Олесь Бенюх - Гибель Эстонии

— Обстоятельный этот ваш Вольфганг, дотошный. Хоть я и видел его мельком.

— А если… — начала было говорить Сальме, но Кыйвсаар живо её перебил:

— Никаких «если». Всем, кому следует, уже дана команда. Пять машин будут оформлены, как тому и следует быть — в соответствии с бумагами, представленными Вольфгангом (одобрительный взгляд в её сторону) — как дипломатический груз ООН. Моя скромная задача заключается лишь в том, чтобы не было обычных бюрократических проволочек и случайных сверхбдительных идиотов.

«За все уплачено, папаша, — вздохнула Сальме. — И умным, и дуракам. Твое благословение есть та окончательная гарантия, та финальная охранная грамота, которая добавляет спокойствия каждому игроку». На дне большущего конического бокала плещется коньяк. Кыйвсаар вдыхает запах, зажмурив глаза.

— Микроклимат божественный, — шепчет он. Пробует жидкость на язык, делает глоточек, другой. — Медики рекомендуют даже инфарктникам.

— Надеюсь, вам инфаркт не грозит, — посмеивается Сальме, смакуя свой любимый ликер гран-марнье. Настроение у обоих благостное, умиротворенное. Она достает из вечерней сумочки плоский красный футляр. Раскрывает, протягивает ему. На черной подушечке золотая булавка для галстука. В центре её искрится гранями бриллиант.

— У вас ведь две недели назад был день рождения, да? — говорит Сальме и кладет коробочку на стол перед ним.

— Да, — отвечает он, пытаясь вложить в ответ интонацию и недоумения и признательности за память.

— Ёне и я просим принять этот пустячок в знак дружбы.

Министр осторожно берет коробочку в руки, разглядывает булавку. «Этот «пустячок» потянет на пятнадцать карат, никак не меньше. Взять — взятка в особо крупных размерах. Не взять — обида такого влиятельного, искреннего друга, Ёне Стромберга. Взятка. Взятка за что? За оформление пяти автомобилей транзитом в Швецию? И что в них может быть такого особенного? Не уран же. И не атомные бомбы. Баловство какое-нибудь, побрякушки или спирт, сигареты. Швед — коммерсант достойный, солидный. Конечно, дипломатические коносаменты хороший компьюторщик за полчаса на классной технике изобразит. Но вряд ли стоит быть мелочным в общении со старшими братьями по региону… А камень чудо как хорош!»

И он стал благодарить Сальме и Ёне за королевский подарок.

Со светлых дней своей первой практики в Западном Берлине Росс был влюблен в «фольксваген». К сожалению, недолгий век такой милой сердцам автолюбителей во всем мире каплевидной модели канул в Лету, но приходившие ей на смену хотя и в меньшей мере — тоже пользовались популярностью, особенно в Европе. Остановившись в загородном пансионате в пяти милях от Таллина, Росс арендовал пятидверный вишневый красавец и первый свой визит нанес почтовому ведомству республики.

— Вам пишут, господин Йонсен, — слегка склонив хорошенькую головку и игриво улыбаясь, сказала пухленькая блондинка, просматривая корреспонденцию до востребования. — Пишут, пишут… Нет, поздравляю, уже написали! И вы везучий. Только-только поступило.

И вместе со шведским паспортом она передала ему дешевенькую открытку букет скромных полевых цветов, на обороте несколько небрежно набросанных наспех фраз. Он пробежал их глазами, сказал то ли блондинке, то ли самому себе:

— Еще одно семейное торжество. Кузина в очередной раз выходит замуж. И все по любви.

Блондинка прыснула. Когда через двадцать минут её спросят, на какое имя она выдала открытку мужественному красавцу (описание будет объективным) и что в ней было, её хватит нервный тик и она сквозь слезы будет твердить одно слово: «Швед… швед… Он швед…»

Открытка была просьбой о срочной встрече. Росс посмотрел на часы, было три пятнадцать пополудни. Он позвонил в редакцию популярного еженедельника.

— Уно, это я, Даг. Как поживаешь?

— Эльза, какая ты умница, что позвонила, — закричал Уно. — Мечтаю свидеться.

— Когда и где?

— Давай так — тридцать минут… тридцать минут… в тридцать минут десятого на нашем месте.

Сослуживцы, слышавшие разговор, смеялись:

— Наш неугомонный Уно закадрил очередную простушку. Калевипоэг любви вновь на тропе секса.

— Секс тут не при чем, — слабо отмахнулся он. — Родственница с дальнего хутора в столицу второй раз в жизни решилась приехать.

— Откуда же тогда «наше место»?

— А ну вас, — беспомощно улыбнулся он. — А мне ещё в ратушу на пресс-конференцию надо успеть и отписаться в номер.

С этими словами он выскочил на улицу. И через полчаса встретился с Россом в головном вагоне электропоезда Таллин — Вильянди. Молодая женщина с двойной коляской, в которой посапывали близнецы, пожилая седовласая пара, дебелая тетка, глаза-щелочки, щеки свекольные, с полдюжиной пустых корзинок — вот и все пассажиры. Правда, почти на ходу заскочил одетый в черно-голубой спортивный костюм мужичок, под хмельком. Сел у двери, закрыл глаза, захрапел как старая газонокосилка. Росс и Уно вышли в тамбур покурить.

— Здесь сегодня дана с самого верха команда таможне открыть зеленый коридор трем легковушкам и двум трейлерам, — некурящий Уно затянулся, закашлялся.

— Что слышно из Стокгольма? — Росс подошел к двери, заглянул в вагон.

— В Стокгольме будет то же самое. Данные сегодняшние.

— Спасибо. Уходи, быстро. Пьяный — подсада. Поезд оставь на первой же остановке.

Дверь раскрылась, в проеме появился мужичок в спортивном костюме. Руки распахнуты, улыбка широченная.

— Музики, дай-те закурит, — с акцентом, твердо выговаривая каждое слово, сказал он. И вдруг хмель с него как рукой сняло.

— Гте фторой? Кута потефался?

Он оттолкнул Ивана, окинул злым, встревоженным взглядом второй вагон и, не увидев того, что он надеялся увидеть, рванулся к стоп-крану. Росс преградил ему дорогу и тогда мужик, выхватив из кармана кастет, с угрожающей ухмылкой процедил:

— Уйти, хузе бу-тет!

«Ну куда ты лезешь, мозгляк занюханный!» — снисходительно подумал Иван и схватил оба запястья тщедушного противника. Но тот на удивление легко освободился и нанес Россу мощнейший удар в челюсть. Тот едва удержался на ногах.

«Профессионально, — приложив руку к щеке подумал он и ощутил кровь. Боевик. По внешнему виду никогда не скажешь». Молниеносно был нанесен второй удар — в солнечное сплетение, на сей раз рукоятью пистолета. «Ого, тут не шутят, — охнул Иван. — Пора и рассердиться». И захватив голову оппонента стальным замком, он рванул руками вниз слева направо. Гулко хрустнули шейные позвонки и мужик стал мягко оседать на пол. Второй вагон был совершенно пуст и Росс, втащив боевика туда, устроил его на сидении у окна. Электричка тормозила. «Уно сошел на предыдущей остановке. В первом вагоне появился контролер. Самое время исчезнуть».