Лев Альтмарк - Утопи свои обиды

— Но мы же ни о чём не договорились!

— Сегодня отдыхай. Завтра, когда твои арабские друзья укатят в поселение, мы с тобой встретимся и последим за шуриком, который контактировал с Давидом. Наверняка любопытное будет зрелище.

— А моя какая роль в этом?

— Хочешь деньги получить — отрабатывай. У нас тут нет лишних людей, а ты… — Виктор пристально посмотрел на Давида и усмехнулся. — Ты парень крепкий, неглупый, на что-нибудь сгодишься. Или я ошибаюсь?

— Н-нет… — Ника отчаянно помотал головой и залпом выпил свой стакан. — Значит, завтра я как штык…

После отъезда Виктора Ника некоторое время сидел неподвижно, тупо разглядывая ополовиненную бутылку и размышляя, стоит ли допивать виски до конца. Потом решил, что не надо, чтобы потом не болела голова.

Время тянулось медленно. За окном бушевала полуденная жара, и на улице не было ни одной живой души. Ника немного походил по комнате, потом полез в душ. Вода оказалась тёплой и противной, нисколько не освежающей. Не вытираясь, он дополз до кровати и рухнул в мятые простыни. Перед тем, как заснуть, попытался представить, как всё сложится завтра, но никаких мыслей не было. А потом ему и вовсе стали мерещиться смутными видениями какие-то агенты американской разведки, русские шпионы и израильские коммандос, гоняющиеся за ним, а в завершение к этой весёлой компании присоединились бородатые арабские террористы в чалмах, обвешанные бомбами. И избежать встречи с этими полупризраками-полулюдьми было невозможно, оставалось только убегать…

Ника проспал до утра, беспокойно ворочаясь с боку на бок и часто просыпаясь, только бы поскорее сбросить морок, но это не удавалось. Стоило задремать, как снова начиналась дурацкая погоня, и каждый раз, когда Ника попадался своим преследователям, его ожидала новая казнь, ещё мучительней предыдущей.

Но к приходу Малика и Ясина он был уже на ногах и даже успел умыться и побриться. Из окна тянуло приятной утренней прохладой, но день, по всей видимости, обещал быть таким же знойным, как вчерашний.

Краем глаза Малик глянул на бутылку из-под виски на столе, но ничего не сказал, лишь слегка поморщился.

— Мы поедем в поселение без вас, — сказал он. — Осмотримся, заедем в арабскую деревню, что рядом с поселением, посоветуемся с людьми. Может, они что-то подскажут… Кстати, теперь у вас будет новый помощник. Американец, но русскоговорящий… Эмир так распорядился. И ещё он просил узнать: у вас всё в порядке?

— Сколько времени вас не будет? — на всякий случай поинтересовался Ника.

— Часа два-три, — ответил Малик, — если ничего непредвиденного не случится.

— А что может случиться?

— Сегодня — ничего…

После их отъезда Ника тоскливо выглянул в окно и подумал, что ещё один день прошёл впустую. Ладно бы, он что-то делал и не справился, так ведь сидит сиднем в четырёх стенах и ждёт, пока кто-то вместо него всё сделает. И ведь сделают, а потом скажут: ты бездельничал — какие тебе деньги? Скажи спасибо, что прокатился за чужой счёт в Израиль!.. А что он в этом Израиле видел? Дурацкую выжженную солнцем улицу, по которой раз в час пробежит тощая кошка от одной помойки к другой? Арабов, из которых каждое слово надо выдавливать в час по чайной ложке?

Топать по солнцу ещё за одной бутылкой виски не хотелось. Да и выпивать не хотелось, потому что потом будут сниться всякие гадости, от которых становится мерзко. Позвонить, что ли, Виктору? Никого другого, с кем бы он мог переброситься словечком, у него не было. И хоть после вчерашнего разговора он стал несколько опасаться этого американского «супермена» — мало ли ещё какие тайны мадридского двора у него в загашнике — но охота пуще неволи.

— Хорошо, что ты подал голос, — сразу же заявил Виктор, — я собирался тебе звонить.

— Продолжим веселье? — зачем-то спросил Ника, хотя ему вовсе не хотелось повторять вчерашнее.

— Нет, с этим закончили. Сегодня вечером у нас серьёзное мероприятие. Дождёшься арабов и — пулей ко мне. Я им пробовал звонить, но у них телефоны недоступны.

— А что случилось? Разве тут может быть что-то срочное? При таком солнцепёке…

— Дело в том, что русские сегодня вечером встречаются с тем комиком, о котором я тебе рассказывал. Ну, с тем, который контактирует с Бланком. Можно, конечно, следить за ними и дальше, но русские тоже не дураки — засекут слежку и так законспирируют свои контакты, что их уже не достанешь.

— И что мы будем делать? Возьмём в плен русского шпиона и этого твоего комика?

— Сегодня в плен, как ты выразился, брать никого не будем. А то сразу оборвём все ниточки к Давиду. Надо лишь сделать так, чтобы эта встреча не состоялась.

— Посадим снайпера на крыше? — усмехнулся Ника. — Или сами будем палить из пистолетов?

— Зачем? — усмехнулся в ответ Виктор. — Для подобных акций есть твои арабские братцы…

Израиль Сентябрь 2011

Из полиции Гольдмана отпустили глубокой ночью. С комиссаром Интерпола Франсуа Хофманном он беседовал недолго, да и нужно было тому совсем немного — разыскиваемый террорист погиб, значит, дело в принципе можно закрывать, а всё, что Сашка мог рассказать о его последних часах, вполне укладывалось на двух страничках рапорта. Ясное дело, о похищенных ранее из банков ценностях и последующих преступлениях Стаса Сашка знать ничего не мог.

После Хофманна за него снова взялся Рами, у которого вопросов было на порядок больше. Беседа была уже совсем иной — не такой задушевной и почти товарищеской, как с Хофманном, а нервной, изматывающей, после которой долго не можешь прийти в себя. Рами не пугал Сашку карами за связи с разведкой иностранного государства, более того, даже пытался вовлечь в продолжение игры с российским разведчиком. Однако Сашка упорно стоял на своём: ни о какой разведке не знаю, а помочь бывшему соотечественнику, тем более работнику посольства, — почему бы, спрашивается, нет? Это запрещено законом? Именно это и бесило больше всего Рами. Вслух он, конечно, ничего не говорил, но было ясно без слов, что «русским» израильтянам особого доверия нет, и подобного мнения придерживается не только он один, а многие в его ведомстве.

Так ни о чём не договорившись, они расстались, однако Сашка был вынужден пообещать, что обязательно сообщит Рами о новом контакте с посольским Вадимом, если таковой состоится…

Сашка шёл по ночной улице и раздумывал о том, что никого во время допросов не интересовал главный объект всеобщего внимания — Давид Бланк, ради которого, собственно говоря, и затевалась вся возня. Это было странно. Непонятной оставалась ещё одна деталь — что связывало этого кабинетного учёного и отъявленного отморозка Стаса, прошедшего Иностранный легион и натворившего столько бед по всему миру? Неужели и Стас имел какое-то отношение к изобретениям Бланка? Может, стоило перевести разговор на него? Глядишь, у следователей появились бы иные интересы, и они отстали бы от Сашки.