Алла Демченко - Александра: Чужие берега

От этих умозаключений Саша нисколько не стало легче. А ведь лекарство, вернее отрава, как — то попадала в центр. Допустим, это тоже все организовал Задонский. Но когда лекарство или то, что давалось под видом лекарства, принимали пациенты? Все назначения она помнила наизусть. Лекарства бабушки принимали свои, пожизненные, приписанные участковыми докторами. Здесь, конечно, докупались, но упаковки она проверяла сама. Ничего необычного не было. Стандартные заводские пластинки. Уколов никто не назначал. Тогда, как можно принимать лекарства и что бы она не заметила?

Саша включила компьютер, на котором раньше работал Сергей Николаевич. Даже не работал, а играл в свои войнушки. А может не только играл?

Саша опять вернулась к тому последнему дню, когда Сергей Николаевич был жив.

В саду, во время прогулки стало плохо его пациентке. И что дальше? Она сказала Сергею. Что же тогда было не так, как должно быть? Он быстро выбежал с ординаторской и она то же пошла на пост дежурной. Когда она вернулась в обратно, Сергей вынимал с принтера распечатанную стопку листов. Напечатать за время ее отсутствия он, естественно, не мог — времени не было. И пошел он с распечаткой к Елене. А утром его сбила машина с заляпанными номерами.

Саша открыла компьютер, на котором еще совсем недавно работал Сергей. Если он распечатал — значит, документы должны быть в какой — то из папок. Саша по — порядку начала открывать папки с английскими названьями компьютерных игр. Повезло ей только в предпоследней папке. Некоторые файлы оказались выписками из историй болезни, остальные — дневники. Последняя дата, проставленная на виртуальной бумаге Сергеем Николаевичем, была за день до его смерти. Может их и распечатал в тот день Сергей?

Между лопатками образовалось холодное пространство. Даже дышать стало трудно.

Наблюдения за пациентами Сергей Николаевич вел больше года. Она сразу же нашла знакомые фамилии с датами поступлениями. Вначале записи были короткие, потом симптомы описывались более подробно, состояние пациентов неуклонно ухудшалось с каждым днем. Дальше шел перечень лекарства, которые принимали пациентки, вплоть до самой смерти. Саша несколько раз перечитала перечень. Ничего не обычного в списке не было. Единственное, что роднило списки — витамины. Назначались они не сразу, а спустя неделю, а то и две. И в это время начиналось ухудшаться состояние. Сергей данный факт выделил жирным шрифтом.

Холод между лопаток незаметно отступил.

Вот, значит с какими бумагами пошел Сергей к Елене Евгеньевне. Да, после этого, наивно было б думать, что его не заставят замолчать…

От монитора Саша оторвалась, когда во двор заехала машина. Она подошла к окну. На улице охранник разговаривал Стрельниковым. Через пару минут он постучал в дверь ординаторской.

— Ключи получились, как родные. Осталось за малым. — Стрельников говорил ей все прямо в ухо, щекоча мочку. Стало тепло и спокойно. Она готова была так стоять с ним всю вечность.

— Елена уехала, я встретил ее машину. Саша, давай я сам поищу лекарство.

— Нет. Ты даже не представляешь как оно выглядит.

— А ты?

Саша, закрыла глаза и еще сильнее прижалась к Стрельникову. Что искать и где она точно знала. Она это уже видела.

Все дальнейшие события Саша помнила с трудом.

В подвале с крана со сбитой резьбой вначале сочилась вода, потом кто — то открыл кран на втором этаже и вода под напором, почувствовав свободу, побежала сильнее. И к тому времени, когда Стрельников с Агнессой Харитоновной вернулись с прогулки, в коридоре образовалась лужа. И началась суета…

Постовая медсестра побежала за охранником, нянечки бросились в подвал. Вслед за ними спустился Стрельников и перекрыл на время воду. Потом приехал сантехник и вскоре нарушенный покой в центре был восстановленный.

Этого времени было достаточно, что бы зайти в кабинет Елены, открыть сейф и с начатого флакона отлить лекарства.

У нее все получилось. Она везла в лабораторию лекарство.

Бабушка, я все сделала, как ты просила. Хотя ехала сюда не за этим. Я бежала от себя.

Мы часто бежим от решения проблемы. И подсознание, спасая нас, подбрасывает новые головоломки, находит новые более мелкие и менее значимые проблемы, вытесняя основную — нерешенную проблему. И будут проблемы преследовать до тех пор, пока человек не наберется силы, мужества, ответственности и не решит то, что должен решить.

Теперь слова профессора Дворниковой звучали по другому — они звучали конкретно для Саши. От осознания, что ей удалось решить свою главную проблему — найти мир в душе и жизнь принять такой как она есть. Не лучше, а именно такой. И не надо копаться и анализировать чувства Стрельникова к ней. Вот он рядом, за рулем машины. Он с ней. На всю жизнь.

— Паша, давай, по пути с больницы купим вино. Помнишь, ты мне обещал продолжение легенды?

Ночью ей снилась бабушка. Она сидела в кресле, сложив красивые руки на подлокотнике. Женщина улыбнулась одними губами. И еще она поняла, что это последняя встреча. Она пыталась, что еще сказать очень важное. Может, что отец идет на поправку или что мужчина, который сейчас спит возле нее — и есть мужчина всей ее жизни. Об нем можно говорить только самим близким людям. Но сколько в нее этих самих близких людей…

Будь счастлива с ним. Саша перевела взгляд со Стрельникова на кресло. Женщины нигде не было. И от того, что бабушка ушла, не простившись, ей стало вдруг одиноко.

В окно светило невероятно яркое солнце. Глазам стало больно от света. Саша хотела прикрыть их рукой и во сне толкнула Стрельникова от чего проснулась сама. Стрельников засопел во сне и повернулся на бок.

Стрельников в очередной раз менял биллет на поезд в надежде, что делает это в последний раз. Женщина за стеклом кассы понимающе улыбнулась. Дела не пускаю человека к морю.

Стрельников вернулся домой, когда обед был почти готовым. Он только вошел и квартира ожила, наполнилась знакомыми шорохами. Саша легко представила, как Павел начнет снимать куртку, цепляя на вешалку. В довершение ее представлений, в прихожей грохнул свалившийся с ноги спортивный ботинок. Стрельников снимал обувь не наклоняясь, стягивая, зацепив носком пятку. И вот, наконец, ботинок свалился и Стрельников запрыгал на одной ноге, норовя побыстрее разделаться с обувью.

— Ты не пробовал разуваться по — людски? — Саша потерлась о его плечо. Мягкий ворсистый свитер щекотал лицо.

— Пробовал — не выходит. Как дела в больнице?

— Лучше. Да что я говорю — отлично. Отца перевели с реанимации в палату. Если б ты знал, что он принимал! Повезло, что крепкое сердце.

— Биллеты взял, так что, если в очередной раз ты никуда не вляпаешься, то завтра мы уедем.