Лён Герман - Мусор

В те времена в конце двадцатого века такую "сталь" впервые начал привозить в Минск его приятель Гена Шульман, за что ему огромное "МЕРСИ" от тысяч поклонников тяжёлого рока.

А потом он вспомнил, что Дима - его дружок по приюту для бездомных, когда работал следователем, то допрашивал Гену Шульмана, потому что на него завели уголовное дело.

Жаль, что так случилось, потому что наша страна на некоторое время была лишена хорошей музыки.

В перерыве Герман поднялся на второй этаж и спросил у Маши про её впечатления.

- Тут адные придурки пасабиралися! - вот такой был ответ.

Потом Маша достала из своей сумки нарезанное сало, хлеб, лук и они стали есть с Сашей заранее приготовленный ужин. Саша кивнул Герману - тот мягко отказался.

Подошла официантка и хотела что-то спросить, глядя на нарезанное сало с луком, но Герман нежно взял её за локоть и незаметно отвел в сторону. - Это мои гости из Таймыра! - Она мило улыбнулась и ушла.

Герман вернулся и сказал Саше, что его ждут внизу его приятели и ушёл от греха подальше.

***

Потом было много других концертов, где Маши уже никогда не было. А потом "Реактор" перестал быть центром тяжёлой музыки и Герман со своими друзьями стал ездить в "Ре-Паблик" на Притыцкого, где недалеко от клуба жили Саша и Маша.

Но, Саша однажды блокировал дружбу с Германом без объявления войны. Так бывает часто, когда в силу вступает хорошая русская поговорка - "Если дружба закончилась сразу, то дружбой она никогда и не была"

Саше, наверное, стало невыгодно дружить с Германом, а если невыгодно, тогда зачем тратить время - "Время - деньги", не правда ли?

***

20. "ФИОЛЕТОВАЯ РОЗА"

Герман смотрел на свою фотографию в "Одноклассниках", где он стоит рядом с бюстом Ивана Мележа в Глинищах лет десять назад.

Кино из прошлого оживало - маленький Гера, который дал пацанскую клятву, что продолжит дело, которое живёт в тайнах полесских болот.

Но, болот уже давно не было - их осушили, и людей тоже не было - их выселили. Тогда Герман решил написать феерическую историю про исход - "духовную смерть" людей, которых уехали из родной земли навсегда по желанию Вселенной.

Смерть носит в себе миллионы оттенков и выглядит по-разному. Одной из таких граней может быть тоска по маленькой родине, где прошли самые лучшие годы жизни.

Герман вспомнил стихотворение Роберта Рождественского "Таёжные цветы", которое он читал на вступительном экзамене в институте культуры, где речь идёт как раз об этом.

***

ФЕЕРИЯ "ФИОЛЕТОВАЯ РОЗА"

"... и они не поймут никогда, что вода из под крана -

это тоже вода" Р.Рождественский "Таёжные цветы"

***

Форма спал в своей маленькой квартире на втором этаже полуразрушенного двухэтажного дома без соседей и уже слышал сквозь цветную пелену сна крики и тревожный топот на площади за своими окнами. Он медленно открыл глаза и прислушался - звуки суматохи, и возгласы возбуждённых людей успокоили его.

Обычный шум утреннего города на базарной площади скоро исчезнет и уступит место жаркому, как воздух из духовки, тугому мареву - желе, которое будут пересекать только жирные сонные мухи и бабочки с огромными фиолетовыми крыльями. Глаза этих удивительных бархатных красавиц сбивали с мысли, что перед тобой летает насекомое.

Однажды на ресницы Формы села огромная мохнатая бабочка с яркой жёлтой полосой по краю изогнутого крыла и медленно методично замахала своими парусами. Нежные прикосновения сладко щекотали глаза Формы, его ресницы замерли, но, к его удивлению, как обычно бывает в такой ситуации, слёзы не выступили.

Он холодно поймал себя на мысли, что остроты жизни не было в таком очевидном, известном каждому взаимодействии. Очень странным показалось ему тогда такое частично неполноценное удовольствие.

Форма аккуратно подставил палец - фиолетовая королева взошла на его вершину, как на трон, и уставилась на него своими тёмными глазами - витринами. Форма не увидел своего отражения в огромных идеально блестящих линзах бабочки. Он автоматически от страха резко дёрнул рукой - фиолетовое одиночество безразлично вылетело через открытую на балкон дверь на освещённую солнечным светом городскую площадь, оставляя за собой в насыщенном испарениями воздухе еле заметный шлейф.

Незавершённость, нет, наоборот, исключительная законченность, вот, что резало глаз, отсутствие эмоций и не присущая обычной жизни изысканность и, как нехитрый вывод, ненужность.

"Красота бесполезна!" - Форма вспомнил известную фразу одного мрачного философа.

В этом городе теперь уже многое казалось ему странным и непонятым до конца. Какое ему собственно дело до безобидных причуд этих странных жителей, да и что может случиться в этом безмятежном царстве усталого времени?

Форма встал с постели, почесал ногу и медленно подошёл к открытому окну без занавесок, которое выходило на небольшую главную квадратную площадь города Х.. Он удивлённо мотнул головой, и ещё раз впился своими карими глазами в огромную фигуру спящего посреди площади Незнакомца.

Его волосатая рука повисла на фонарном столбе, который согнулся под её огромной тяжестью, коснувшись асфальта. Золотой перстень с рубином на пальце Незнакомца сверкал миллионами искр на утреннем солнце. Незнакомец лежал на животе, его вытянутая нога упиралась в дверь подъезда под балконом Формы.

Форма немедленно вышел на балкон и нервно иронично хихикнул, никого не обнаружив на площади. Ни единого звука, все жители города предательски странно исчезли.

Единственное, что не устраивало Форму в этой ситуации, даже больше, чем это нелепое появление странного великана - Форма не мог вспомнить, как он сам оказался в этом странном городке Х., и, самое печальное, что он вообще не помнил где и кем был раньше.

Формой его назвали местные жители. Он тоже, как и этот Незнакомец, однажды лежал на площади в форме железнодорожника, которую никто никогда из местных жителей не видел. В то утро на пустой площади на него смотрела удивлённая толпа местных жителей и какой-то идиот, показав на него пальцем, сказал лишь одно слово - форма. С тех пор его все зовут Форма. Странное прозвище, не правда ли?

Всё, что умел делать Форма - это писать. Он любил писать, писал много и бессмысленно, ему нравилось оставлять на белой бумаге свои надписи. Местные жители иногда приходили к нему с просьбами написать письма Богу. Форма пожимал плечами и выполнял их смешные просьбы. Они вместе долго сочиняли красивые слова.

Форма старался блеснуть перед своими немногочисленными зрителями остроумием и многообразием словосочетаний, но у него получалось не очень славно, и часто смысл пустых красивых фраз не трогал души редких заказчиков.