Н Зенькович - Покушения и инсценировки - От Ленина до Ельцина

Как и в случае с Каплан, оружие Каннегисера не было подвергнуто экспертизе, следовательно, нет доказательств того, что Урицкий был убит из его револьвера.

Еще странные совпадения - легкость, с которой покушавшиеся покинули место преступления, почти случайное их задержание в обоих случаях, молниеносность следствия, отсутствие судебного разбирательства, поспешность приведения приговоров в исполнение.

Нилов анализирует обстоятельства более позднего теракта против Кирова и находит немало общего в случае с Урицким. То же появление будущего убийцы на горизонте его жертвы за некоторое время до преступления (телефонный звонок Урицкому), такое же беспрепятственное проникновение в высокое советское учреждение, такой же один снайперский и смертельный выстрел на пороге его служебного кабинета, та же заблаговременная, но почему-то бесполезная осведомленность жертвы о готовящемся на него покушении. Как сказано в официальном документе, который мы цитировали раньше: "... о том, что на него готовилось покушение, знал сам т. Урицкий. Его неоднократно предупреждали и определенно указывали на Каннегисера, но т. Урицкий слишком скептически относился к этому. О Каннегисере он знал хорошо, по той разведке, которая находилась в его распоряжении..."

И Николаев, убийца Кирова, тоже выслеживал свою жертву. Его даже задерживали, но затем отпускали. И у Николаева был все тот же мотив - месть, правда не за друга, как у Каннегисера, а за жену, у которой якобы была интимная близость с Кировым.

Помилуйте, воскликнет изумленный читатель, а для чего ВЧК надо было организовывать эти покушения?

Конечно, вопросом на вопрос не отвечают, но так и подмывает спросить: а зачем Гитлеру понадобилось поджигать рейхстаг и обвинять в этом болгарского коммуниста Димитрова?

Наверное, со временем эта темная история все же прояснится. И так какой прогресс - официальный убийца Урицкого из зловредного типа и матерого эсера превратился в двадцатидвухлетнего студента, поэта и романтика, место убийства из кабинета председателя ЧК перенесено в вестибюль первого этажа. То ли еще узнаем, если, конечно, будем любопытными и не ленивыми.

Знаем же мы, что не мифические дети рабочих указали на пытавшуюся скрыться террористку Фанни Каплан, как убеждали нас более полувека, а помощник военного комиссара Батулин революционным чутьем вычислил полуслепую женщину и привел ее в военкомат, что пули, выпущенные в Ленина, были не отравленные. Куда-то незаметно исчезли и англо-французские империалисты, направлявшие руку Каплан с револьвером. Похоже, что и тени оставшихся доморощенных злодеев - эсеров тоже в этой истории долго не продержатся.

Приложение N 3: ИЗ ЗАКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ

Из воспоминаний Г. Соломона

(Соломон Георгий Александрович - дипломат первых лет советской власти. Был первым секретарем посольства в Берлине, консулом в Гамбурге, заместителем народного комиссара внешней торговли РСФСР, торговым представителем в Лондоне. В августе 1923 года стал невозвращенцем.) Близкий Ленину по семейным связям Елизаров сообщил мне, что, как он слышал от Ленина, похоронить Учредительное собрание должен будет некто Урицкий, которого я совершенно не знал, но с которым мне пришлось познакомиться при весьма противных для меня обстоятельствах...

Итак, я решил возвратиться в Стокгольм и с благословения Ленина начать там организовывать торговлю нашими винными запасами. Мне пришлось еще раза три беседовать на эту тему с Лениным. Все было условлено, налажено, и я распростился с ним.

Нужно было получить заграничный паспорт. Меня направили к заведовавшему тогда этим делом Урицкому (он был первым организатором ЧК). Я спросил БончБруевича, который был управделами Совнаркома, указать мне, где я могу увидеть Урицкого. Бонч-Бруевич был в курсе наших переговоров об организации вывоза вина в Швецию.

- Так что же, вы уезжаете все-таки? - спросил он меня. - Жаль... Ну, да надеюсь, это ненадолго... Право, напрасно вы отклоняете все предложения, которые вам делают у нас... А Урицкий как раз находится здесь... - Он оглянулся по сторонам. - Да вот он, видите, там, разговаривает с Шлихтером... Пойдемте к нему, я ему скажу, что и как, чтобы выдали паспорт без волынки...

"Мы подошли к невысокого роста человеку с маленькими неприятными глазками.

- Товарищ Урицкий, - обратился к нему Бонч-Бруевич, - позвольте вас познакомить... товарищ Соломон...

Урицкий оглядел меня недружелюбным колючим взглядом.

- А, товарищ Соломон... Я уже имею понятие о нем, - небрежно обратился он к Бонч-Бруевичу, - имею понятие... Вы прибыли из Стокгольма? - спросил он, повернувшись ко мне. - Не так ли?.. Я все знаю...

Бонч-Бруевич изложил ему, в чем дело, упомянул о вине, решении Ленина... Урицкий нетерпеливо слушал его, все время враждебно поглядывая на меня.

- Так, так, - поддакивал он Бонч-Бруевичу, - так, так... понимаю... - И вдруг, резко повернувшись ко мне, в упор бросил: - Знаю я все эти штуки... знаю... и я вам не дам разрешения на выезд за границу... не дам! - както взвизгнул он.

- То есть как это вы не дадите мне разрешения? - в сильном изумлении спросил я.

- Так и не дам! - повторил он крикливо. - Я вас слишком хорошо знаю, и мы вас из России не выпустим! У меня есть сведения, что вы действуете в интересах немцев...

Тут произошла безобразная сцена. Я вышел из себя. Стал кричать на него. Ко мне бросились А. М. Коллонтай, Елизаров и другие и стали успокаивать меня. Другие в чем-то убеждали Урицкого... Словом, произошел форменный скандал.

Я кричал:

- Позовите мне сию же минуту Ильича... Ильича...

Укажу на то, что вся эта сцена разыгралась в большом зале Смольного института, находившемся перед помещением, где происходили заседания Совнаркома и где находился кабинет Ленина.

Около меня метались разные товарищи, старались успокоить меня... Бонч-Бруевич побежал к Ленину, все ему рассказал. Вышел Ленин. Он подошел ко мне и стал расспрашивать, в чем дело. Путаясь и сбиваясь, я ему рассказал. Он подозвал Урицкого.

- Вот что, товарищ Урицкий, - сказал он, - если вы имеете какие-нибудь данные подозревать товарища Соломона, но серьезные данные, а не взгляд и нечто, так изложите ваши основания. Атак, ни с того ни с сего, заводить всю эту истерику не годится... Изложите, мы рассмотрим в Совнаркоме... Ну-с...

- Я базируюсь, - начал Урицкий, - на вполне определенном мнении нашего уважаемого товарища Воровского...

- А, что там "базируюсь", - резко прервал его Ленин. - Какие такие мнения "уважаемых" товарищей и прочее? Нужны объективные факты. А так, ни с того ни с сего, здорово живешь опорочивать старого и тоже уважаемого товарища, это не дело... Вы его не знаете, товарища Соломона, а мы все его знаем... Ну да мне некогда, сейчас заседание Совнаркома, - и Ленин торопливо убежал к себе.