Грант Аллен - Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив

— Ради всего святого, Соутер, ты что, не отличишь настоящий камень от стекляшки? — спросил он, обернувшись. Он поднял ожерелье и показал его нам. — Здесь ни одного бриллианта! — продолжал он. — Это подделка из прессованного стекла. Если леди заплатила за него как за настоящее, то ее надули, как воздушный шарик на детском празднике!

Миссис Эрнли пронзительно вскрикнула.

— Оно настоящее! Настоящее!!! Я знаю, что оно настоящее! Оно стоило миллион долларов! — Она подскочила к оценщику и грубо вырвала ожерелье у того из рук.

— Настоящее стекло, мадам! — жестоко сообщил он. — Думаю, такую ерунду вы можете ввезти без всякой пошлины. Возражать не будем! С оправой все в порядке, настоящая платина. Но мы, кажется, и не занимаемся оправами!

Миссис Эрнли разжала пальцы, и ожерелье с легким звоном упало на пол. И мисс Синкс вовремя подхватила ее саму, когда та потеряла сознание, а потом подобрала обесценившееся ожерелье и швырнула его на стол.

— Бедняжка! — сказал главный следователь. — Ее словно молнией поразили все эти моментально навалившиеся неприятности. Думаю, ей стоит заявить в полицию на этого парижского ювелира! Это если они возьмутся за это дело, что вряд ли, учитывая, как ловко и чисто он заполучил этот миллион.

Вдруг ему в голову пришла идея: я увидел, как в его глазах вспыхнуло подозрение.

— Я хотел бы еще раз взглянуть, капитан Го, на то ожерелье, которое поручила вам эта леди! — сказал он с металлической ноткой в голосе. — Может быть, я в чем-нибудь ошибся. У нас есть мистер Малч, он разберется, что к чему.

— Конечно, — ответил я. — Пройдемте в штурманскую. Он подал знак оценищику, и мы все отправились в штурманскую рубку. Я подошел к шкафчику и вытащил оттуда первое ожерелье. Не говоря ни слова, я отдал его оценщику. Если честно, я порядочно устал от всего этого.

— Та же прессованная ерунда! — презрительно пожал плечами мистер Малч, проведя проверку. — Думаю, тот парень из Парижа солидно поднял деньгу на этой поездочке. Пошли, Соутер. Просим прощения, кэп, что побеспокоили, но, думаю, это в порядке вещей.

— Именно, — отозвался я настолько холодно, насколько мог.

Когда они ушли, я спустился, чтобы посмотреть, как дела у миссис Эрнли. Она уже пришла в себя и помогала служанке собирать вещи, когда я позвал ее. Миссис Эрнли подняла голову и посмотрела на меня: какой бледной она была, какими красными были ее глаза!

— Пожалуйста, уходите, капитан Го, — попросила она. — Спасибо вам за все, что вы сделали. Я хочу просто уйти и никого не видеть. Я всего лишь глупая, слабая женщина. Прошу вас, уходите.

И, конечно, я ее послушал.

Но тем вечером, закончив с делами, я оделся и вызвал к кораблю такси. Я собирался навестить миссис Эрнли в ее большом особняке на Мэдисон-сквер. В смысле, я хотел извиниться и отдать ей фальшивое ожерелье — любопытно, откажется ли она меня видеть и на этот раз? Тем не менее, когда я отправил ей со слугой карточку, ее приняли и я вошел, задаваясь вопросом, где и как я буду ее искать. Нашел я миссис Эрнли в довольно милом и уютном будуаре, где она сидела, вяло и безрадостно теребя второе ожерелье. Но едва я вошел, она бросила его на кресло и подошла ко мне.

— Миллион долларов — это слишком много для неприятностей, — сказал я, когда миссис Эрнли снова села. — Даже для такой богатой женщины, как вы.

— Да, — ответила она негромко. — Но не это меня беспокоит больше всего, я слегка оправилась от потери. Хуже то, что я вела себя, как последняя дрянь, не так ли, капитан Го? Кажется, мне никогда еще не было так стыдно, как сейчас.

Я кивнул.

— Рад это слышать. Кажется, вы заработали больше, чем потеряли, если чувствуете именно это.

— Может быть и так, — отозвалась она, и в голосе ее слышалось сомнение. Она тут же потянулась за ожерельем, которое теребила до этого. — Полиция телеграфировала мне, и, кажется, они сделают все, чтобы схватить этого мошенника, мсье Жерво, который продал мне этот мусор, хотя неудивительно, что я попалась на эту удочку. Ведь даже оценщик таможни не смог с первого раза определить, что оно не настоящее, не правда ли?

Я снова кивнул.

— Миссис Эрнли, — сказал я, — вы достойно проявили себя в этих перипетиях — во многом отношении, — и, думаю, приняли многое к сведению, так?

— Да, — медленно произнесла она. — Не думаю, что мне стоит забыть все то, что я пережила в этот день… и все путешествие, если уж на то пошло. Мне кажется, капитан, что вы попросту презираете меня. Я сама доказала, что слаба. Вы говорили, что так и получится.

Миссис Эрнли вытерла глаза платочком.

— Думаю, богатство делает людей духовно слабыми, — пробормотала она.

— Я думаю, жизнь — это либо рост, либо упадок, — сказал я ей. — Но провозить алмазы контрабандой — не обязательно второе. В основном это такая игра, заключающаяся в том, чтобы поумнее использовать обстоятельства. Но это точно мужское дело. Женщины чаще всего склонны гадать: орел значит выигрыш, решка — проигрыш. Уклоняются от обстоятельств. А уж уклоняться от обстоятельств — самый настоящий упадок.

Миссис Эрнли кивнула.

— Думаю, вы правы, капитан Го, — тихо ответила она. — Женщины до ужаса склонны думать, что могут и рыбку съесть, и в воду не залезть. А это, мне кажется, абсолютно невозможно!

Я стоял и улыбался — как же мне нравился ее милый, искренний способ соединять слова!

— В этом случае, милая леди, — сказал я, — «абсолютно невозможное» произошло, или что-то в этом роде. Я сейчас исчезну, но вы бы наверняка хотели знать, что как раз то ожерелье, которое вы держите в руках, и стоит более миллиона долларов наличными, поэтому лучше бы спрятать его в сейф, прежде чем лечь спать.

Пока я говорил, миссис Эрнли встала, держа в правой руке ожерелье, и теперь переводила взгляд с него на меня и обратно, будто ее до крайности изумило то, что я ей сказал.

— Что?! — спросила она таким низким и глубоким, почти мужским, голосом, словно нервное потрясение наполовину парализовало ее и расслабило голосовые связки. — Что?!

— Прошу вас, сядьте, — попросил я и осторожно усадил ее обратно в кресло. — Теперь вы в порядке? Точно?

Миссис Эрнли молча кивнула, глядя на меня.

— Тогда слушайте меня, — сказал я. — Это ваше ожерелье за миллион долларов. Настоящее, которое вы купили в Париже. Оно подлинное, все в порядке. Я сберег его для вас. Да, и сейчас расскажу, как.

Когда ко мне в штурманскую пришел таможенник, я дал ему посмотреть на поддельное ожерелье, он проверил его и выяснил, что это фальшивка. Потом один из его подчиненных пришел и сказал, что они нашли настоящее ожерелье в вашей каюте, в вентиляции. Я сделал вид, что кладу ожерелье в один из шкафчиков, но на самом деле плотно свернул его и сжал в кулаке.