Федора Кайгородова - В Москве-реке крокодилы не ловятся

— Как водится!

— Так это вашему ведомству он понадобился! А не нам! Ну и забирайте вашего командира! В чем дело?

— В нем дело, Петр Степанович! Мы командиру Перову приказать ничего не можем, а вы можете!

— Знаю, знаю Дмитрия Степаныча! — в раздумье ответил начальник. — Такому не прикажешь! Очень достойный молодой человек! Впрочем, и не слишком уж молодой! — засмеялся он. — Для нас с вами — молодой, Анатолий Петрович! Для нас с вами! — он опять со вкусом хохотнул. — Но! — тут он поднял карандашик острием вверх. — Не знаю, как вам и помочь? Господин Перов — а как вам нравится это сочетание, Анатолий Петрович? — он хрюкнул от смеха. — Господин Перов весьма упрям и независим. Приказать я ему не могу! А вы, если сможете уговорить, — ха, ха, я буду только рад, только рад! Могу лишь доставить его в свой кабинет. Вот тут мы мастера! Да — а! Я могу доставить его из любой норы, если он, конечно, на территории Углича!

Начальник нажал селекторную кнопку и сказал секретарше:

— Людочка! Пожалуйста, разыщите господина Перова, откомандированного к нам из Москвы!

— Хорошо, хорошо, Петр Семенович! — защебетала Людочка. — Сейчас же и найдем. А чай вам принесет Лида из бухгалтерии.

Я с любопытством слушала этот почти отеческий тон, с каким говорил со своими подчиненными начальник в российской глубинке.

Московские служебные отношения отличаются нарочитой вежливостью, но мне всегда претила эта надуманная теплота. К примеру, в одном учреждении я услышала почти Гоголевский вариант заботы о ближнем: «Душечка! Я принесу тебе валерьяночки?» «Ах, нет! Милая! Я сегодня уж пила ее с утра! Спасибо большое! Угощайся, пожалуйста, витаминами!» А мы потом удивляемся, почему служащие так равнодушны к посетителям? Они ж валерьянку литрами вместо чая пьют! Их уже ничем не пробьешь.

Перов не заставил себя ждать. Он вошел в кабинет решительной походкой человека, знающего себе цену и остановился на пороге, увидев меня. Впрочем, не удивился, вероятно, он учитывал мою неординарность и непредсказуемость.

— Звали, Петр Семенович? — на его скулах медленно выступили два ярко красных пятна, заметных даже сквозь загар.

Даже дураку стало бы ясно, что господин Перов не просто сердит, а весьма сердит!

— Следователь Крага! — представился Крага и с протянутой для приветствия рукой начал обходить стол.

Перов опередил его, быстро протянув свою прямо через стол.

— Садитесь, садитесь, Дмитрий Степаныч! — сказал начальник. — Это не я хотел видеть вас, а следователь.

Возникла некоторая пауза, которую самым неожиданным образом прервала вкатившаяся в кабинет Людочка. То есть она — то как раз вошла, но перед собой она катила симпатичный зеркальный столик. Следом еще одна девушка — вероятно, Лида из бухгалтерии, — несла горячий электрический чайник. Я так поняла, что чайник служил неким маскирующим атрибутом, потому что он был, явно, лишним на этом «празднике живота». Тут тебе и запеченная осетрина, и остро пахнущий балычок, и запотевший графинчик. Девушка, установив чайник на боковой столик, разлила ароматный чай по чашкам.

— Волжские дары, так сказать! — начальник показал на столик.

— А разве в Волге все это водится? — глупо спросила я.

— Кому водится, кому ведется! — начальник подмигнул глазом.

— Ах, да?

Я вспомнила, как к нам в гарнизон приезжал губернатор Курской области. Для него перегородили сетями семужный заповедник на речке Уре. Вместе с молодой женой губернатор разместился в лодке и отправился на рыбалку. Опуская сачок в кишевшую от семги реку, губернатор вытаскивал его полным и демонстрировал ожидавшим на берегу придворным фотографам. Лодка едва не потонула из — за его редкой «удачливости». Потом эту семгу перегрузили в багажник его «Волги», и она, как чемодан, без досмотра въехала прямиком в грузовой люк личного губернаторского самолета.

— Отведайте провинциальных даров, гости дорогие! — и, взглянув на все еще стоявшего Перова, начальник добавил, — не вздумай сбежать, Дмитрий Степаныч! Приказываю сесть! — в его голосе впервые прозвучали металлические нотки.

Командир, поиграв желваками, сел. Сначала он старательно изучал расположение веток за окном, потом перевел взгляд на завитушки на панелях. Он даже отвернулся от меня, чтобы я глубже почувствовала всю неистовую силу его гнева.

— У моего приятеля Анатолия Петровича Краги, — сказал начальник, — к вам, Дмитрий Степаныч, просьба большая имеется!

Петр Семенович, разлив по крохотным рюмочкам водку, мне налил соку, пояснив, что детям спиртные напитки не полагаются! А, впрочем, пора объяснить, что выгляжу я действительно молодо, даже слишком, но это из — за небольшого роста и короткой стрижки. И я вовсе не претендую на какую — то особого рода моложавость, которой так гордятся нынче женщины, употребляющие дорогую косметику и делающие регулярные подтяжки лица.

— Ну — с, здоровье присутствующих дам!

Они встали и чокнулись крохотными рюмками, не обращая на меня никакого внимания. Я же молчала, глядя с отсутствующим видом в окно — раз мне не дают слова. А когда я молчу, я уже говорила — мне приходится усиленно размышлять. Как же мне выкрутиться из создавшегося положения? Сказать, что я случайно в него попала? Нет, на идиота Перов не похож. Вон закусил удила — видно все ниточки в один узелок уже связал: мое появление на корабле, встречу со следователем, его командировку, мои дурацкие изыски. Хотя мог бы вспомнить, что я сама оказалась жертвой обстоятельств — ведь не специально же я тонула, чтобы расследовать потом убийство, тем более, что тогда и убийства еще не было!

Я попивала свой апельсиновый сок, закусывала волжскими дарами, но успела заметить, что Перов от угощения не отказался, а это внушало определенные надежды на прощение.

— Так что же вы хотите, Анатолий Петрович? — наконец, ответил он на давно прозвучавшее предложение. — Чтобы я бросил свою работу и бегал за преступниками?

— Ну, зачем же так грубо, Дмитрий Степаныч? Не скажу, чтобы бросили, а просто — чтобы помогли! Помощь следствию — долг каждого гражданина!

— Спасибо, за напоминание о долге, Анатолий Петрович! Но я вышел из того возраста, когда играют в сыщиков или казаков — разбойников, — парировал Перов, прямо взглянув на меня, видимо, намекая на мою несерьезность.

Я изрядно разозлилась: что сегодня происходит? То ребенком обзывают, то игрой считают поимку преступника?

— Что я могу возразить, Дмитрий Степанович? Что это опасная работа, а не игра? Я думаю, вы и так это знаете?

— Осмелюсь напомнить, Анатолий Петрович, что я получаю зарплату за несколько другое дело! Не менее достойное и уважаемое!

— Хватит кривляться! — прервал их содержательный диалог начальник. — Не хочешь — так и скажи, Дима! А то кланяются тут, как марионетки! Смотреть противно!