Н Зенькович - Покушения и инсценировки - От Ленина до Ельцина

Тогда Жданову удалось замять эту историю - шла война, не до достоинств художественных произведений. И вот теперь тот самый Зощенко делает карьеру.

Такова одна из версий подоплеки печально знаменитого постановления ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград". Прекрасно понимая, откуда грянул гром, Жданову пришлось пожертвовать Зощенко. Жданов стоял перед дилеммой: ограничить обсуждение ошибок в кадровой политике писательской средой или отдать на избиение все ленинградские кадры. После долгих раздумий он выбрал первое и тем самым вывел из-под удара ленинградскую парторганизацию. Правда, ненадолго. Через год после его смерти она подвергнется жесточайшему разгрому. Четырнадцатого августа 1949 года в кабинете Маленкова без санкции прокурора будут арестованы Кузнецов, Попков, Родионов. В результате проведенной Маленковым "кампании" только в Ленинграде и области было освобождено от работы свыше двух тысяч руководителей.

Стремясь обезопасить себя от дальнейших ударов Маленкова, Жданов не жалел ругательных слов в адрес Зощенко. После той зубодробительной критики казалось, что арест писателя и поэтессы Ахматовой неизбежен. Их исключили из Союза писателей, лишили продовольственных и промтоварных карточек. Однако спустя некоторое время пригласили в Смольный и карточки вернули.

Конечно, дело не в карточках. Травма замечательным литераторам была нанесена глубочайшая и, наверное, с моральной стороны вряд ли можно оправдать погромную речь Жданова соображениями высшего порядка - мол, он жертвовал несколькими людьми для спасения многих.

Но знать, что происходило за кулисами власти, все же не помешает.

НЕИЗЛЕЧИМАЯ БОЛЕЗНЬ

Есть болезнь, перед которой бессильна медицина, беспомощны врачи. Имя ее - жажда власти.

В борьбе за устранение конкурентов не гнушаются никакими средствами. Судьба других людей, будьте талантливый писатель Зощенко или рядовой кремлевский врач Тимашук, для политиков ничего не значит. Главное - цель, постоянное продвижение вперед и выше.

Жданову было тридцать восемь лет, когда он стал секретарем ЦК ВКП(б) и одновременно возглавил ленинградские городскую и областную партийные организации. Это случилось в 1934 году, после убийства Кирова. Сталин доверил Жданову крупнейший пост в партии, переведя из Горького, где тот провел двенадцать лет, начав с заведующего отделом Нижегородского губкома. Жданову было тогда всего двадцать шесть лет.

Родился в Мариуполе, который несколько раз носил его имя - в зависимости от политической конъюнктуры. Отец, как и у Ленина, инспектор народных училищ. Русский. С шестнадцати лет участвовал в социал-демократическом движении. В партии - с девятнадцати лет. Служил в царской армии. В двадцать пять лет - председатель Тверского губисполкома.

Жданов прожил пятьдесят два года, из них четырнадцать лет состоял в Оргбюро и Политбюро ЦК. Репрессии тридцатых годов его не затронули. Можно себе представить, сколько ума и изворотливости требовалось, чтобы не только уцелеть в той кровавой мясорубке, но и постоянно расширять круг своего влияния.

Что стало причиной его преждевременной и скоропостижной кончины? Неправильное лечение? Кто в таком случае был заинтересован в его устранении?

"Не будем удивляться, если когда-нибудь станет известно, что и к этому акту Берия руку приложил", - считает А. Антонов-Овсеенко. Самостоятельно? В сговоре с Маленковым?

Существует версия, что Жданова пристрелили на охоте - "как кабана". Такая вот ошибочка вышла.

Рассказывают, что во время следствия по делу врачей электрокардиограмма Жданова - без указания его имени - была направлена в ряд медицинских учреждений страны, включая и областные, с просьбой дать заключение.

Так вот, большая половина кардиологов указала - инфаркт миокарда. То есть подтвердила диагноз Лидии Тимашук.

Меньшая половина нашла в присланной кардиограмме признаки диагноза, указанного кремлевскими профессорами.

Вот и разберись, кто прав.

А может истина где-то посередине? В стране с неразвитой медициной на врачей смотрят как на божества, полагая, что они никогда не ошибаются. Увы, врачи тоже люди, и даже самые квалифицированные из них, работающие в Четвертом Главном управлении, допускали немало оплошностей, приводивших к летальным исходам. Просто пациенты были менее знаменитые, и потому эти случаи не получали широкой огласки.

И не приобретали политической окраски.

Чего не скажешь о Жданове. Его смерть и в постсоветское время продолжает вызывать жаркие политические споры. Как издавна повелось на Руси, медицинский аспект проблемы подменен политическим. Кончину конкурента Маленкова ставят в один ряд с целым букетом загадочных происшествий конца 40-х - начала 50-х годов - арестом Власика и кремлевских врачей, падением Поскребышева и других верных Сталину лиц из его ближайшего окружения. Как будто кто-то сознательно изолировал вождя, готовя нераскрытую по сей день драму его кончины на Ближней даче в Кунцеве.

ЕЕ ПИСЬМО К СЪЕЗДУ

Последнее письмо Тимашук было в самую высшую инстанцию - президиум XXIII съезда КПСС. В 1966 году, когда она решила вновь поведать о своей непроходящей боли, Лидии Феодосьевне было шестьдесят семь лет. Уже два года, как она находилась на пенсии.

Старую больную женщину, отработавшую в Лечсанупре, а потом в его преемнике - Четвертом Главном управлении при Минздраве СССР - тридцать восемь лет, угнетала обидная и несправедливая, на ее взгляд, слава доносчицы и клеветницы. Тимашук снова - в который раз! - просила внести ясность по поводу давнишнего спора с медицинскими светилами.

У нее выросли внуки, есть сын - офицер Советской Армии, летчик истребительной авиации, получивший на горящем самолете ожоги и увечья при выполнении боевого задания. Как им смотреть в глаза людям?

Съезд партии, конечно же, решал глобальные проблемы жизнеустройства советского народа. Что ему маленькие заботы маленького человека, какой-то пенсионерки, добивающейся неизвестно чего в течение тринадцати лет?

Естественно, съезд не услышал голоса беспартийной Тимашук.

Ни один из обличавших ее в годы горбачевской гласности не интересовался ее биографическими данными. С большим трудом удалось их заполучить.

Она родилась в Бресте. Ее матерью была полька, а отцом украинец. Феодосии Яковлевич Тимашук служил в царской армии унтер-офицером.

По мужу Лидии Феодосьевне надобно было быть Кураевой, но, выйдя замуж, она сохранила фамилию отца. Александр Кураев тоже медик, в последние годы работал врачом в Центральном военном госпитале.

Познакомились они в санитарном поезде, направленном во время гражданской войны на борьбу с эпидемией сыпного тифа. Лидия училась на медицинском факультете Саратовского университета, Саша тоже был студентом-медиком.