Фридрих Незнанский - Тополиный пух

Слово — не стрела, да острее стрелы.

Люди делают зло только себе, когда хотят делать зло другим существам.

Наступающий день не грозил Кириллу Валентиновичу Степанцову никакими огорчениями. И потому, деловито завершая домашний завтрак, чтобы затем сесть в уже ожидающий его у подъезда комфортабельный автомобиль «ауди» и отправиться на службу, он мысленно «просматривал» свой дневной план.

Ситуация, которая сложилась в Высшем арбитражном суде Российской Федерации, оставляла желать, мягко выражаясь, лучшего. Было уже известно в определенных кругах, что нынешний Председатель Арбитражного суда досиживает последние месяцы, если не недели, перед уходом в отставку. И за этот пост, через который, как высказались недавно в одной солидной газете, обеспечивается и оформляется процесс перераспределения собственности; то есть, другими словами, решаются хозяйственные споры, рассматриваются дела о ложных банкротствах, налагаются штрафы и санкционируется арест акций, уже давно ведется серьезная борьба различных групп влияния.

Как ни старался Кирилл Валентинович сохранять максимально объективную и осторожную позицию, не обошлось без определенного давления и на него. Более того, он странным образом едва не оказался в эпицентре крупнейшего в последние годы судебного разбирательства, которое затеяла Генеральная прокуратура, естественно, с подачи Кремля, против нефтегазового холдинга, когда обвинила последний в уклонении от уплаты налогов и ряде других хозяйственно-финансовых махинаций.

Невольно (или вольно?) получилось так, что кандидатура Степанкова в качестве будущего Председателя Арбитражного суда РФ странным образом устроила бы обе стороны — и кремлевскую Администрацию, и представителей холдинга. То ли они рассчитывали на его бескомпромиссную объективность, то ли, наоборот, на управляемость, сказать трудно, да и сам Кирилл Валентинович не взялся бы обсуждать с кем-то мотивы своего возможного назначения. Просто нашлись некоторые информаторы, которые и донесли до него точку зрения «верхов» и назвали его фамилию, ибо она действительно рассматривается всерьез.

Но одновременно с этим, как ему опять-таки стало известно из определенных источников, его кандидатура именно на этом посту не устраивала экономико-хозяйственный блок министров в правительстве, имевших, очевидно, своего, более предсказуемого (либо послушного, либо просто нужного им) претендента. Однако, как говорится на Руси, «улита едет, когда-то будет», а Кирилл Валентинович, словно боясь ненароком, «неловким движением» спугнуть судьбу, честно продолжал исполнять свою должность заместителя Председателя Арбитражного суда и старательно делал вид, что сплетни и пересуды вокруг его имени вряд ли имеют под собой серьезную почву. Надо заниматься текущими делами, которых всегда хватало.

За столом, помимо самого Кирилла Валентиновича, находились его супруга Анна Карловна и дочь-акселератка, студентка Института международных отношений: Женщины негромко, но заинтересованно обсуждали животрепещущий вопрос о том, разрешат ли в конце концов родственники развод Саиду с Жади и соединит ли она свою судьбу с Лукасом. Проблема, конечно, очень важная, недаром вся страна, забыв о своих нескончаемых проблемах, приникает вечерами к экранам телевизоров, чтобы душевно прикоснуться к мелодраматической судьбе героев очередного бесконечного бразильского сериала. А может, в этом и есть определенная сермяжная правда? Надоела проклятая политика, пятна крови на экранах, постоянные теракты и сытые, самодовольные ряшки политиков? Не исключено, не исключено…

На этой зыбкой почве пустых и безвкусных сериалов у Кирилла Валентиновича возникали прежде конфликты с супругой и дочерью, основанные на взаимном непониманий и постоянно грозившие перерасти в банальный семейный скандал. Но однажды, пожалев собственные нервы, он просто перестал обращать внимание на их чисто женские пристрастия, продемонстрировав тем самым, что он выше этой пошлости. Что поделаешь, если миллионы людей, как те клоны, предпочитают синтетическую жвачку здоровой и сытной пище? И кто он, чтобы диктовать им собственные взгляды?..

Он уже допивал кофе, когда раздался телефонный звонок.

Кирилл Валентинович терпеть не мог, когда его отрывали от приема пищи, и брал трубку лишь в исключительных обстоятельствах. Но пока он раздумывал, каковыми следует считать сегодняшние обстоятельства, жена, обменявшись с ним взглядом, поднялась, сняла трубку и вышла с ней из столовой в коридор, прикрыв за собой стеклянные двери. В самом деле, почему должны звонить обязательно ему? А не дочери, например, у нее ведь своя, кстати, достаточно активная жизнь.

Он одним глотком допил кофе, встал и направился в кабинет, чтобы собрать в папку проработанные еще с вечера материалы, когда в столовую возвратилась Анна и решительно протянула ему телефонную трубку.

— Кто это? — недовольно поморщился он.

Но жена невразумительно пожала плечами и недовольно ответила:

— Я так, и не поняла, из какой-то компании, там длинное название, я не запомнила. В общем, какой-то «Нефтегаз». То ли президент, то ли помощник срочно просят. Как будто нельзя на работу позвонить! Послушай меня… — Жена явно «становилась в позу». — Они совсем охамели! Никакого уважения! Звонят, когда хотят!

— Ну, не шуми, не шуми, — успокоил ее Степанцов и, морщась от ее командного голоса, взял трубку. — Я у телефона. С кем, простите, разговариваю?

— Здравствуйте, Кирилл Валентинович, — заторопился незнакомый голос. — Вас беспокоит помощник президента акционерной компании «Югнефтегазстрой» Кошкин Иван Иванович. Разрешите соединить вас с моим шефом? Поверьте, дело касается вас лично и не терпит отлагательства. Так я попрошу Бориса Евгеньевича Рольника поднять трубочку? Вы не станете возражать? Благодарю вас, Кирилл Валентинович, — с чувством закончил Кошкин, так и не дав сказать ни слова в ответ.

А может, на этом и строилась его манера общения? Не дать возможности возразить? Или послать к черту какого-то Рольника? Стоп! Как он его назвал, Борисом Евгеньевичем? Ах, ну да, конечно, это ж именно они, как говорил Петя, помощник Степанцова, якобы «положили на него глаз»! Но с какой стати они звонят до-мой, да еще, как уверяет этот Кошкин, по делу, которое не терпит отлагательства и касается лично его, Кирилла Валентиновича? Абсурд какой-то! Что за дела?!

— Кирилл Валентинович? — снова зазвучал в трубке голос, на этот раз мягкий и почти убаюкивающий.