Лилия Беляева - Убийца-юморист

… На следующий день мы с Веруней встретились аккурат возле того здания, где репетировала поп-звезда Лелик Гондаров. Перспективно мыслящая девушка посоветовала мне посидеть снаружи, на скамеечке:

— Я изображу, что пришла брать у них интервью. Ну а по ходу спрошу, что это за красивые пареньки стояли рядом с ними в том ресторане, в тот вечер. Не скучай! На! Та самая жвачка, о которой в рекламе некая дебилка верещит: «Она как любовь, никогда не надоедает!»

Веруня исчезла за дверью, в которую то и дело входили стройные, стильно одетые девчонки и парни с отменно развернутыми плечами, пружиня на каждом шагу… Я же сунула в рот пластинку жвачки…

Но если бы именно в эти минуты я находилась не здесь, под кустом бузины, жуя жвачку, а в Шереметьевском аэропорту, то могла бы увидеть супермужчину французско-итальянского происхождения, то есть Анатолия Козырева, лежащего на полу без признаков жизни…

Однако я продолжала почти безмятежно посиживать под кустом бузины, жевала жвачку и ждала Веруню с задания. Она пришла довольно скоро и похвасталась:

— Сумела не спугнуть красоточек, записала их откровения на магнитофон. Пошли вон туда, в церковный двор, сядем на бревна…

Что мы и сделали. В церковном дворе, за железной оградой, было совсем тихо, безлюдно. Сама церковь топорщилась лесами. Видно, реставрировали её без особой спешки по мере поступления необходимых средств. На нас смотрел, собираясь перекрестить и потому держа пальцы так, как надо для благословения, темноликий Христос с фрески над овальным входом в храм… Старинность и суперсовременность в одном флаконе. Могучая ширина каменной кладки, над которой когда-то, давным-давно, трудились мужики в холщовых рубахах, с кожаными ремешками на головах, и нате вам — наши с Веруней утлые тела в джинсах, сработанных где-то в штате Аризона, и диктофон, собранный смышлеными пальчиками тайваньских барышень…

Диктофон пересказал мне отчетливо следующее:

— Да, мы из балета… ну на подтанцовках… изображаем то испанок, то герлс… что надо по сценарию… Очень любим. Это наша работа. Наш кусок хлеба.

Верунин голос:

— Но вы ведь всегда безымянные, вас никто не знает. Звенит одно имя вашего «босса», так? Не обидно, девушки? Ведь вы очень и очень украшаете своими танцами его пение…

— Да нет… привыкли… главное, чтобы концерты собирали как можно больше народу. Чтоб зрителям нравилось. От этого и наши заработки зависят…

— Зато, наверное, от кавалеров у вас отбоя нет?

— Скажете… Конечно, не в тени… Нас знаю, кому надо, зовут на тусовки… Мы пока не замужем…

— Можно сказать, что ищете своих суженых?

— Можно! — рассмеялись девушки в один голос, а одна добавила: — Мы же привередливые… На нас трудно угодить… Нам нужны особые мужья, чтоб умели не ревновать и подолгу ждать с гастролей…

И вот, наконец, по существу… Веруня спрашивает:

— Это вы? Вас снял фотограф?

— Мы. А что?

— Да вот собираемся в журнале этот снимок поместить. Но нужно знать, кто с вами тут…

Затянувшееся молчание…

— А это обязательно?

— Желательно.

— Ну вот этот, справа, Женя Дегтярь, бизнесмен. Кажется, торгует какими-то приборами для промышленности… Зовет нас в круиз по Средиземному морю… Он уже в Америке три года живет. Говорит, что соскучился по всему российскому.

— А это кто? Спиной стоит?..

— Этот?

— Да, шатен…

— Это Любин парень… Он, кажется, с ней пришел…

Вторая девушка перебивает:

— Не с ней. Он просто к нам подошел и сказал Любе что-то такое насчет охраны. Ну что такая раскрасавица должна ходить только с телохранителями.

— А она что ответила?

— Промолчала, как замороженная. Мы ещё удивились. Могла бы хоть слово в ответ…

— Вы сами с Любой хорошо знакомы были?

— А вы не из милиции? Вы знаете, что с Любой случилось?

— Нет. А что? — врала Веруня без зазрения совести. — Что же с ней такое произошло?

— Из окна выбросилась. Или её кто-то выбросил. Об этом писали. Мы с ней стояли где-то около девяти вечера, а она выбросилась в час ночи. Или её выбросили…

— А вы её хорошо знали?

— Да так… Вместе в прошлом году в Крыму отдыхали. Не надо нас с ней в журнал. Нехорошо получится.

— Нехорошо, — согласилась Веруня. — А вы видели, как она падала?

— Что вы! Нет! Но когда выходили из гостиницы, когда её снимали с дерева, то видели… Жалко очень, конечно. Просто же так такое не бывает. Она из уборной бросалась, из женской… Там окно осталось распахнутое… Нас тогда Женя Дегтярь посадил в свою «вольву» и развез по домам. И все уговаривал, чтоб не принимали близко к сердцу, не плакали… А мы плакали… Никто же, кто живет, не может знать, что с ним случится через какое-то время, никто…

Мы посидели с Веруней в полной тишине, вблизи, как обнаружилось, трех надгробий из черного камня, оцепеневших от времени, в позе падающего на спину… Веруня протянула мне кассету, я спрятала её в свою сумку и сказала:

— Спасибо тебе не знамо какое!

— Значит, я не зря поболтала?

— Да ты что! Мне все это очень пригодится! Очень!

Пережимала, конечно. Только ведь зачем бы отпускать самоотверженную девушку в растрепанных чувствах, без ощущения выполненной миссии?

«Теперь что?» — спросила я у девицы со стоячей рекламы, демонстрирующей наличие пота под одной своей подмышкой и полную замену оного букетом цветов — под другой. Думала, думала и надумала сходить на кладбище, побродить там, побеседовать ненавязчиво с сотрудниками, узнать, наконец, была ли ещё одна дерзостная попытка намертво приклеить к кресту на могиле Михайлова листок бумаги с фамилиями трех писателей, умерших или погибших один за другим. Заскочила домой, переоделась в скромненькое, косыночка темная, очки черные… Чтоб не привлекать к себе особого внимания…

Разумеется, прямиком, но шагом неспешным, к могиле знаменитого писателя. Деревянный крест высился достойно, ещё издалека. Могильный холм хоть и не был усыпан цветами, но букет гвоздик свеже алел, и вода в банке, пронзенная солнечным лучом, голубела незамутненной чистотой. Никакой нелепой наклейки на кресте не было, даже кое-какого следа от прежних не замечалось. Все достойно и чинно.

Неподалеку что-то шоркало размеренно. Я обернулась. Веником, сильно внаклон, подметала дорожку между могилами горбатенькая женщина. Я, конечно же, к ней:

— День-то какой светлый, теплый! А у вас тут так хорошо, тихо…

Она полувыпрямилась, щипком захватила край косынки и лбу, потянула ниже, отозвалась покладисто, нараспев:

— И хорошо, и тихо… А только бомжа нашли убитого среди венков на свежей могиле!

— Да что вы?!

— Да вот то и есть… Видно, задолжал кому, а народ нынче беспощадный. Он уже в цветы захоронился, а нашли… Гора цветов целая, богача хоронили, директора рынка, а не спасла, отыскали…