Мария Спасская - Сакральный знак Маты Хари

– Я, собственно, хотел узнать, что вы можете рассказать о вечере накануне преступления, – робко перебил ее следователь.

– А разве я не сказала? – удивилась старуха. – Когда Максим привел Викторию, она мне сразу не понравилась. Она не шла ни в какое сравнение с застенчивой Валечкой Дацук. Внук укатил в свою Малайзию, а его невеста принялась вешаться на Костика. Мне со стороны это было хорошо заметно, но у нас с сыном не те отношения, чтобы он стал меня слушать. Я молча наблюдала, как чухонская шлюшка прибирает к рукам Константина. Наконец они решили пожениться и в день рождения Кости сообщили об этом гостям. А чуть позже вернулся из Малайзии Максим и бурно отреагировал на новость. Он взбесился и начал хватать Викусю за руки, грозя ей расправой. Один из гостей вступился за нее, завязалась драка. Потом гости отправились по домам, остались только сосед Юрий – он виолончелист – и Костин заместитель Гриша Небаба – частый гость в нашем доме. С Викторией и Костиком мужчины поднялись в гостиную, а я уложила спать Максима. Внук прихватил из столовой бутылку виски, но, я так полагаю, сделал это больше для отвода глаз. Максим коварен, и верить ему нельзя.

– А вы не слишком-то любите внука, – заметил следователь.

– Ну почему же? – надулась старуха. – Очень даже люблю. Но хорошо понимаю, что это за человек. И честно вам скажу, если бы он был ребенком не Ларисы, а Валечки, я любила бы его гораздо сильнее.

Больше из Нины Федоровны не удалось вытянуть ничего ценного. Она снова и снова пересказывала историю рождения Максима, возвращаясь к уехавшей беременной Валечке, от которой бы она хотела иметь внука. Утомленный многословием старушки, Вождь не стал досматривать запись до конца, а сделал останавливающий знак рукой и проговорил:

– Господин Дудкин, сделайте одолжение, избавьте нас от болтливой матушки заявителя. Давайте посмотрим на других свидетелей.

На настенном экране возникло гладко выбритое лицо с длинным тонким носом и высокими залысинами на яйцевидной голове. Свидетель невозмутимо смотрел в объектив водянистыми светлыми глазами.

– Юрий Головченко, виолончелист, женат, – пояснил страховщик. – С двухтысячного года проживает по соседству с Масловыми. Дружат семьями.

– Почему супруга виолончелиста не пришла на юбилей? – Я с любопытством подалась вперед.

Дудкин усмехнулся и нажал клавишу пуска. Губы Головченко зашевелились, послышался его высокий ровный голос.

– Марина на гастролях в Японии. Моя жена оперная певица. Мне бы не хотелось, чтобы супруга узнала о нашей беседе. Полагаю, господин следователь, все останется между нами.

– Не думаю, что следствию понадобятся показания вашей жены, – устало обронил Зотов, осунувшийся за время разговоров с обитателями дома и его гостями. И строго добавил, заметно подрастеряв свою первоначальную покладистость: – Прошу вас рассказывать как можно короче и, если можно, только по существу.

– Ну, что я могу сказать по существу? Максим вел себя агрессивно, хамил, угрожал и размахивал кулаками, и я на всякий случай остался у соседей. Еще остался Гриша Небаба, он часто остается у Масловых на ночь. Мы сидели в гостиной, выпивали. А потом к нам присоединились Светлана и Наталья. Девушки допили коньяк, и мы пошли спать. Я пошел с экономкой, Григорий – с кухаркой. У Гриши с Натальей давние отношения. Виктория и Костя остались в гостиной. Только, прошу вас, как мужчина мужчину, не афишировать эти сведения.

Следующим давал показания заместитель Маслова. Григорию Небабе было явно за шестьдесят, хотя он и старался казаться моложе. Глядя в камеру невыразительными желтыми глазками, он говорил в прокуренные усы:

– Ну да, все верно. Ночь я провел с Натальей. Повариха Масловых думает женить меня на себе, но мне-то она на кой сдалась? Старуха уже, под полтинник. Да и не в моем она вкусе.

– Так зачем вы с ней встречаетесь? – с осуждением осведомился следователь.

– А что же мне, упускать то, что само в руки плывет? – довольно усмехнулся пожилой донжуан.

– А про убийство что-нибудь знаете?

Свидетель понизил голос и, оглянувшись по сторонам, произнес:

– Хотите совет? Присмотритесь к Нине Федоровне.

– К Масловой? – вскинул светлые брови следователь Зотов. – Вам что-то конкретное известно?

– Присмотритесь, и все, – уклончиво откликнулся Григорий Васильевич.

За Небабой настала очередь Натальи. Повариха и самом деле была немолода, не слишком ухоженна, с перманентом на коротких, вытравленных перекисью волосах. Она говорила торопливо и сбивчиво, смешно морща короткий круглый нос.

– Мы с Григорием Васильевичем вместе вышли из гостиной и отправились в мою комнату. Он часто у меня ночует. Он мужчина холостой, может себе позволить. Я как-то спросила у него, почему…

– Это не имеет отношения к делу, – торопливо остановил повариху следователь.

– Нет? – растерялась Наталья. И тут же продолжила: – Ну ладно, не имеет так не имеет. Всю ночь мы были вместе и не расставались до самого утра, когда я встала готовить завтрак.

– В котором часу это было?

– В шесть – начале седьмого.

– Вы видели что-нибудь подозрительное, когда проходили мимо кабинета?

– Не проходила я. Моя комната находится рядом с кухней, а кабинет в противоположном конце коридора, так что мне у кабинета нечего было делать.

– Как вы обнаружили труп Виктории Саулите?

– Понесла завтрак Константину Вадимовичу и обнаружила.

– Почему вы решили, что он ночевал в кабинете?

– Перед тем как мы с Гришей ушли спать, Константин Вадимович сообщил, что до спальни не дойдет, а ляжет спать в кабинете.

– Странно. Следствию он об этом ничего не сказал.

– Ну, еще бы! Хозяин так набрался, что было бы странно, если бы он вообще что-то помнил. Честно говоря, – Наталья глянула на Зотова хитрыми глазами, – в кабинет я пошла для очистки совести, на самом деле я была уверена, что Константин Вадимович отключился прямо в гостиной. Когда я шла по коридору с подносом, дверь гостиной была закрыта, и я решила сперва заглянуть в кабинет, а потом уже нести кофе и алказельцер в гостиную.

– Почему в этот раз завтрак подавали вы, Наталья Сергеевна, а не экономка?

– Что же я, зверь какой? – изумилась женщина. – Зачем же я буду влюбленным мешать?

– Вы кого имеете в виду?

– Светлану и Юрика. Виолончелист секунды урывает, чтобы со Светкой повидаться и чтобы при этом его жена ничего не заподозрила, а тут в их распоряжении целая ночь! Пусть, думаю, как следует отведут душу, я и сама хозяину завтрак подам.

Светлана оказалась очаровательной девицей с прозрачными серыми глазами, в которых плескался ужас от жестокости совершенного в доме убийства, и милой способностью непрестанно краснеть.