Бернар Миньер - Не гаси свет

— Что именно? — попытался уточнить Сервас.

— Повторяю: точно известна лишь дата — две тысячи восьмой год. Европейское космическое агентство отправило Фонтена и молодую франко-русскую космонавтку в Россию. После тренировок в Звездном городке они полетели в «Союзе» на МКС. Там что-то произошло, и их миссию свернули. Фонтен вернулся во Францию другим человеком… Российские полицейские фактически обвинили его в преследовании и жестоком обращении с молодой коллегой. Всех деталей я не знаю. ЕКА замяло дело, дабы не замарать репутацию одного из самых выдающихся своих героев, русские поступили так же — ради сохранения репутации Звездного городка. Как бы там ни было, из программы Фонтен выпал. Агентство задействует его в медийных мероприятиях, он стал VIPoм номер один, этаким Томом Крузом, но «спалился» как космонавт…

— Вам известно имя женщины?

— Конечно, — кивнул Эннинжер. — Мы встречались, но она отказалась входить в детали… Это выглядело… — Он замолчал, пытаясь подобрать слово… — Странно… Я чувствовал, что она, с одной стороны, боится сказать лишнее, а с другой — жаждет избавиться от груза прошлого… На мой вопрос: «Правда ли, что имело место жестокое обращение?» — она утвердительно кивнула, но, когда я попросил уточнений, отказалась их дать.

Сервас почувствовал холодок азарта: возможно, он нашел негодяя.

— Вы совершенно уверены в своих словах? — спросил Мартен. — Неужели подобный человек может быть порочным манипулятором?

— Если вспомнить происшествие девяносто девятого года — попытку изнасилования Жюдит Лапьер — и дело Новак в две тысячи седьмом, это перестает казаться таким уж невероятным. Был слух, что один космонавт слетел с катушек на станции «Мир» и попытался открыть люк и его с трудом усмирили. С чего бы космонавтам быть другими, майор? Им свойственны обычные человеческие слабости, среди них попадаются «паршивые овцы». Имидж не имеет ничего общего с истинной сутью человека.

Сервас несколько минут переваривал услышанное. Он вдруг почувствовал себя как человек, случайно сорвавший штору с окна и увидевший небо, полное звезд, и ночь, глубины которой неведомы и непостижимы.

— Дадите мне адрес и телефон той женщины? — спросил он.

Журналист встал.

— Конечно, сейчас принесу.

Он вышел из комнаты, и майор воспользовался его отсутствием, чтобы пораскинуть мозгами. Возможно ли, что Селию не просто преследовали, что, если ее изнасиловали? Судя по всему, он имеет дело с «рецидивистом»: в таком случае могут быть и другие жертвы…

В комнату вернулся Эннинжер и протянул ему листок. Сыщик прочел:

Мила Болсански

Дорога де ла Метери Нёв

— Мила — славянское имя, — заметил он.

— Да, она француженка только наполовину. В том-то и проблема.

— Не понимаю…

— В Звездном городке русские космонавты ведут себя с русскими коллегами-женщинами совсем иначе, чем с иностранками. Клоди Эньере, например, всегда была очень высокого мнения о русских партнерах, таких «веселых и милых», таких предупредительных, а старого генерала Леонова вообще называла «душкой». Того самого Леонова, который в семьдесят пятом был командиром «Союза-19», участвовал в первой американо-советской экспедиции и заявил журналистам, что русская космонавтика в услугах женщин не нуждается. Шеннон Лусид, работавшая на борту МКС с двумя русскими космонавтами, называла их «мои Юрии». До Шеннон доходили слухи о мачизме и женоненавистничестве русских, но ее опыт пребывания в квазизамкнутом пространстве с двумя мужчинами оказался идеальным. А вот русские женщины часто жаловались, что к ним относятся как к космонавтам «второго сорта»… Милу в Звездном городке считали скорее русской, чем француженкой. Если хотите узнать больше, советую обратиться к ней напрямую. — Писатель посмотрел Сервасу в глаза. — А теперь моя очередь задавать вопросы. Почему офицер криминальной полиции внезапно заинтересовался Леонардом Фонтеном?

Пауза затянулась.

— Эй, майор, мы же договорились; я рассказал все, что знал, так что выкладывайте! — потребовал хозяин дома.

— Видите ли… это неофициальное расследование… — неуверенно начал объяснять полицейский.

— В каком смысле?

— Ну, скажем так: я веду его по собственной инициативе.

Оба мужчины немного помолчали.

— Гм-гм… И оно касается Леонарда Фонтена? — спросил наконец журналист.

Сервас кивнул.

— Изнасилование? — уточнил его собеседник.

Сыщик покачал головой: «Нет…»

— Преследование? Домогательство?

Утвердительный кивок.

— И почему я не удивлен? Привычка — вторая натура. Больше ничего не скажете?

— Слишком рано…

— Проклятье! Ладно. Дайте слово, что я первым узнаю подробности, когда вы раскроете дело!

— Обещаю.

— С женщиной случилось то же, что с Милой Болсански? Ее изнасиловали?

— Нет, она мертва.

Серо-стальные глазки-бусинки Эннинжера загорелись любопытством:

— Что значит — «мертва»? Убита?

— Покончила с собой.

Он выехал без четверти четыре пополудни. Небо потемнело, горы заволокло туманом, пошел редкий снег…

Сервас торопился миновать перевал до наступления темноты. Он включил дальний свет и дворники и сбросил скорость, чтобы не вылететь с дороги. Как Фонтен выбирает свои цели? Милу Болсански ему «подставили» случай и Космическое агентство, встреча с Селией тоже была случайной — как и множество других встреч, которые не заканчиваются домогательством и насилием. Существуют ли другие жертвы Фонтена? Какова его тактика? Он за ними наблюдает? Пытается выяснить их привычки? Старается узнать как можно больше, прежде чем знакомиться? Или всегда ждет «подарка судьбы»? На длинном подъеме к границе с Андоррой Мартен застрял позади автобуса. Он никак не мог обогнать его и в конце концов решил остановиться у поста полиции, чтобы позвонить Миле.

Она ответила почти сразу — голос ее звучал сдержанно, даже робко. Сыщик где-то читал, что воспоминания о физическом насилии со временем стираются из памяти жертв, а вот каждодневные унижения и оскорбления невытравимы.

— Добрый день, меня зовут Мартен Сервас, я майор полиции. Мне необходимо встретиться с вами. Номер телефона я получил от журналиста Эннинжера.

— О чем вы хотите говорить? — насторожилась женщина.

— О Леонарде Фонтене.

Полицейский ждал ответа и машинально считал проезжавшие мимо машины: четыре легковушки и три большегруза.

— Эта тема мне неприятна, — наконец сказала его собеседница.

— Я знаю, что в свое время вы отозвали жалобу и не захотели обсуждать тот… эпизод с мсье Эннинжером, но сейчас возникли новые, обстоятельства, — сказал майор.

— Что вы имеете в виду?