Эллери Куин - Несчастливый город. Убийца - лис

На встречу Баярда Фокса с семьей Эллери возлагал большие надежды. Он ожидал намека, тончайшей путеводной нити для поисков. Но этот эпизод не объяснил ему ровным счетом ничего.

Семья расположилась в гостиной в фотогеничных позах. Тальбот стоял у окна, разглядывая через тюлевые занавески толпу на дорожке. Когда четверо мужчин вошли в комнату, побледневший Тальбот отвернулся от окна и с натянутой улыбкой поспешил навстречу:

— Здравствуй, Баярд.

Какое-то время Баярд Фокс смотрел на старшего брата, не узнавая. Потом выговорил:

— Тальбот, — и сразу двинулся взглядом дальше, обшаривая комнату. Мимолетный взгляд чуть задержался на Эмили, опять искра узнавания. Эмили бочком-бочком подобралась к мужу и вцепилась за него.

— Баярд, я так рада…

Она замолчала, чего-то испугавшись, а он уже забыл о ней, он опять искал… И тот самый быстрый проблеск, который Эллери уже замечал раньше, сообщил, что запавшие глаза отыскали наконец Дэви: он стоял в углу, прижимая к себе Линду одной рукой.

— Сын!

Дэви изобразил улыбку:

— Здравствуй, папа. Познакомься со своей невесткой. Помнишь малышку Линни?

Линда подбежала к седовласому заключенному и обняла его. Почувствовав, как он напрягся, она поняла, что допустила серьезную ошибку, и отпрянула, улыбаясь, чтобы скрыть смущение.

— Значит, ты Линни, — сказал Баярд. — Такая большая. — И больше на нее не смотрел. — Дэви.

— Папа.

Они посмотрели друг на друга и отвели глаза. Вот и все.

Плохая какая сцена, с раздражением подумал Эллери. Ей недостает цвета, драматизма, а самое главное — значительности. Человек восстал из мертвых, а все конфузятся, включая самого мертвеца, хотя он меньше остальных.

Шеф Дейкин подтолкнул к нему кресло, и Баярд уселся с отрешенной улыбкой и сложенными на коленях руками. Он осматривался, явно испытывая удовольствие от узнавания. Да, вот пианино, а на нем тот самый испанский платок, который Эмили обшила шелковой бахромой, — помню, помню. Вот дагеротип уехавшей в Иллинойс прабабки Фингрен, «нового пионера», как называла ее бабка Харрисон; на камине «Гарвардская классика» [75] «Гарвардская классика» — пятидесятитомное собрание лучших произведений мировой литературы, издававшееся в начале XX в. Тальбота и датская пенковая трубка, которую привез с родины чей-то дядя, — они немного поменяли вещи местами, но в основном все то же… Эллери подумал, как идеально рассчитана эта краткая ностальгическая мизансцена, которая должна была усилить симпатию аудитории: мелкая, слабая фигурка в слишком просторном, обитом гобеленом кресле, скорбно улыбающаяся при виде знакомых, почти забытых вещей.

Если она действительно была рассчитана.

Потом заговорили все — все, кроме Баярда, — заговорили с особой живостью о засухе после ужасной грозы, о дочери шефа Дейкина Элви, только что вышедшей замуж за парня из Слоукема, о тройняшках, которых принял старый доктор Уиллоби, — в общем, обо всем, но только не о том, что было у них на уме.

— Позвольте мне призвать собрание к порядку? — Эллери улыбнулся нервно вздрогнувшему Баярду. — Знаете, Баярд, миссис Тальбот Фокс предложила нам этот дом в качестве штаб-квартиры. Весьма великодушно. Однако если у вас есть возражения — простите, миссис Фокс, я буду грубо откровенен, — мы возьмем комнаты в отеле и будем работать там. Какой вариант вас больше устраивает, Баярд?

— Какой… устраивает меня! — Смущенный такой постановкой вопроса, он беспомощно помолчал, потом сказал: — Это очень любезно с твоей стороны, Эмили. — И повторил: — Очень любезно.

— Ох, Баярд! — Эмили кинулась в слезы.

— Ну хватит уже, Эмили… — пристрожил ее Тальбот.

— Простите меня, простите. — Эмили промокнула глаза носовым платком, который и так уже был весь мокрый насквозь.

Детектив Хауи огляделся по сторонам, наверное в поисках плевательницы.

— Прежде чем мы приступим, Баярд, — произнес Эллери, — у вас ничего нет нам сообщить?

Баярд заморгал недоуменно.

— Ну, — пояснил Эллери, — вы могли бы нам сказать: это вы отравили свою жену двенадцать лет назад?

Линда прерывисто вздохнула, и это был единственный звук в тишине комнаты.

— Наверное, вы думаете, что я рвусь на свободу, — медленно начал Баярд. — А я и сам не знаю. Когда-то я хотел, да, а теперь, может быть, мне лучше остаться там, где я живу. Это место стало для меня как бы домом. — Он вздохнул. — Дэви, когда мы ехали из тюрьмы, мистер Квин рассказал мне обо всем, что с тобой случилось… и о том, что ты чуть было не… в общем, о вас с Линдой. И сказал, отчего это все. Мистер Квин считает, что это расследование имеет большое значение — что ж, Дэви, раз так, я сделаю все возможное. — В этот момент у него в глазах опять возник этот мучительно непонятный блеск. — Я только прошу всех говорить правду. Это все, чего я прошу. Правды.

— Но, папа. — Дэви била крупная дрожь. — Ты не ответил на вопрос мистера Квина.

Баярд посмотрел на сына с нескрываемой, почти женской нежностью.

— Нет, сын, это не я убил твою маму.

Эти слова прозвучали как констатация. В них не было ни одной фальшивой ноты. Простая, прямая и — да, безнадежная констатация факта.

А вдруг наихитрейшая хитрость? Этот человек, подумал Эллери, или жертва самого невероятного стечения обстоятельств, или выдающийся актер.

— Хорошо, — сказал Эллери; по голосу о его мыслях догадаться было нельзя. — Тогда вот какова моя программа. Несколько дней я собираюсь потратить на изучение протокола суда. Затем мы соберемся вместе в соседнем доме и восстановим каждое звено в цепи событий двенадцатилетней давности. Каждое действие, каждое заявление, каждую мысль, которые вы сможете вспомнить, насколько это возможно. Я предлагаю повернуть время вспять. Быть может, заставив историю повториться, мы убедим ее прокричать теперь то, что тогда было сказано шепотом или вообще никак не проявилось.

То, что я пытаюсь предпринять, имеет определенные опасные последствия. В дело вовлечено всего несколько людей. Между собой они связаны кровным родством или браком. Если Баярд Фокс невиновен, как он утверждает, значит, мы можем оказаться в самой неприятной ситуации.

Не было никакой необходимости втолковывать им очевидное. Всем и так это было понятно.

— Еще один момент. — Эллери улыбнулся Дэви и Линде. — Эти молодые люди сделали колоссальную ставку на данное расследование. Когда умерла Джессика Фокс, они были детьми. Заставлять их страдать, как взрослых, из-за чьей-то двуличности — несправедливо и неправильно. Я не говорю, что двуличность в этом деле обязательно присутствует. Я пока не знаю. Но если это так, я предупреждаю вас сейчас — я буду копать до конца, пока не припру истину к стене. И не имеет значения, куда это меня приведет и кого больно заденет. Это ясно? Всем ясно?