Лён Герман - Мусор

Форма стоял, оцепенев от ужаса, на балконе и смотрел на запад, на равномерно исчезающий горизонт. Солнце было в зените. Ещё было время, но уже слово "время" звучало нелепо, пожалуй, бессмысленно, абсурдно, потому что уже всё произошло.

Некто, в тысячи раз больше, чем работающие в парке Великаны, медленно и искусно скручивал небо, как влажный ковёр, по направлению к городу. За скрученным небом царило чёрное безмолвие. На полупрозрачной шее этого немого ужасного и необъяснимо величественного Титана болталась на сверкающих цепях Эйфелева башня.

Фиолетовая Роза уже пересекла городскую площадь и махала руками исчезающему Форме под его балконом, глядя на него своими матовыми чёрными глазами.

Золотой браслет скатился с балкона, и безмятежная Роза поймала его в воздухе, махнув огромными фиолетовыми крыльями.

Она скрылась вдали в тот момент, когда что-то влажное и неизбежное проглотило пустой город Х..

***

21. "ВНУТРИ БОГА"

Однажды Герман ловил рыбу на Минском море со своим другом Трутнем на острове Любви, который находится рядом с гостиницей "Юность". Был июнь месяц - солнце шло вниз, уже касаясь линии горизонта. Небо пылало от удовольствия и клонилось ко сну в безупречной колыбели бесконечности Вселенной. Зеркальная гладь воды признавалась в любви своему дневному Небу и замирала в ожидании неизвестности ночи. Море жизни трепетало в предвкушении поцелуев звёзд от слабых вспышек до долгих страстных поцелуев в засос, которые остаются на коже моря до самого утра. Принцесса утренней зари - Аврора взмахнёт своей волшебной рукой, и далёкие любовницы ночного моря исчезнут, чтобы вернуться снова и снова.

Герман сидел на песке и смотрел немое кино Природы. Каждое мгновение совершенства хотелось унести с собой в памяти, чтобы потом наслаждаться величием и красотой этого мира.

Он даже не заметил, как за его спиной появились неизвестные люди. Они тоже молчали и слушали тишину безмятежности.

Неожиданно из глубины леса зазвучали первые ноты на рояле одной из самых известных песен на свете Битлз "Голден сламберс". Звуки зазвучали громче и заполнили собой всё, что окружало Германа до краёв. Не было места в этой части жизни, где бы ни было этого нечеловеческого вмешательства.

Германа сковала мелкая дрожь, и он медленно повернулся, чтобы посмотреть в лес, откуда звучала музыка.

И увидел, что совсем рядом с ним стоит молодая красивая женщина и гладит шелковистые волосы на голове своей пятилетней дочки, которая сидит в инвалидной коляске. Они смотрели через Германа на красоту этого мира на закате и зачарованно отсутствовали. В их взглядах не было ничего от этой жизни, от них самих тоже ничего не осталось - они были где-то далеко-далеко...

Музыка взлетела на припеве на край Вселенной, и Герман беспричинно заплакал. Слёзы капали беззвучно и плавно падали в рыжий песок и на его загорелые ноги. И Герман вдруг почувствовал себя внутри Бога, где реальность угадывалась лишь по слабым очертаниям, всё было смазано так искусно, что ум не смог уже анализировать - оставалось только ждать. В этой новой тишине где-то угадывалась жизнь через звуки песни, которая намекала на некое единство чего-то неискушённого и взаимосвязанного между собой.

Песня закончилась. Герман приземлился обратно на берег моря из волшебной неги. Молодая женщина и девочка посмотрели на Германа счастливыми глазами и бесшумно растворились в чаще леса.

Герман посмотрел на Трутня, который в двадцати метрах от него курил и не сводил глаз с усталого солнца.

Герман пытался вспомнить название песни по-русски и не смог. Он даже никогда не знал такое сочетание - "Засыпающее или спящее золото"

Зачем ему было это знать, если он это видел и чувствовал - настоящее величие внутри Бога.

***

22. "ПЬЯНАЯ ЛУНА" - ПИСЬМО ЖУРНАЛИСТА

***

Всё началось с обычной поездки в метро, когда я посмотрел на девушку, которая сидела напротив меня. Геометрия жизни посадила нас специально напротив друг друга, чтобы я открыл для себя нечто неведомое и приблизился к замочной скважине мира.

Это новое окно в реальность раньше было задёрнуто глухой занавеской, а неведомый мир всегда был рядом и не подавал никаких признаков своего существования.

Теперь уже не было никакой необходимости задавать вопросы и кривляться в лживых гримасах, чтобы выявить истинную суть такого отчуждения незнакомой девушки.

Я смотрел в её глаза, её огромные серые манящие глаза, выдавали невыносимое страдание от шершавого одиночества, которое одержало верх над всем остальным внутренним миром и собиралось торжествовать победу.

И я сразу вспомнил Карла Юнга - "Комплекс - автономная сущность в личной психике человека, нагруженная эмоциями".

Высокая худая девушка с красивыми породистыми руками с длинными пальцами без реквизита, короткой стрижкой и чувственными красивыми губами без помады смотрела в мир глазами Эйнштейна, находясь во власти бесконечности Вселенной. В этом законченном, с точки зрения драматургии, взгляде не было ни малейшего намёка на размножение, на вкусный борщ и приступы ревности - этого не было. Передо мной сидела женщина, которая в своёй духовной эволюции уже достигла того совершенства, чтобы не замечать такую сторону жизни.

Это так совпадало с моим мировоззрением, которое незаметно наслаждалось пойманным вдохновением. Я тщетно домысливал всё самое лучшее, что могло бы быть, если бы я сейчас вытащил, вырвал прекрасную девушку из плена собственного несчастья и что-то предложил взамен. Любую чушь!

Но, поезд остановился со словами из динамика "Площадь Победы" и девушка вышла.

Я сразу возненавидел всех машинистов метро всего мира, выскочил на пустой перрон и замер от восхищения.

Никто, никто не заметил красоту этой девушки, кроме меня.

Она уходила неуверенными шагами по бетону, полы её цветного нелепого платья плавно танцевали вокруг острых колен, не вызывая никакого подтекста.

Я такой решительный и вероломный в жизни, стоял, как угол дома, и не понимал, что мне так мешает сделать тридцать шагов и положить конец такой очевидной несправедливости.

От бессилия я поднял взгляд на плоское лицо монитора и к своему удивления и испугу прочёл бегущую строку - "Женщина - вторая ошибка Бога. Фридрих Ницше".

Дерзкая фраза мрачного философа издевалась над моими слабостями и опять уводила меня в мою тихую бесцельную гавань, которые многие называют "Жизнь без сюжета".

Я ещё раз взглянул на уходящую таинственную девушку и пугливо пошёл совсем в другую сторону, чтобы хоть частично проанализировать холодную тайну из неведомого и невежественного мне мира человеческих отношений.

Я вышел из метро на освещённую Площадь Победы и посмотрел на сверкающую звезду на вершине молчаливой стелы.