Алла Демченко - Александра: Чужие берега

Где — то наверху заскрипела дверь, долетел смех и все стихло. В тишине подвала она четко услышала крадущиеся шаги. Так пугающе, Стрельников не мог идти. Саша быстро выключила свет. Но никаких звуков, кроме гулко бьющегося ее собственного сердца ничего не было слышно. За дверью тоже притаились, напряженно вслушиваясь в тишину. Вокруг нее начал сгущаться воздух…

Елена Евгеньевна открыла дверь архива, включила свет и направилась к стеллажу у самой стены. Высокие шпильки приглушенно стучали по бетонному полу. Немного осмотревшись, она просунула руку за пластиковый стеллаж и достала черную, перетянутую резинкой, папку. Потом положила папку на стол и внимательно просмотрела ее содержимое. Спустя несколько минут щелкнул выключатель и комната опять провалилась в темноту.

Саша наблюдала за Еленой Евгеньевной. Та, не спеша вернулась к себе в кабинет, еще раз не спеша сосчитала истории. И будучи довольной ожидаемым результатом, перетянула папку резинкой — фиксатором.

В щелке появилась тоненькая еле видная полоска света, и видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Дышать стало легче.

Свет, внезапно вспыхнувший в коридоре, напугал неизвестного и, наверняка зная, что кто — то с персонала идет в подвал, он бросился к лифту.

Когда Павел подошел к архиву — лифт бесшумно остановился на втором этаже.

Опять повернулся ключ на два оборота в замочной скважине, Стрельников толкнул плечом дверь и ввалился в комнату.

— Как результат?

— Ну, как тебе сказать. Здесь ничего нет. Я думаю, то что мы ищем — в кабинете Елены. Там самое надежное место. Может в сейфе, хотя его, вроде, в кабинете нет. Я уж точно не видела. А, может, в шкафу.

— И что будем делать?

— Надо попасть в кабинет Елены.

— Всего — то, — не удивился Стрельников. — Попадем.

Стрельников говорил с таким видом, словно, он только тем и занимался в свободное время, как взламывал чужие двери.

— Павел, я серьезно. Сегодня единственная возможность. Ты думаешь, Елена меня одну оставила б на ночное дежурство, если б не похороны?

Саша вспомнила, каким взглядом Елена ее провожала после каждой пятиминутки. Кто — кто, а Елена не дождется когда я покину центр. И будет искать для этого любую возможность. Только я уеду сама. Мне осталось заполучить копии тех историй, а потом Иван Андреевич пусть что хочет, то и делает со всеми вами: или сам разбирается, или в милицию обращается. Хотя последнее вряд — ли он сделает. Не захочет огласки.

За этими размышлениями ее и застал Стрельников, без стука войдя в ординаторскую.

— Ты, что — пил? — Саша недоуменно уставилась на Стрельникова.

— А ты как думала? Если ты и дальше будешь здесь работать, в меня есть все шансы спиться. Смотри, — Стрельников разжал ладонь, на которой лежал ключ.

— Что это?

— Ключ от кабинета Елены.

— Где ты его взял?

— Убил охранника и забрал ключ, — Стрельников рассмеялся и прижал к себе Александру. — Распустил вас Владимир Иванович. Совсем ничего не знаете о противопожарной безопасности.

Все ключи, на случай пожара, хранятся в охранника. Вот пришлось побеседовать. И результат сама видишь.

— В тебя в банке тоже ключи от всех помещений у охранника?

Саша вспомнила свои приключения. Выходит, тогда в кабинет Стрельникова, в случай какой необходимости, элементарно мог зайти охранник.

— Ну, ты сравнила — банк и это здание. В банке все на автоматике. Сработала сигнализация и сразу автоматически начинается тушиться пожар. Понятно?

На другой планете, где в это время полыхают огни ночного города, оставалась его работа, его дом и даже Софья, все осталось там далеко. Стрельников всматривался в темень за окном, словно пытался рассмотреть в ней городские огни. Он больше всего хотел, что бы окончилось все это самодельное расследование, и оказаться дома. Завтра с утра приехать на работу и окунуться в текущие дела и думать только о работе и Саше. Но он также понимал, что его уже не заманят никакие огни и никуда он без Саши не уедет ибо ехать без нее, как и жить он без нее не сможет.

— Паша, — она терлась щекой о его плечо, — я не знаю, что бы я делала без тебя. Ты теперь посиди в холле, а я быстренько в кабинет и обратно. Я тебе сейчас книгу дам, ну что бы правдоподобно было. Вдруг медсестра проснется. Скажешь, что у тебя бессонница.

— Только свет не включай. Окна выходят прямо на будку охранника. Ну, давай свою книгу.

Ему не хотелось отпускать Сашу от себя. От ее дыхания стало тепло не только его плечу, но всему телу. Он отстранил ее от себя, понимая, что еще мгновенье и никуда он ее не отпустит.

— Саша, я тебя люблю.

Он прошептал непривычное словосочетание одними губами. Раньше, сколько себя помнит, он никому не говорил этих слов. Кроме первой жены. Только это давно было. Потом эти слова утратили для него истинный свой смысл и могли значить что угодно. Эти слова он неоднократно слышал от женщин. И никогда не верил потому, что они значили что угодно, кроме того, что было ему надо. Мне хорошо с тобой, и может быть так же хорошо с другим мужчиной. Мне нравиться с тобой спать, но с другим было тоже не плохо. Я могу остаться с тобой потому, что ты…И могу уйти к другому. Я тебя люблю тебя до тех пор, пока мне удобно быть с тобой, а потом…

Он говорил Саше вечное «люблю» с единым смыслом — я буду с тобой всегда и везде. Я не оставлю тебя никогда.

— Я тебя тоже. Люблю.

И он ей верил…

Людмила приехала в центр в разгар рабочего дня. Только никакого разгара не было. В центре стояла тишина. Немногочисленные пациенты, справившись с обедом, готовились к тихому часу. Она всегда старалась приехать именно в это время, что бы избежать ненужных встреч с персоналом. Больных, шныряющих по центру, Людмила боялась. Она боялась всего, что хотя бы отдаленно напоминало о старости и немощности. До встречи с Антоном она никогда особо не думала о возрасте. Без малого сорок, разве это возраст. Она прекрасно отдавала себе отчет, что выглядит гораздо моложе своего возраста. И если б не просьба Антона чаще бывать в центре, что бы все было под контролем, она ни за какие деньги не приезжала б сюда, где, кажется, все дышало болезнью, старостью и безысходностью. Да и что собственно, держать под контролем, она тоже не знала.

Брезгливо морщась, Людмила посигналила. Будь ее воля, она бы всех этих местных давно б уволила, и пусть бы работал вышколенный персонал с города. Сколько она об этом говорила Ивану. Только ответ был один и тот же — где они сельские мужики, оставшись без копейки, еще найдут работу в деревне. И будут только больше пить. Ей было глубоко наплевать на проблемы местного безработного населения, но спорить с мужем по многолетней привычке, она все же не стала.