Иван Любенко - Черновик беса

— Местные в театр ходят мало, а отдыхающие избалованы столичными постановками. Им подавай «Ревизора» или на худой конец «Свадьбу Кречинского». А у нас труппа — раз, два и обчёлся. Пытались поставить Островского «Волки и овцы» так некоторым актёрам приходилось по два раза гримироваться и менять костюмы. А зритель — не дурак, распознал. Свистеть начали, ногами топать. Одно слово — провинция.

— Да вы присаживайтесь, — пригласил Толстяков. — Может быть кофе?

— Благодарю. Но я тороплюсь на репетицию. Шёл мимо, вас увидел. Дай, думаю, потревожу главного редактора самой известной газеты, узнаю, что там с моим романишком.

— Вы на меня, голубчик, не серчайте, но издать его я не могу. Роман в целом неплохой, но затянули вы его, и диалоги слишком длинные. Ни описаний природы у вас нет, ни душевных переживаний героев. Одни погони, стрельба да мордобой. Вам бы надобно с господина Конан Дойла брать пример. Там и загадка есть, и разгадка, и дедукция. А у вас одни приключения. Искушённому читателю это может не понравиться, и мы прогорим.

— Спасибо на добром слове. Утешили-с. Смею откланяться. Совсем, знаете ли, нет времени на разговоры, — холодно выговорил актёр и зашагал прочь.

— Вот так они все, — упавшим голосом заметил издатель. — Не напечатаешь, станешь злейшим врагом. Вы заметили, каким он меня взглядом окатил? Точно кипятком. Вот этот убьёт кого хочешь, и рука не дрогнет.

— Да, народец, — вздохнул адвокат. — Однако сейчас мы должны спрогнозировать дальнейшие действия Беса, учитывая ваши сильные и слабые стороны.

— А что значит «слабые»? — сворачивая папиросу, спросил издатель.

— Увлечения, пристрастия разного рода, грехи, большие и малые, играя на которых, можно причинить вам боль.

— Да нет, право, у меня ничего такого! — заверил Сергей Николаевич, нервно затянулся и, выпустив дым, добавил: — Ну, разве что почтовые марки…

— Вы коллекционируете марки?

— Да. Впрочем, я занимаюсь этим всего несколько лет, но у меня уже весьма неплохое собрание. Некоторым экземплярам цены нет. А что в этом плохого? И Чехов увлекался. Я, знаете ли, даже хотел выкупить, оставшуюся после него коллекцию, но Мария Павловна Чехова, отказалась продавать. Он насобирал несколько тысяч. Подозреваю, что особо интересных там немного. Антон Павлович, обычно, отклеивал их со своих и чужих конвертов. Ну и что? Так ведь это марки классика русской литературы. Представляете их цену на аукционе!.. Эх, даже в Ялту ради этого ездил. Хорошие деньги сулил. Но нет. Ни в какую. Отказала.

— А что ещё кроме филателии и истории танца вас интересует? Неужто нет никаких других увлечений?

— Ничего. Вот такой я скучный человек. Покуриваю заморский табак, люблю хорошее вино и занимаюсь филателией. Правда, ещё на хорошеньких женщин иногда засматриваюсь, но дальше комплиментов мои ухаживания не идут. Смелости не хватает.

— Если всё обстоит так, как вы говорите, то Бесу будет непросто выдумать новые пакости.

— Послушайте, я никак не могу отделаться от мысли, что Петражицкий может быть Бесом. Это подозрение грызёт моё сердце, точно крыса свечу.

— А у вас есть его телефон?

— Да. А зачем он нам?

— Если он Бес, то сейчас его не может быть в Петербурге. Давайте позвоним ему. Это самый простой способ избавиться от навязчивых мыслей.

— Да-да, вы правы. Почтамт находится на пристани, рядом с РОПиТом. Мы можем обойтись и без извозчика.

Ардашев допил кофе и поднялся.

Дорога заняла немногим более десяти минут. Но солнце парило нещадно, шляпа не спасала, и присяжный поверенный уже пожалел, что не нанял коляску. Наконец Бульварная улица закончилась. Пришлось свернуть вправо и дойти до самой пристани.

Адвокат присел на скамью, а газетчик зашагал в здание почтово-телеграфной конторы.

Клим Пантелеевич невольно залюбовался морем. Оно было сиреневое, в складках, как бальное платье гимназистки, и дышало свежестью. Стоявшие на пристани яхты не только украшали, но и оживляли морской пейзаж.

— Вот этого я больше всего и боялся, — раздался позади обеспокоенный голос. — Он пропал.

— То есть как? — переспросил присяжный поверенный, поворачиваясь в сторону Толстякова.

— Его горничная сказала, что три дня назад он куда-то уехал. Согласитесь, за это время он мог свободно добраться до Сочи.

— Мог, но только в том случае, если купил билеты на «Кавказский скорый», — заметил Ардашев, помолчал несколько секунд и добавил: — Вы меня простите, Сергей Николаевич, но на вашем месте я бы не стал так паниковать. Да, действительно, злодей пробрался к вам в парк и натворил бед. Его, конечно, можно было бы найти быстрее, но для этого следовало бы обратиться в полицию. Во-первых, тогда можно было отследить всех, кто прибыл из столицы за последние пять дней. По крайней мере, все отдыхающие платят курортный сбор. За этим весьма строго смотрят. И по ведомости мы могли бы отыскать знакомую вам фамилию. Во-вторых, он где-то достал печатную машинку. Можно было бы осведомиться в магазинах и конторах по прокату имущества. Как видите, все эти шаги — типичная работа полицейских агентов. Я же, к сожалению, ничего подобного делать не могу, поскольку в России частный сыск официально не разрешён. Никто не станет отвечать на мои вопросы. Я могу лишь полагаться на знание психологии и логические рассуждения. Но в данном случае этого недостаточно. Вот потому-то мне и не остаётся ничего другого, как расспрашивать вас и пытаться предугадать возможные действия преступника. В результате, мы всегда будем отставать от него на несколько шагов.

— Да какая в Сочи полиция? Тут даже сыскного отделения нет.

— Не беда. Вас в городе уважают и, наверняка, прислушались бы к вашей просьбе. Ведь Бес может выкинуть всё что угодно.

— Нет, я не хочу иметь дело с полицией. Проболтаются местным репортёрам, а те не преминут ославить меня на весь белый свет. А Бес только этого и ждёт. Я верю вам и с вами мне ничего не страшно. Единственная просьба — не уезжайте пока, не оставляйте меня один на один с этим злодеем. Мой дом в полном вашем распоряжении. Отдыхайте, купайтесь, загорайте… А сейчас возьмём извозчика и поедем домой. Нас ждёт окрошка. Как вы к ней относитесь?

— Это одно из моих любимых блюд, — улыбнулся присяжный поверенный.

— Вот и я её уважаю. Нет ничего лучше в жару, чем рюмка холодной водки и окрошка. Только водку надо наливать небольшими порциями: по полрюмки. И желательно, чтобы в ложку попала раковая шейка, кусок рыбы, говядина или варёный солёный язык. Приветствуется ветчина или дичь (мясо тетёрки или рябчика). Мой повар знает больше трёх десятков рецептов. И каждый, поверьте, замечателен.

— А всё-таки, согласитесь, водка идёт лучше под уху.