Лили Райт - Танцуя с тигром

– Еще вопрос, – сказала она, чуть наклоняясь вперед. – Какое, по-вашему, место самое красивое в Оахаке?

– Туристы очень любят Monte Albán.

Анна постаралась скрыть разочарование. Она надеялась услышать имя тайного места, а не достопримечательности, отмеченной четырьмя звездами в любом туристическом буклете. Водитель провел рукой по воздуху параллельно линии горизонта и пояснил:

– Оттуда, с возвышенности, вы увидите всю долину Оахаки. Поезжайте утром, пока солнце не успело раскалить землю. Надолго вы приехали?

Анна вжалась в разорванную подушку сиденья.

– Пока не знаю. Depende… [70]

Произнеся это слово, она наблюдала за тем, как звук растворяется в воздухе. Мексиканцы безоговорочно принимали тот факт, что любое событие зависит от множества обстоятельств, личных проблем, сложностей и неопределенностей, которые трудно предугадать. Достаточно было сказать depende – слово, которое выручало в любых обстоятельствах и обходило любые препятствия, встающие на пути человека к счастью.

Машина въехала в старую часть города, протискиваясь между парящими над дорогой вечнозелеными жакарандами, проезжая мимо афиши Торгово-промышленной палаты, на которой улыбалась дьявольская маска: Оахака, покажи нам свое истинное лицо. На светофоре загорелся красный, и водитель резко ударил по тормозам. Из окон соседних автомобилей громыхало радио. Диджеи объявляли конкурсы. На стене мотосалона был изображен человеческий скелет в натуральную величину, одетый в шелковый пеньюар, какой обычно носят проститутки, и обутый в туфли на высокой шпильке. Карающая рука кадавра опустилась на головы двух бандитов, преклонивших перед ним колени, как кающиеся псы. Анна достала из сумочки телефон и сделала фотографию.

– Что значит эта картина? О чем она?

– Это Санта-Муэрте. Святая Смерть [71].

– Это я знаю. Но в чем ее смысл?

Водитель огорченно вздохнул и нажал на газ.

– Она – святая покровительница бандитов и наркодилеров. Фреска на стене – шутка. Фантазия. Санта-Муэрте избавит Мексику от narcos [72], отшлепав их, как непослушных детей.

C момента объявления в 2006 году премьером Кальдероном нарковойны в Мексике погибло более шестидесяти тысяч человек. Газеты ежедневно сообщали о зверских расправах. Убийства. Расчлененные трупы. Массовые захоронения. Люди находились в таком отчаянии, что объединялись в народные дружины и сами патрулировали город. Autodefensas [73]. Анна проверила, заблокированы ли двери автомобиля, хотя не особо волновалась по поводу наркодилеров. Причинить боль могут только близкие.

– Как думаете, можно ли все это преодолеть? Что для этого нужно? – спросила она.

Водитель отпустил руль, жестикулируя свободной рукой, чтобы помочь себе объяснить.

– Прежде всего – порядок. Новый президент. Новое правительство. Новая полиция. Надо начать все заново, с честными, уважаемыми людьми, но это никогда не произойдет. У нас всеобъемлющая коррупция, от попрошайки до священника. Скольких честных людей вы знаете?

– С каждым днем все меньше. – Анна проверила мобильный. От Дэвида – ни строчки. Она нащупала на сиденье бутылку с водой, сделала пару глотков и вытерла теплые капли с груди. – Некоторые люди кажутся хорошими, а на самом деле плохие.

Хорошие люди. Плохие люди. Она несла такую чепуху, как в комиксах. Чтобы исправить впечатление и внести некоторую ясность, она добавила:

– Иногда хорошие люди совершают плохие поступки. И… – Она не нашлась, как красиво сказать. И выкрутилась, продолжив: – И наоборот. Удивительно, не правда ли?

– Вам нужна brújula [74].

– Что это?

Водитель изобразил пальцем магнитную стрелку компаса.

Анна рассмеялась:

– Звучит похоже на bruja [75]. Нужна brújula, чтобы указать, кто bruja.

Водитель кивнул с одобрительным eso mero [76].

– Но я все равно не понимаю, – не унималась Анна. – Почему narcotraficantes [77]молятся Санта-Муэрте?

Таксист воздел руки к небу.

– Они считают ее своей матерью, своим божеством. Наверное, Ангел Смерти – лучшее, что можно придумать, когда твоя жизнь летит к чертям. Им нужна ее сила. Ее защита. Она – новая Дева Мария Гваделупская. Иногда лучше быть дрянной девчонкой, чем послушной скромницей.

Их глаза встретились в зеркале заднего вида. Одним взглядом Анна согласилась с его сентенцией и отклонила предложение. Вздохнув с облегчением, таксист откинулся на спинку водительского сиденья и произнес:

– Когда старые религии не работают, человек создает новые.

В лобби отеля работал кондиционер, но толку от него было мало. Полная женщина, развалившись, сидела на обтянутом искусственной кожей диване, и ее огромный зад занимал все пространство, предназначенное для второго человека. Анна поставила чемодан и коробку на пол. Голова раскалывалась от похмелья.

Молодой администратор, который смотрел мыльную оперу, обернулся на звук. Он был самым женственным мексиканцем, какого когда-либо встречала Анна. В его ухе сияло огромное золотое кольцо, воротничок рубашки в точности копировал воротник Питера Пэна, а волосы были подвязаны резинкой в горошек. Казалось невероятным само существование такой птички певчей в этом обществе брутальных мачо. Странно, что до сих пор никто не оборвал ей крылышки, не переломал косточки одним ударом кулака, будь то кулак панка или священника. Администратор обратил к Анне свое мальчишеское лицо.

– Чем могу быть полезен?

– Есть ли у вас номер на одного?

Mariposa [78]. La terraza [79]. Hay una mujer gorda sobre un sofa [80]. Испанский словарь просыпался в ее подсознании, словно бывшие любовники, которые появлялись в одиноких снах. Случалось, Анна даже не могла вспомнить, спала ли она с этим мужчиной или ей просто приснилось. Иногда она думала, что это вообще не имеет значения.

– В номерах есть столы?

Администратор кивнул.

– У вас тихо?

Администратор махнул рукой в сторону лестницы:

– У нас есть номер, окна которого выходят в сад. В нем есть стол и старая печатная машинка.

– Лед?

– В кухне стоит машина. – Парень изучал ее. Обычно женщины не интересуются льдом. Женщины должны интересоваться, есть ли в номере зеркало в полный рост, швейный набор, расписание мессы.

Анна улыбнулась.

– Сколько будет стоить неделя проживания у вас?

Администратор взглянул на Анну с подозрением, будто этот вопрос задавали нечасто и, если бы она была его другом, он не советовал бы ей останавливаться здесь. Ручкой с пером на конце он набрал цифры на калькуляторе. Его губы сжались. Даже с самыми милыми людьми деньги делали такие вещи.

– Три тысячи пятьсот песо.

Анна возразила с деланным разочарованием:

– Это немного дороговато. Я студентка.

Администратор понимающе кивнул. Эту лапшу ему пытались вешать на уши неоднократно. Анна вспомнила единственное самое важное слово на испанском: descuento [81].