И мужика, с которым она это делала. В глаза ему хочу посмотреть. Я хочу узнать, почему она это сделала? Чем он лучше меня? А там по обстоятельствам.

— Говори, куда ехать.

Он назвал адрес, и я тут же запросил навигатор. Да, далековато. Ну, ничего, справлюсь.

Потом я позвонил Стефании и спросил, где сахар. Мне хотелось услышать ее голос. Через десять минут мне «понадобилась соль». Я все ждал, когда же она скажет:

— Андрей, я жалею о том, что сделала! Прости меня. Я люблю только тебя.

И все! Я тут же развернусь и поеду домой, где подставлю свое плечо, на котором она сможет выплакаться.

Но она сказала:

— На кухне в шкафу. В жестяной банке красного цвета. В белый горошек.

Будто я сахар не найду! Равно как и соль. Я что, похож на идиота?

Мне просто хотелось услышать ее голос…

Наверное, я тряпка. Потому что баба надо мной взяла верх. Я даже готов спасать ее от тюрьмы после того, как Стефания мне изменила и убила человека. Мне надо было как-то себя оправдать, и я позвонил сыну. Я делаю это не ради нее, а ради семьи. Вот так.

Я тогда думал, что худший день в своей жизни уже прожил. Но оказалось, что здорово ошибался. Мне предстояло еще несколько таких дней, причем на выбор: один хуже другого.

Утром я встал в прескверном настроении. Потому что спал один. Попытался вспомнить, когда такое было? Да, случались командировки, но я каждый вечер звонил жене, и мы подолгу разговаривали. О всяких пустяках, которые на расстоянии в сотни километров друг от друга казались нам важными. И мы их подолгу обсуждали, эти пустяки. Потом жена говорила, что любит меня, и желала спокойной ночи. Вчера вечером я ей тоже позвонил. Хотел спросить, как она себя чувствует, и услышать обычное «жить без тебя не могу», но вместо этого спросил:

— Сколько минут греть пиццу в микроволновке?

И что я услышал в ответ? Ехидное:

— Там на коробке есть инструкция. Прочитай ее и узнаешь!

Вот как я ей безразличен! Даже не жалко меня! А вдруг я с голоду умру или отравлюсь сырятиной? И кто его знает, чего они в эту пиццу напихали? Каких консервантов и химии? Раньше жена запрещала мне есть размороженные полуфабрикаты, говорила, что я желудок испорчу. А тут: читай инструкцию! Я вспомнил, что недавно Стефания спрашивала, почему я до сих пор не записал на нее недвижимость? Значит, о разводе подумывала давно. Она же никаких смертельных клятв не давала! Мало того, если она узнает, что я с ней сделал, тут же меня возненавидит! От отчаяния я заорал:

— Дура! Без тебя обойдусь!

Хотя уже понимал: не обойдусь. Я поеду завтра убивать ее любовника, а заодно запугивать свидетельницу. Вот до чего она меня довела!

Утром я ей снова позвонил. Может, одумалась? Ни хрена! С кем-то по телефону треплется! Еще и на паузу меня повесила! Сам себе удивляюсь! Вместо того чтобы послать изменщицу к черту, я терпеливо ждал, когда она и для меня найдет минутку! А жена мне:

— Повиси еще.

Я все больше закипал. Пока не услышал:

— Да, милый, что ты потерял?

У меня прямо сердце екнуло. Ну, наконец-то! Одумалась! Но надо же поломаться. А то как повадится мне изменять!

— Я тебе теперь не милый. Любовник тебе дороже.

И она тут же надулась. Вот характер!

— Мы с тобой вчера разошлись.

Я этого Эдика убью! А вдруг она к нему уйдет? От отчаяния я заорал:

— Где мои ботинки?!

Ехидничает:

— Там, где ты их оставил: дома.

Вот чертова баба! Ну, ладно! Я ей покажу, кто в доме хозяин!

На работу мне ехать не хотелось, хотя дел у меня было до зарезу. С трубным заводом мы договорились, документы все подготовили, осталось только поставить подписи и распределить обязанности. Посему я на три часа дня назначил совещание. А в два меня ждал генеральный, чтобы поговорить по финансам. Я позвонил ему и сказал, что все в силе, но до обеда меня на работе не будет. И Свету предупредил: прикрой. Ну не до работы мне сейчас. От меня жена ушла.

Сначала я поехал в морг. Мне надо было понять, почему женщина на фотографиях показалась мне такой знакомой? Я представился ее родственником, сделал вид, что скорблю.

— Я хочу, чтобы в гробу она была красивой, — с грустью сказал я патологоанатому.

Мы сидели в его кабинете, на втором этаже, хозяин за столом, я, как клиент на диванчике. Патологоанатом был в белом халате, из-под которого выглядывал воротник несвежей голубой сорочки. Вид у меня солидный, да еще и в руке айфон последней модели, я нарочно его достал из кармана, чтобы впечатление произвести. Произвел.

— Не беспокойтесь, ее муж уже отдал соответствующие распоряжения, — залебезил хозяин морга. — И заплатил.

— Я знаю ее мужа, он жмот. — Я сделал томное лицо. — Скажу вам правду: я ей не родственник. Интимный друг.

У него от любопытства аж глаза загорелись.

— Да-да, я понимаю…

— Ее преждевременная смерть стала для меня трагедией.

Господи, откуда, только слова такие взялись?! Стефания бы мною гордилась.

— Да, такая молодая… — Ему самому было под шестьдесят. Понятно, молодая! — Красивая была женщина.

— Вот именно. Можно я взгляну на нее в последний раз? Вы же понимаете, почему я не могу приехать на похороны?

— Что, супруг догадывался о вашей связи?

— Увы…

— А говорят, ее убила женщина…

— Кто говорит?

— Ну, как же? Идет следствие.

— Кого-то конкретно подозревают?

— Разные есть версии. — Я понял его взгляд и полез в карман. Человек провожает людей в последний путь, ему, как священнику на последнем причастии, доверяют все тайны. Пятитысячная купюра привела короля «жмуриков» в умиление: — Вы, должно быть, сильно ее любили.

— Что да, то да, — я тяжело вздохнул. — Прямо сердце разрывается от горя. Поэтому я хотел бы знать подробности.

— Муж намного моложе ее, — доверительно сообщил мне патологоанатом. — Говорят, погуливал. Вот одна из его любовниц и…

— А у него их что, много было?

— Говорят, он вообще был фиктивно женат.

— До или после?

— Вы о Людмиле?

Напрягшись, я вспомнил, что покойницу звали Людмилой, и кивнул.

— Покойница его подозревала в обмане, — разговорился патологоанатом. — Но это опять-таки по слухам. Тайна, покрытая мраком. Следствие сейчас отрабатывает именно эту версию: убийство из ревности.