Себастьян Фитцек - Я – убийца

– Почему?

– Даже в Берлине продажа младенца – что-то особенное. Если слухи дошли до Симона, то и в этой среде знают. Нам просто нужно постучаться в правильную дверь. Может, за ней стоит тот, кто сможет дать нам информацию.

– И с какой двери хочешь начать?

– А вот с этой. – Штерн указал на открытый подъезд дома на противоположной стороне улицы.

На грязной световой рекламе, которая вряд ли светилась в темноте хоть одной работающей лампочкой, большими черными буквами было написано «Пицца у Якоба».

– Это должно быть на заднем дворе. Личный звонок. Сразу на второй этаж, направо.

– Нелегальный бордель. Я в курсе. – Борхерт ударил себя по мясистому затылку, как будто его только что укусил комар. На самом деле его просто щекотали капли пота, стекающие по голове. – Не смотри так. Ты знаешь, какими фильмами я раньше зарабатывал деньги. Тут хочешь не хочешь познакомишься с этой тусовкой.

– Ну, тогда ты знаешь, почему я нуждаюсь в тебе. Надеюсь, у тебя есть с собой другое оружие помимо собственного тела.

– Да. – Борхерт показал ручку девятимиллиметрового пистолета, лежавшего у него в кармане спортивного костюма. – Но мы все равно туда не пойдем.

– Почему?

– Потому что у меня есть идея получше.

– Какая же?

– Вон там.

Штерн посмотрел на большой продуктовый магазин на углу улицы, в сторону которого направился его спутник.

– А, конечно! – язвительно крикнул Роберт ему вслед. – Совсем забыл. Здесь торгуют детьми даже в супермаркете.

Борхерт остановился на разделительной полосе и обернулся:

– Да. Действительно торгуют.

Выражение его лица, осанка и, прежде всего, тон голоса говорили Штерну одно: Борхерт не шутил.

Уже в четвертом магазине они нашли то, что искали. Первый супермаркет был закрыт, хотя новый закон о времени работы магазинов разрешал торговать и в воскресенье, тем более когда в столице проходит крупное спортивное мероприятие. Второй продуктовый магазин был открыт для покупателей, но здесь не предлагалось ничего необычного: уроки игры на пианино и изучение испанского языка в маленьких группах, свободное место в машине до Парижа и клетка для кроликов с самовывозом. В магазине бытовой химии напротив доску объявлений занимали аренда меблированных квартир, два холодильника на продажу и репетиторство. Борхерт насторожился, увидев одно объявление: цветная фотография подержанной детской коляски, которую продавали за тридцать девять евро. Он оторвал по перфорированной линии один из десяти листков с номером телефона, недовольно хмыкнул, увидев код города, и они пошли дальше.

По дороге к последнему магазину, самому большому и современному супермаркету в районе, их обругал какой-то фанат «Герты» из проезжающей мимо машины.

Штерн тоже переоделся и поменял свой сшитый на заказ костюм на футболку вратаря с длинными рукавами. Как и у Борхерта, его лицо скрывала глупейшая шапка в виде футбольного мяча, в которой он чувствовал себя гвоздем ярмарочной программы.

«Даже пластиковый пенис у меня на голове не так бросался бы в глаза», – подумал Штерн, когда на него уставилась одна престарелая дама, которая как раз складывала покупки в холщовую сумку.

– Я никогда не слышал об этом методе, Борхерт.

– Потому-то он и работает.

Они стояли рядом с мусорными контейнерами, куда можно было выбросить упаковку от приобретенных товаров и старые батарейки. Прямо над ними – снова одна из типичных досок объявлений с лесом маленьких записочек.

– Я думал, сейчас для этого пользуются Интернетом.

– Им тоже. Но в первую очередь – если хочешь купить фотографии, видео или поношенные трусики.

Штерн поморщился. По своему опыту защитника в уголовных процессах он знал, что государственные службы бесконечно отстают от профессиональных компьютерных специалистов детской порноиндустрии. Не существует ни международного специального подразделения, ни штатных компьютерных фриков, которые отслеживали бы веб-сайты, телеконференции или форумы. Некоторые отделения полиции рады тому, что у них вообще есть подключение к высокоскоростному Интернету. А если даже и проводится рейд, то законы не позволяют арестовать извращенцев.

Только на прошлой неделе было обнаружено множество педофилов, после того как службы выявили десятки тысяч кредитных операций в Интернете. Но отслеживание платежных операций нарушало закон о защите данных. Таким образом, полученные доказательства оказались бесполезными. «Бестселлером» на изъятых жестких дисках было фото новорожденного с пенсионером. Те, кто наслаждались невообразимыми мучениями младенца, в этот момент, вероятно, опять-таки сидели в каком-нибудь интернет-кафе.

– Интернет стал слишком опасным для реальных встреч, – объяснил Борхерт и приподнял цветную фотографию мотоцикла, под которой скрывалась маленькая картотечная карточка.

– Почему?

– В настоящее время проводится эксперимент. Полицейские подключаются к подозрительному чату и выдают себя за маленькую девочку. Если извращенец клюнет, они договариваются с ним о встрече. Подонок приходит, ожидая увидеть шестиклассницу со скобкой на зубах, а вместо этого на него надевают наручники.

– Хорошая идея.

– Да. Настолько хорошая, что педофилы сейчас придумывают новые ходы. Например, вот это. – Борхерт сорвал с доски голубой листок размера А5.

– «Ищу: ночлег как на картинке», – вслух прочитал Штерн. На маленьком фото ниже, вырезанном из каталога «Товары почтой», была изображена деревянная кровать, модель «Счастливое детство», на которой лежал маленький мальчик и улыбался в камеру. Под картинкой подпись нейтральным шрифтом лазерного принтера:

«Кровать для ребенка от 6 до 12 лет

Удобная, чистая и с дост.».

Штерна стало подташнивать.

– Я в это не верю.

Борхерт поднял брови:

– Положа руку на сердце – когда ты в последний раз прикреплял объявление на информационную доску супермаркета?

– Еще никогда.

– А скольких ты знаешь людей, которые уже откликались на такие объявления?

– Никого.

– И все равно доски полны таких листков, верно?

– Ты ведь не хочешь сказать, что…

– Именно. Отчасти это рынок контактов для больных и сумасшедших нашего города.

– Я не могу в это поверить, – повторил Штерн.

– Тогда посмотри сюда. Ты когда-нибудь видел такой длинный телефонный номер?

– Хм. Странно.

– В самом деле. И я ручаюсь, мы попадем на какого-нибудь ливанца, владельца предоплаченной карты, или кого-то в таком роде. Одноразовый телефон. Никакого шанса выйти на чье-нибудь имя. А это, – Анди указал на подпись под картинкой, – однозначно сленг педофилов. «Удобный» означает «с согласия родителей». А «чистый» – «по возможности девственница или с тестом на СПИД». И они хотят «с дост.», то есть с доставкой на дом.