Бернар Миньер - Не гаси свет

На улице Штайнмайер смешалась с толпой туристов, бродивших между сувенирными киосками и тумбой Морриса, [47] Афишная тумба Морриса — уличная высокая цилиндрическая тумба для афиш. Носит имя парижского печатника Г. Морриса, получившего в 1863 г. разрешение городских властей установить такие тумбы по городу при условии, что внутри тумбы городские дворники будут прятать свои метлы и пр. обогнула карусель с деревянными лошадками, прошла мимо фонтана, пересекла площадь Вильсона и свернула на улицу Сент-Антуан дю Т. Затем дошла до магазинчика мобильной связи, юркнула в его дверь, откинула капюшон и сняла очки. Через пять минут она покинула магазин с «одноразовым» мобильником и нырнула в дверь ближайшего кафе.

Пройдя между столиками в глубь зала, Штайнмайер снова «проверилась»: никто ее не преследовал. Она набрала нужный номер, поднесла телефон к уху и стала ждать ответа. От человека, которому поклялась никогда больше не звонить.

Пот градом катился с лица и тела Серваса. От прилива молочной кислоты все мышцы горели так сильно, словно он заразился столбняком. В голове мелькнул образ: его бездыханное тело валяется на беговой дорожке тренажера, а голос электронного тренера вопит: «Вставай! Вставай! Не расслабляйся, бездельник!»

Он отключил программу и взял полотенце. Промокшая майка прилипла к телу, легкие свистели на манер кузнечных мехов, но Мартен чувствовал прилив сил и спрашивал себя, почему так долго игнорировал спорт. Видимо, ждал, когда его принудят заняться физическими упражнениями: в заведении, куда он попал, спорт, как и простые ежедневные обязанности, был частью терапии. Сначала сыщик неохотно подчинялся дисциплине, но скоро научился ценить целительную силу обыденных обязанностей и стал получать удовольствие от осознания пользы, приносимой ему этими занятиями.

Другой пансионер — багровое лицо алкоголика со стажем, наждачно-скрипучий голос, вечно мутный взгляд — изнурял себя на гребном тренажере. Сервас кивнул ему и направился в душевую. Выйдя из бывшего амбара, переоборудованного под спортзал, он увидел Элизу, махавшую ему рукой из окна главного корпуса. Он накинул капюшон на влажные волосы и бодрой рысцой преодолел заснеженную лужайку.

Служащая ждала его в холле:

— Вам посылка…

Полицейский посмотрел на пакет и мгновенно вспомнил сон о заснеженной польской чаще. Потом в мозгу его что-то щелкнуло, и он подумал о ключе от гостиничного номера.

— Все хорошо, Мартен? — осторожно спросила Элиза.

Мужчина вздрогнул, вынырнул из задумчивости и осознал, что стоит столбом посреди вестибюля.

— Извините…

— Хотите, чтобы я открыла?

— Нет-нет, спасибо, я сам.

Сервас взял пакет и рассмотрел штемпель: отослано из Тулузы, как и в прошлый раз. «Спасибо», — сказал он, давая понять, что хотел бы остаться один. Элиза покачала головой и ушла.

Мартен разорвал обертку и увидел картонную коробочку размером одиннадцать на девять сантиметров, точную копию первой. Он сделал глубокий вдох и снял крышку. Внутри лежала фотография… Сыщик не сразу понял, что на ней изображено. Нечто вроде гигантского «Меккано», [48] «Меккано» — серия наборов деталей для сборки и моделирования разнообразных предметов. Конструктор изобрел в 1901 г. Франк Хорнби. В набор входит множество предметов, но основой являются плиты с отверстиями, которые могут соединяться с помощью болтов и гаек. плывущего по орбите Земли в холодном синем свете космического пространства… Огромные крылья, составленные из солнечных батарей, белые цилиндры модулей, стыковочные узлы, иллюминаторы: Сервас смотрел на снимок Международной космической станции…

Майор достал фотографию из коробки и увидел, что на дне лежит листок бумаги в клетку, вырванный из обычного блокнота. Он прочел написанную шариковой ручкой фразу:

Еще одна улика, майор. Пора бы вам продвинуться в расследовании.

Мартен вернулся к фотографии. Вспомнил газету, которую перелистывал в кафе, прежде чем отправиться в галерею Шарлен, статью, обведенную синей ручкой. Тулуза — центр космических исследований; возможно, в этом направлении и нужно копать? Но что он должен искать? Сначала его внимание привлекли к сто семнадцатому номеру, где покончила с собой художница Селия Яблонка, теперь недвусмысленно указывают на… космос! Что за ребус, как гостиница связана со станцией на околоземной орбите?!

Сервас сунул снимок в карман и достал телефон:

— Шарлен? Это Мартен…

Его приятельница не отвечала.

— Мне нужно задать тебе еще один вопрос о той художнице, которую ты выставляла… — продолжил полицейский.

— Спрашивай, — отозвалась мадам Эсперандье.

— Селия Яблонка когда-нибудь проявляла интерес к космосу?

Пауза.

— Да. Космос был темой ее предыдущей выставки… А в чем дело? Ты что-то раскопал? — заинтересовалась Шарлен.

Сервас почувствовал холодок охотничьего азарта.

— Она могла кого-нибудь встретить в ходе своих… изысканий?

— Что значит «кого-нибудь встретить»?.. Селия со многими встречалась; она считала себя не только художницей, но и журналисткой.

— Она никогда не говорила о ком-нибудь особенном?

— Нет… я не готовила ту выставку.

Мартен вздохнул и поблагодарил хозяйку галереи.

— Ты уверен, что всё в порядке, Мартен? Голос у тебя какой-то… странный, — заметила та.

— Все хорошо, но спасибо, что спросила.

— Береги себя. Целую, пока.

Сервас снова взглянул на фотографию. Покорение пространства… Сложная область на стыке науки и политики. Сколько жителей Тулузы и окрестностей задействовано — так или иначе — в этой отрасли? Тысячи… А он даже не знает, что ищет.

— Снова снег, поверить не могу! — произнес знакомый голос у него за спиной.

Сервас обернулся и улыбнулся, глядя на молодого человека в мятом плаще «Барберри», который деловито отряхивался, что-то недовольно бурча себе под нос. У него было пухлое толстощекое лицо сладкоежки, светло-каштановые волосы и безалаберный вид подростка, который слишком много времени проводит за компьютером, видеоиграми и комиксами. Лейтенант Венсан Эсперандье в свои тридцать два года имел двоих детей — один из них был крестником Серваса — и красавицу-жену, одну из самых блестящих женщин Тулузы. Ту самую, с которой недавно встречался сыщик, ту самую, которой только что звонил.

— Привет, — сказал Венсан.

Из висевших у него на груди наушников доносилась музыка. «Смахивает на треск сверчка…» — подумал Мартен. Эсперандье вытащил из кармана айфон и ткнул пальцем с обгрызенным до мяса ногтем в кнопку, перекрыв кислород группе Killers, оравшим «All These Things Iʼve Done». [49] «Все то, что я сделал» (англ.).