Алла Демченко - Александра: Чужие берега

Вера Васильевна рассказала все, начиная с того момента, когда впервые увидела Задонского подымающегося ей на встречу с неудобного кресла стиля хай — тек.

— Я видела пару раз Задонского. Тип скажу вам тот еще.

Где и, главное, при каких условиях она видела Задонского, Саша не стала объяснять Дмитриевой.

— Я всегда разговоры Ивана о смерти списывала на хроническую усталость. А выходит он о чем — то догадывался и хотел мне рассказать, а я вместо того, что бы дослушать его до конца — уговаривала поехать отдохнуть.

— Вера Васильевна, мне не совсем понятно сотрудничество с Задонским? Если б это было напрямую связано с вашим бизнесом, то никаких вопросов, а так…Или, если б Иван Андреевич на этом зарабатывал деньги…

— Какие там деньги, — отмахнулась Дмитриева. — Я точно не скажу, с чего все началось. Скорее всего, познакомила их Людмила. А где она подцепила этого Задонского, я не знаю.

Вере Васильевне никогда не было дела до личной жизни Савицкого. О каких — то похождениях и незапланированных командировках она, конечно, догадывалась. Главное, к работе это не имело ни какого отношения. А уж до жизни домохозяйки Людмилы ей и вовсе не было дела. А потом все завертелось.

— Вера Васильевна, что делать со всем этим? — Саша красноречиво посмотрела на открытую папку.

Сколько раз за последние два дня она уже задавала этот вопрос?

— Не знаю. Надо говорить с Иваном. Только ты сама его видела. Сейчас поговорить не получиться.

— Ему надо срочно в больницу. Как это сделать?

— Это как раз не проблема. А с этой папкой… Мы тоже что — то придумаем, но вначале — Иван.

Потом Вера Васильевна начала кому — то звонить, договариваться о Савицком. Их где — то должны были ждать через час. Саша пыталась не вникать где и кто. Все равно она никого не знала в этом городе и незнакомые фамилии ни о чем не говорили. Дома она все сделала б сама. В Москве был Владимир Иванович, Лиза. В Москве был Степанков. Было к кому обратиться за помощью и советом. Что бы она делала, не будь рядом Стрельникова? Мысль о нем пришла так внезапно, что она даже ее устыдилась. Нашла время, когда думать о Стрельникове. О нем она думала всегда и была от этого безмерно счастлива.

Наконец — то Дмитриева дозвонилась до Савицких. Вначале Вера Васильевна звонила Ивану Андреевичу на мобильный. Толи он не слышал, толи уже плохо соображал и не брал трубку, но на настойчивые гудки так и не ответил. Вера Васильевна нашла городской телефон Савицкого. Саша показалось, что прошла вечность с тех пор, как Дмитриева открыла толстую записную книжку и начала методически просматривать странички. Видать, звонила на городской еще за царя Гороха. Да кто теперь пользуется городскими телефонами, разве что в офис звонят, да и то не часто.

Длинные, ухоженные пальцы с коротким маникюром, нажимали кнопки телефона. В кабинете послышались длинные протяжные гудки. К телефону долго не подходили. Наконец — то, подняли трубку, и послышалось равнодушное женское «а-ле».

Вера Васильевна рассказала придуманную историю Людмиле, потом Ивану Андреевичу, потом снова Людмиле, только более эмоционально и красочно. Вскоре вопрос был решен. Не прощаясь, Дмитриева положила трубку.

Через два часа, усадив плохо соображающего Савицкого, в машину Дмитриевой, они прибыли к воротам городской психоневрологической больницы на улицу им Фрунзе. Ожидавшая в приемном отделении Инна Васильевна, быстро осмотрела Савицкого, задала по ходу пару вопросов и выписала направление на госпитализацию.

Саша все это время отрешенно смотрела на потолок. Старая побелка местами отстала и грозилась в любой момент посыпаться на головы. Желтоватые разводы, следы многочисленных по топов на втором этаже, красноречиво говорили о непобедимой бедности городской больницы. Она прикрыла глаза, стараясь не думать ни о психбольнице, ни о ее больных, ни о Савицком, которого увезли на каталке.

— Во первых, прокапаем физраствор и не будет получать гадости, которой его напичкали до галлюцинаций, — голос Инны Васильевны вывел Сашу с прострации, — а завтра уже посмотрим, что делать дальше. Сегодня дежурит мой аспирант, так что ни о чем не беспокойтесь.

— Инна, Иван ничего не принимал. Я бы знала.

Вера Васильевна говорила сестре таким тоном, что спорить было бесполезно. Не принимал и точка.

— Можно подумать, если Иван принимал, скажем, «Виагру» или таблетки от глистов, что, кстати, не такое уж и безобидное лечение, то вся ваша компания вместе с тобой должна об этом непременно знать?

— Я спрашивала отца о лечении, но он сказал, что лекарства не принимает никакого, — Саша смотрела на юркую женщину, говорящую и пишущую одномоментно. Она так не умела.

— Не обязательно принимать. Его можно, скажем, добавить в суп, в чай, на хлеб намазать. Вы же сами говорите, что Ивану резко стало хуже, значит, не так давно он что — то принимает, — стояла на своем Инна Васильевна. — Завтра сделаем анализы, найдем антидот и будет наш Иван как новенький, а то и еще лучше. Конечно, знай, чем его пичкали, было б легче лечить. Но, доживем до завтра…

Машину Вера Васильевна вела так же уверенно, как годами вела сложную бухгалтерию Савицкого. Они сидели молча. Говорить было не о чем. Вера, внимательно следя за дорогой, думала о завтрашнем дне, планировала встречи, которые необходимо провести теперь уже вместо Ивана.

— Ты как завтра с утра? — Вера Васильевна задала вопрос лишь бы не молчать.

— С утра сюда приеду. Я хотела сегодня отдать папку отцу и вечером уехать домой. Только не думала, что здесь все так серьезно. А теперь даже не знаю, как быть. Придется завтра ехать в центр.

На самом деле ехать в цент, с которым она мысленно уже простилась, не хотелось. Опять встречаться с Еленой Евгеньевной и Людмила может приехать. Дома — то делать совсем нечего, вот проснется и поедет в центр, а там еще подъедет Задонский. Веселая компания, ничего не скажешь. Саша тяжело вздохнула.

Найти в столь позднее время Инну Васильевну не составило труда. Профессор Дворникова была еще на работе. Будучи ярко выраженной «совой», Инна Васильевна предпочитала вечернюю работу. Если б можно было полностью изменить график работы, то Дворникова первой была б «за».

В вечерние часы, когда разъехались коллеги, кафедру покинули шумные студенты и не отвлекают вопросами аспиранты, для Инны Васильевны были самими плодотворными. За это время она успевала самое главное — отобрать истории болезни тяжелых больных, которыми с утра она займется лично и покажет студентам.

Инна Васильевна просмотрела свои записи и, немного подумав, вычеркнула знакомую фамилию Савицкого. Случай, скажем, интересный и незаурядный для клинического разбора, только с криминальным подтекстом. Но именно об этой стороне и не хотелось думать Инне Васильевне. Конечно, если б не просьба сестры, она сразу б сообщила в органы, назначила б экспертизу, а так приходится полагаться, что скоро получит образец той дряни, которой пичкали Ивана. А вот, если препарата не будет, то никакая просьба Инне Васильевне не указ — жизнь дороже всех тайн мадридского двора.